Периферия (СИ)

Иннокентий Волков. 21 год. Маг-прорицатель шестого уровня силы. Нарушений Договора не отмечено, зарегистрирован в городе Губкине Белгородской области…

Чудны дела! В этом городке, лежавшем всего в двадцати километрах от Оскола, отродясь не было Иных. Формально там имелся свой Ночной Дозор, состоявший из комнатушки три на четыре, стола, стула и Тимура Хаджибаева — семнадцатилетнего мага-целителя седьмого уровня Силы. Реально же Тимка большую часть времени пропадал или в Белгороде, или у нас. В родном Губкине ему было решительно нечем заниматься — разве что строить козни против резидента белгородского Дневного Дозора — такого же слабенького Иного, изредка приезжавшего в город с проверкой. Впрочем, что касается козней, то противоборствующие стороны в них не преуспели и лишь взаимно довели друг друга до белого каления. Распалённый Хаджибаев однажды даже вызвал конкурента на дуэль. От трибунала Инквизиции их спас исключительно безобразный характер самой дуэли: оба дозорных всего лишь набили друг другу морду — к счастью для этих остолопов, в реальной схватке оба с перепуга напрочь забыли все боевые заклятия.

Тем временем Кеша успел поправить одежду и выйти к нам на лестничную площадку. Оставалось только раскинуть вокруг нас всё то же заклятье незначительности, и можно приступать к беседе…

— Скажите, — начал я. — Вы были знакомы с ведьмой Марией Будинцевой?

Маг вздрогнул.

— Да, — ответил он. — Мы встречались с Машей почти полгода.

— Как часто?

— Ну… Когда как. То каждый день, а то раз в месяц. Да вон эта, — Волков презрительно кивнул в сторону Эльвиры, — может подтвердить. Мы пару раз пересекались.

— Прошу воздержаться от неуместных замечаний в адрес сотрудников Ночного Дозора, — одёрнул его я. — Когда вы видели Будинцеву последний раз?

— В ночь шабаша.

— Какого именно?

— А то сам не знаешь? Большого ежегодного, шестого июня.

— Шабаш длился почти всю ночь. Уточните время.

— Ну… Не знаю, я на часы не глядел. Уже ближе к утру. Мы вернулись в город, я поехал домой на трамвае, а Маша пошла пешком.

Так, ночью трамваи не ходят. Значит, расстались они уже на рассвете…

— После этого вы Будинцеву видели?

— Нет, конечно! Её же через несколько минут убили!

Что-то тут не чисто. Кеша ответил слишком быстро, точно у него заранее был готов правильный ответ.

— Я не говорю, что вы с Марией встречались. Но вы могли её видеть издали. Например, из окна трамвая…

Ещё не договорив, я понял, что попал в точку. Не знаю как, но Тёмный явно наблюдал за действиями своей подружки-ведьмы. Наблюдал, очень сильно желая сохранить в тайне результаты своих наблюдений.

— Не мог я её видеть! — категорично заявил маг. — Трамвай по проспекту идёт, а Маша пошла домой напрямую через дворы. Так что я не знаю, что она там творила.

— Вы сказали, что были знакомы с Марией Будинцевой полгода, — задумчиво произнёс я. — Скажите, при вас она совершала какие-либо магические действия?

Кеша взглянул на меня как на идиота:

— Слушай, дозорный, ты сам только что при мне совершил магическое действие! Естественно, совершала, мы же Иные!

— А какие именно заклятья она предпочитала? — не обращая внимания на оскорбительный тон, поинтересовался я.

Маг задумался.

— Разные. Незначительность, иногда — Паранджа, другие… Маша ведь, если честно, практикующей ведьмой не была. Так, по мелочи колдовала… для души…

— Что она обычно применяла по отношению к людям?

— Ничего не знаю! — поспешил откреститься маг. — Если и было что-то незаконное, то я не в курсе. И вообще, Тёмный на Тёмного доносить не обязан!

— А никто и не говорит, что до шестого числа были нарушения, — ответил я. — Мария мертва, ей ваши показания повредить уже не смогут. Меня интересует другое: она пыталась использовать какие-либо нестандартные заклятья?

— Да нет, ничего необычного. Чему в конторе учили, то она и делала.

— В конторе?

В глазах Тёмного появилась лёгкая паника.

— Ну да… — ответил он. — На курсах подготовки при Дневном Дозоре.

Интересно… Что-то я никогда раньше не слышал, чтобы Тёмный молодняк называл курсы "конторой". Обычно они выражались — "школа". Вообще-то "контора" — это место, где работают или служат, но никак не учатся.

— А чему именно там учили? — продолжал давить я.

— Не помню, давно заканчивал, — отмахнулся Волков. — Если хочешь, обратись к своему начальству, пусть пошлёт запрос и поинтересуется нашей программой обучения… И вообще, есть какие-то конкретные претензии?

Я покачал головой.

— Ну тогда желаю здравствовать, я пошёл! — воодушевился Кеша. — Или мне наших вызвать, из Дневного Дозора?

Вот этого стерпеть уже было нельзя. Вежливость вежливостью, но задета уже честь дозорного!

— Если бы у нас были бы конкретные претензии, мы беседовали бы совсем в другом месте, — ледяным тоном произнёс я. — Пока что вас никто ни в чём не обвинял.

— Ага, знаем-знаем! — фыркнул Тёмный. — "Отсутствие вашей судимости — это не ваша заслуга, а наша недоработка", "вопросы здесь задаём мы", и всё такое! Ты в ЧК раньше не служил, дозорный? Или в нашей родной ментовке?

Наглеем? Ну-ну, брат-Иной, ты бы попробовал как-нибудь воспользоваться головой не только для приёма пищи! Глядишь, и дошло бы, что с дозорным при исполнении так не разговаривают…

— Кстати, вы ведь зарегистрированы в Губкине? — невинно поинтересовался я.

— Ну да.

— А у нас здесь что?

Тёмный осёкся.

— Правильно, здесь у нас — Старый Оскол, — кивнул я. — И вы в нём проживаете без регистрации уже месяца два, не меньше. Будем составлять протокол?

— А куда я отсюда денусь?! Вокруг города — "колпак", как я домой вернусь?

— "Колпак" существует всего несколько дней, — возразил я. — Кто вам раньше не давал вернуться?

Та-а-ак, ещё одно попадание… Сам того не ожидая, я нащупал вторую болевую точку. Тёмный очень, очень не хотел возвращаться к себе в Губкин.

И ему почему-то было крайне нежелательно внимание Ночного Дозора к своей персоне. Даже в таких мелочах, как простая регистрация по новому месту жительства.

— Слушай, дозорный… Давай обойдёмся без протокола, а? Соглашение, что ли, заключим?

— О чём? Вы не в праве прощать Светлым какие-либо нарушения Договора. Стало быть, мне нет никакого смысла идти на соглашения. Так что жду вас сегодня у нас в офисе. Будем вносить запись в вашу регистрационную метку. Откажетесь явиться… ну, в общем, я вам тогда не завидую.

— А если я расскажу всё, что знаю про последнее заклинание Маши? То, которое она на человеке испытала?

Боюсь, что теперь уже Волков обнаружил мою "болевую точку". Я не сумел скрыть своей реакции, и Тёмный маг торопливо продолжил:

— Учти, я говорить не обязан! Давай так: я рассказываю всё — а ты ограничиваешься устным замечанием, без занесения! Как старший оперативник ты вправе так поступить!

— Соглашение заключено, — согласился я. Волков прав, я могу и не давать делу ход. Половина Иных проживает без регистрации.

Мы обменялись ритуальным рукопожатием, и маг принялся рассказывать:

— Я правду сказал: когда мы с Машкой расстались, я её больше не видел. Вот только до этого я на неё повесил "глазок"… Ну, это заклятье такое следящее. Сунул ей амулет в карман плаща. Так что я мог чувствовать, где она и что делает.

— Зачем? — удивился я.

— Если по логике — то чёрт меня знает, зачем. Я её… Ну, в общем, она мне очень сильно нравилась. Вот и хотел, чтоб мы были ближе.

Странные, однако, у них представления о близости…

— В трамвае я настроился на "глазок". Всё на моих глазах случилось… Мелкие проклятья, файрболы — в этом ничего особенного нет, а вот последнее — это изюминка! Комбинация принудительной инициации и "оттянутого проклятия". Плюс ещё кое-что, но уже по мелочи, — Кеша полез в карман и вытащил оттуда листок бумаги, покрытый символами Тёмной магии. — Я потом попробовал записать структуру. Если нужно, возьми себе.