Поводок для пилигрима

"Давайте уж и Кощея на мою шею. Баба-Яга с дочерью имеются," ˗ подумал я.

В Милне, постоялого двора не водилось из-за малолюдности, но питейня имелась. Владыка долины" выглядел обыкновенной сараюгой, сотрясаемой не смотря на неурочный час, раскатистой бранью и бодрым смехом. Фасад заведения имел следы недавнего штурма. Во дворе группки сталагмитов подтверждали плохую кухню и нечистоплотность клиентов. Рядом с конюшней, в загоне, блеяли овцы. Воняло так, будто в навоз сыпанули дрожжей и хлорки.

Предложение Маршалси промочить горло, жрицы отклонили не раздумывая ˗ была нужда травится. К тому же по-соседству назревала кулачная баталия и противоборствующие партии активно вербовали добровольцев. Нам одинаково не ко времени ни кишечные инфекции, ни синяки.

Далее мелькнуло Простаквашино-сити, три двора в семь рядов и хутор, в котором гуляли свадьбу: невеста визжала стаскивая с подружки упившегося от счастья жениха, её родственники собирались линчевать дружка на колодезном журавле. За столом женские голоса стройно, с чувством, тянули страдания:

Зачем открыла я солдату?

Зачем пустила на порог?

Что я скажу отцу и брату,

Откуда у меня сынок…

Их перебивал сильно не трезвый мужской хор:

Я был полковой разведчик,

А он писаришка штабной.

Я был за державу ответчик,

А он спал с моею женой.*

Тут же фальцетила неугомонная ребятня.

Разверну гармонь лихую

И нажму на все лады!

Оженили молодого

На девице без пппп… приданного!*

Где наши дети такому учатся? Безобразие! Куда смотрит семья и школа? И где участковый?

Кто-то орет, надсаживая луженую глотку.

Наша служба и опа…* и опа…

Зеленая ограда!

Девки вые….ли попа!

Так ему и надо!*

Вопросы о радетеле правопорядка более не задаем! Чем бы не тешился, лишь бы из арбалета в прохожих не стрелял.

Воес ˗ уютный бюргерский городок с заново отстроенной ратушей с часами. Надраенные стрелки ослепительно сверкая, медленно отползали от цифири,3". Принаряженный люд спешил на главную площадь, обнесенную решетчатым забором. Забронировав места в, Белом лебеде", гостинице с новомодным высоким крыльцом с атлантами и, презрев мольбы Амадеуса разрешить ему пойти с нами ˗ барда оставили дневальным, направились ко входу торжища, обозначенного каменными фигурами винодела с бочкой и булочника с лотком ватрушек.

Пока едем, пытаюсь растолковать жрицам для чего все старания.

˗ Уверен, здесь толкаются нужные нам люди и слуги нужных людей. Знакомые нужных людей тоже здесь. Родные, друзья, недруги… Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит, имеющий мозги догадается… ˗ объясняя, не могу отделаться от чувства, что говорю для себя и Маршалси. Жрицам мои слова, что об стену горох. ˗ В Акхарам мы должны въехать мало-мальски представляя, кто чем дышит, кто на кого точит нож, кто с кем спит, кто любит пряники, кто кнут. Словом макнем свой… палец в чужую… тарелку, ˗ смягчил я пословицу, как образованный и воспитанный князь.

— Что конкретно вы хотите узнать? — спросила видия. Жрица не разделяла моей убежденности выведать в людской толпе ценные сведения.

— Все что касается Акхарама, его хозяйки и её приближенных.

— Всё? ˗ расплывчатость задачи видию напрягала.

˗ Пустая трата времени, ˗ вставила слово Эйжа. Этой вообще моя затея ˗ дохлый номер.

— Все значит все, ˗ пояснил я. ˗ От сплетен до анекдотов и интимных подробностей из спальни.

— Особенно о хозяйке, — добавил Маршалси. — Может ей требуется эконом, мажордом, капитан гвардии. Может она приказала вешать всех входящих мужского пола вследствие хамского поведения супруга.

˗ Или наоборот привечает одиноких кобельеро в связи с вакантным местом на мужниной подушке! ˗ уже я дополнил капитана.

После этого разъехались. Рона, потом Маршалси. В последнюю очередь Эйжа. Прежде чем покинуть меня, близко наклонилась, что бы я мог расслышать. Со стороны похоже на прощальный чмок в щечку. Она поцелует! В глаз бы не двинула!

— Надеюсь это не глупость, ˗ предупредила жрица.

— И я надеюсь, — кивнул я несостоявшейся зазнобе.

На торговой площади, вокруг товаров толчея и столпотворение. Мама родная! Всего ˗ завались и еще с горкой!

Из рядов, судя по бочкам винных, прямо на меня выехал всадник. И четырех нет, а седок и лошадь в зюзю. Верховой, высоченный (полтора˗Ивана) мужик, даже не моргал выпученными глазами ˗ держал равновесие. Жеребец, предоставленный самому себе, шел то боком, то скоком, косился озорным глазом на молодок, гнул шею, иногда, заложив вираж, принимался пританцовывать, отрабатывая то иноходь, то рысь. Нагло ржал и совал морду к прилавкам.

— Сердце вещует все будет хорошо, — подбодрил я себя.

Не обоснованный оптимизм худшее качество в человеке. Но что поделать? Иллюзорные котлеты вкуснее реальных сухарей.

На огороженной площадке медведь играл на сямисэне, а дрессировщик с гиком и посвистом ломал плясовую. Зрители выли от восторга, хлопали в ладоши и лезли к медведю. Мужики пощупать когти и зубы — велики ли? Бабы со своими интересами, но в разочарование плевались. То чего любопытствовали не так уж велико. Поклонники мишкиного таланта щедро сыпали деньги в шапку дрессировщика. И за что? Медведь безбожно фальшивил в арпеджио.

Чуть дальше вырулила девица. Из тех, что без комплексов, лишних запросов и избыточного самомнения. Взгляд её обещающе красноречив. Мой каурый, фыркнув, встал как вкопанный. В своей жизни я только раз видел бюст номер десять. Это второй случай.

Тут же подскочил коробейник. Вертлявый и лысый.

— Милостивый дон, мой товар вас непременно заинтересует! — бодрячком проорал он.

— И что за товар? — спросил я, скептически посмотрев на продавца. Ему не торговать, а самое лучшее в секу играть на щелбаны.

— Лекарство! Чудодейственное лекарство! Поверьте, милостивый дон! После первой ложки этого эликсира, — коробейник достал двухпинтовую склянку, — вы почувствуете такой прилив сил, что ваша донна будет поражена вашей неиссякаемой мужественностью!

Торговец картинно закатил глаза словно не донна, а он сам в шоке и панике от перспектив применения мною его волшебной микстуры.

Я согласно закивал головой, ответив избитой шуткой.

— Еще скажи, побрызгав этим чудесным снадобьем на покойника, не смогли потом закрыть крышку гроба!

— Откуда вы знаете? — нахально вскрикнул коробейник, делая испуганные глаза. Надо же раскрылась великая тайна!

— Пошел прочь, дурень. У меня и без твоего лекарства об коленку не согнуть, — наглее торгашеского заявил я.

Коробейник обиженно захлопал ресницами. Облом с бизнесом!

Несколько заинтересованных взглядов буквально впились в меня. Насторожившись, огляделся. Беда рекламы в её всеадресности. Попадается абы кто. Например старая грымза на сто первом году жизни или размалеванная лахудра без всяких рельефов, или толстуха которой и меня, и коня будет мало.

Я поспешил отъехать в конец ряда и упросил продавца пуговиц взять лошадь на сохранение.

— Милостивый дон, может не сомневаться в сохранности, — уверил тот не весело. По всему пуговицы сегодня не нужны ни кому.

Двигаюсь пешком вдоль рядов. Надо быть поближе к народу. Не забывать пролетарских корней.

— Налетай! Покупай! Самый лучший товар! Почти за даром! Хозяину ни какого навару…

— А вот ткани! Привозные дешево! Свои еще дешевле…

— Гребни! Кому гребни? Специальные для кудрей и для кос! Универсальные если зарос! И раньше вы такое не видали! Есть гребни для гениталий!..

…Мужик покупал у старьевщика кальсоны. Поношенная одежка не имела ни формы ни фасона.

˗ А надевать-то как? ˗ недоумевал покупатель, отчаявшись определить где перед, а где зад.