Ищейки Смерти

— настаивали на том, что их бог самый свирепый, сильный и жестокий. О том, чтобы прислушиваться к доводам друг друга — речи и быть не могло.

Когда лёгкий мордобой принялся превращаться в жесточайшее избиение, когда вместо кулаков замелькали битые бутылки и клинки — тогда-то в спор вмешался Верховный Гильдии. Сам он был почитателем Мастука, поэтому роль беспристрастного судьи пришлась ему впору. Воззвав к порядку, он приказал завязавшим потасовку главам кланов выйти вперёд и держать ответ.

Толпа разделилась на две сравнительно равные половины: почитателей Гирена и почитателей Спайкнифа. Даже приверженцы других богов приняли близкие им по духу стороны: кто из уважения, кто из страха, кто из лести…

— Гирен — величайший бог, покровитель сильных и бич слабых! Изнеженному ювелиру-оружейнику и не снилось такое могущество! — не дождавшись разрешения, заговорил глава клана — худой, высокий, слегка сгорбленный мужчина с рыжей бородой и коротко-стриженными рыжими волосами.

Толпа за его спиной зашепталась.

— Как ты смеешь называть так величайшего Спайкнифа? — зашипел пожилой драг с шелушащейся от старости чешуёй — глава противостоящего в споре клана. — Твой гиено-бог только и способен, что беззащитных детёнышей люртов жрать!

Из-за его спины понеслись одобрительные возгласы.

— Детёныши слабы и беззащитны, — парировал высокий. — Гирен — бог силы и мощи. Пожирая беззащитность, он утверждает над ней власть. А на что способен твой бог? Сотни, если не тысячи лет он не появлялся в нашем мире. В то время как Гирен бродит по нашим землям чуть ли не каждый день!

— На что способен мой бог? Вы слышали? — драг с сардоническим, насколько позволяла его мимика, выражением лица повернулся к зашептавшейся толпе за спиной. — На что способен Спайкниф? Да он в одиночку практически уничтожил всех древних примов! На что способен! Хе-хе, — глава гильдии наёмных убийц зло рассмеялся.

— Вот тут и проявляется слабость твоего бога! — ликующим голосом заявил высокий и слегка сгорбленный. — Если бы Гирен взялся, то без пощады спалил бы всех примов. До единого.

По обе стороны возникли громкие перешёптывания, в основном — примов. Драг раскрыл рот, чтобы возразить, но высокий не дал ему высказаться, продолжая говорить:

— И это не просто слова! Вспомните старинную легенду о «треногих людях». Чем она кончается? Дикая гиена вошла в их дом и перегрызла глотку каждому.

— При чём здесь эта легенда? — забрызгал слюной загнанный в угол драг. — К чему ты это всё говоришь? Что за бред?!

— Это не бред! — прохрипел раскрасневшийся рыжебородый, прокашлялся, выпил воды из фляги и продолжил: — Эта легенда ничто иное, как запечатлённое истребление древней неизвестной нам расы мыслящих. И кем? — он ликующим и в то же время пренебрежительным взглядом обвёл своих противников по спору. — Спайкнифом? Хех! Вы прекрасно знаете, какой бог предстаёт в ипостаси гиены…

— Это не доказательство его могущества! Это всего лишь байка! — всё не сдавался старый драг.

— Да что ты такое мелишь, дряхлая ящерица?! — перешёл на крик рыжебородый. — Гирен одним пальцем вашего Спайкнифа за пояс запихнёт!

— Ах ты ж навоз слопра! — не стал церемониться драг и обрушил на спорщика град свирепых ударов.

— А ну прекратите это ребячество! — рявкнул Верховный Гильдии, от чего драг послушно выпустил шею рыжебородого из цепких рук. — Ваш спор с каждой минутой становится всё глупее и глупее! Посмотрите на себя. Нет, вы посмотрите хорошо друг на друга! Кого вы видите? Вы — в первую очередь наёмники. Хладнокровные убийцы, без колебаний выполняющие любой самый, что только бывает, грязный заказ. А во что вы превратились? В глупых религиозных фанатиков! — глаза Верховного Гильдии горели зловеще. — Вместо того, чтобы обсуждать наши общие дела, вы готовы перегрызть друг другу глотки из-за полнейшего пустяка. Разве так трудно понять, что для одних мыслящих Гирен — самый сильный и свирепый бог. А для других — Спайкниф. Третьи веруют лишь в могущество Сифы. И так далее… Ну так что теперь? Перегрызть глотки каждому, чьи верования отличаются от твоих? Друзья мои, — он обвёл внимательно слушающих наёмников добрым отцовским взглядом, — учитесь взаимопониманию! Смотрите, каждый из нас давно научился уживаться с другими расами. Так почему же мы не сможем научиться уживаться с почитателями других богов? Неужели это так сложно? Нет… Так может быть, мы отбросим эти глупые предрассудки? Какая разница, скольких мыслящих перебил наш бог, сколько гор он перевернул, сколько рек он повернул вспять? Главное ведь то, что лично для нас — он единственный и всемогущий!

Мудрые слова сыграли свою примирительную роль: вот уже и рыжебородый хлопает старого драга по плечу, улыбается и что-то шепчет; вот уже и разделённая на две половины толпа наёмников начинает постепенно сливаться в одну… На отмеченных побоями лицах начинают мелькать вначале неуверенные, но потом и твёрдые улыбки. Дружеские перешёптывания, извинения, похлопывания по плечу и пожимания рук.

— И к тому же, — подошёл к концу наставлений Верховный Гильдии, — этот спор настолько бессмысленный… Ведь даже и ребёнку должно быть ясно, что главный бог потустороннего мира — Мастук…

Расслабленные мгновением ранее, а теперь — напряжённые лица наёмных убийц обернулись к взявшему на себя роль судьи Верховному. Продлилась долгая, мучительная минута молчания, прежде чем рыжебородый выкрикнул боевой клич, который, подхваченный многими другими, пронёсся по залу смертельным приговором почитателю Мастука.

Верховного Гильдии безжалостно растерзали на мелкие кусочки, которые в последствии скормили диким собакам. Новым верховным был выбран рыжебородый. Он, несмотря на опасения многих наёмников, не стал сводить счёты с почитателями Спайкнифа, в частности со старым драгом. В конце концов, находить взаимопонимание обязан каждый толковый правитель…

Почему убили прошлого Верховного Гильдии? Да, его слова были полны силы и правды. Они лучше любого силового решения примирили возникшую вражду кланов. Но вот вещавший эти слова, увы, сам не верил в них. Он всего лишь искусно умел выдавать свои эгоистические цели за несущие пользу окружающим вещи…

Глава 16: Нежданная Встреча

— Будь ты проклят швоим любимым Моолом! — вопил Тос на пустившего «кожаные крылья» в затяжной поворот Моррота. — Меня щейчаш вывернет наижнанку!

— Чего?! — попытался перекричать завывающий в ушах ветер Моррот. — Я не слышу! Что ты хочешь?

— Чтобы ты покрылша яжвами и плещенью! — в сердцах пожелал Тос. — Кто тебя летать учил? Выживший иж ума бежкрылый штрек?

— Не вижу никаких «штреков» впереди, — ответил Моррот и потянул за верёвку, отчего левое крыло опустилось ниже: поворот стал ещё резче и стремительнее.

— Клянушь детьми, которых у меня никогда не было, когда мы прижемлимщя, я тебе такое ушт… — Тос недоговорил: их хлипкую летательную конструкцию тряхнуло, от чего страх проглотил все нарождавшиеся в голове прима проклятья.

Густой молочный туман облаков постепенно рассеивался. Тёмное пятно Смертоптицы начало обретать очертания: продолговатый корпус, похожий на панцирь навозного жука, широкие, судя по всему — сложенные вдвое крылья и клинообразный перед, уж очень сильно похожий на клюв хищной птицы.

Чем ближе к дивному механизму, тем тревожнее становилось Морроту. Заказанные опасные мыслящие. Даже слишком опасные — небольшой группой вырезать целую Диду… Если только представить, что они способны сделать с двумя подвернувшимися под руку наёмниками! Нет, лучше не представлять… Дела — хуже некуда. Задуманный Филикой план вышел из-под контроля: потеряны фитасы, с помощью которых нужно согласовывать действия. Теперь ей самой придётся убивать Краспа и разыгрывать искусный спектакль перед заказанными. А что остаётся делать Морроту и Тосу? Без весомой легенды лететь в логово ужасных убийц! Вряд ли заказанные настолько глупы, чтобы поверить в «случайно пролетавших мимо любителей горных полётов»…