Здесь маги не выживают!

— С чего ты взял? — изумляюсь я.

Он ржёт:

— Большинство магов — чванливые и заносчивые скоты, а ты пока что сохраняешь человеческий облик, представился, руку пожал, только учти — здесь это не принято. А маг ты неслабый, этого урыл одним ударом. И что атамана стрелять надо, сразу сообразил.

Спорить и возражать у меня нет сил:

— А ты как сюда попал?

— Что у нас творилось в 90-е годы, ты знаешь? — он дожидается моего кивка.

— А я служил в… — Дмитрий слегка мнётся, — в хороших войсках, в общем. И мне светило звание подполковника и должность соответствующая. А тут всё медным тазом накрылось, и нашу часть расформировали.

В его голосе чувствуется застарелая боль. Немного промолчав, он продолжает:

— Ну, я и подался в испанский иностранный легион.

— А почему в испанский?

— У меня бабка и мать оттуда, в конце тридцатых в Союз приехали. Так что я по-испански говорю, да и какая-никакая родня там нашлась — бабкина двоюродная сестра с дочерью и внуками. Помогли на первых порах. А потом я пошёл служить.

— А здесь, какими судьбами?

— Уволился я, как раз с 1 января, — говорить на эту тему ему явно не охота. — Всё, что положено, мне выплатили, а делать нечего. В Испании никого, родня, сам понимаешь, дальняя. За помощь я им по гроб благодарен, пока служил, отдарил с лихвой. А жить с ними не получается, они хорошие люди, но у них своя жизнь, а у меня своя. Друзья либо служат, либо разъехались по своим родинам. А один я тоже не могу, — мне показалось, что он оправдывается.

— Вернулся я в Россию, — продолжал Дмитрий, — вокруг всё чужое, незнакомое. Отец и бабка померли, у матери своя семья, оказывается, и дома я тоже никому не нужен. И вот как-то сижу в ресторанчике, и подсаживается ко мне симпатичная деваха, хозяйка, — он показывает на замок, — и заводит разговор. А русский у неё… Ну, сейчас ещё ничего, а тогда… А внешне она немного на испанку смахивает. Ну, я ей и говорю: "Habla usted espanol?" — она обрадовалась: "Si" говорит "si, claro". Разговорились, и предложила она мне поработать по специальности в её Мире. Поначалу я ей не поверил, но деньги хорошие, девка симпатичная, а делать всё равно нечего. Вот и оказался здесь. Пистолет со службы остался, протащил его нелегально через границы, только тут он не оружие.

— То есть как? — я дотрагиваюсь до своей кобуры.

— Основной противник у нас с тобой — маги, а у них защита как у танка. Поэтому мне нужно что-нибудь серьёзное, как минимум, автомат и снайперка полудюймового калибра. Очередь на весь рожок и его защита Ёклмн. Или из снайперки в борт подловить — тогда есть шанс.

— А мне что посоветуешь?

— Так ты же маг, щёлочку в его защите заметишь, да и выстрел усилишь. И, вообще, ты их должен заклинаниями крошить, а из пистолета от прочих отстреливаться.

Я тихонько хмыкаю, вспоминая его отдачу. — Где потренироваться, найдётся?

— О чём речь, claro camrad — чувствуется, что Дмитрий получает большое удовольствие, обращаясь ко мне на "ты". Видно эти маги его здорово достали.

Вот так за разговором мы потихоньку спускаемся к реке. Она примерно как Москва-река у Воробьёвых гор, слева от нас небольшая деревянная пристань. Дорога переходит в наплавной мост и на том берегу метров через сто упирается в замок. Оказавшись в новом месте, я всегда пытаюсь его прочувствовать, но сейчас на это у меня нет сил — несмотря на восхищение этим Миром, могу только переставлять ноги. Отряд к этому времени уже перешёл на тот берег и к нам навстречу скачет молодой парень, ведя за собой в поводу двух лошадей. Дмитрий меня придерживает, немного не дойдя до моста. — "Уважение оказывают", — он кивает на парня. Дожидаемся, пока он доскачет до нас — лошади осёдланы и взнузданы. Мы садимся на них и шагом едем следом за парнем по мосту — ехать легче, чем идти. Впрочем, лежать ещё легче — вспоминаю я присказку. Перейдя мост, также шагом поднимаемся к замку, стоящему на искусственном холме — основания стен чуть выше уровня глаз. Стены сложены из крупных каменных блоков и имеют высоту метров пять-шесть. Дорога передо рвом поворачивает налево и теперь видны башни. Они в два-три раза выше стены, лишь одна взметнулась метров на тридцать. "Видимо, дозорная — мелькает в голове. Перед стенами ров, шириной метра четыре, наполненный проточной водой. Дорога после моста выложена каменной плиткой. Дмитрий догоняет меня и едет справа. Чувствую себя всё хуже, хотя запер энергетические каналы и впитываю прану кожей, но настроение прекрасное. Однажды я впервые за долгие годы выбрался на юг и в первый же день жутко обгорел. Возвращаясь в отель, чувствовал себя преотвратно, но продолжал радоваться отдыху и морю. Вот и сегодня — меня здорово ломает, в теле ощущение спазма, а я улыбаюсь — мне здесь нравится.

— Как себя чувствуешь? — Дмитрий почему-то обеспокоен.

— Ничего, терпимо, — вру я, не желая терять лицо.

— Неправда, — тормошит меня он, — ну ничего, мы почти приехали, сейчас отдохнёшь.

— Почему неправда, — спрашиваю я, чтобы поддержать разговор, перед глазами уже всё плывёт.

— Ты сегодня много магичил, да ещё с непривычки. Другие маги после такого лежат пластом и их относят на руках.

— Куда относят? — вижу лишь разноцветные полосы и голова перестала соображать, но тут мы оказываемся напротив ворот. Они открыты, а через ров переброшен широкий мост.

Дмитрий поддерживает меня и мы въезжаем в замок, где ко мне тут же подбегают, аккуратно снимают с лошади и сажают в полотняное кресло. По дороге мне становится легче и удаётся оглядеться — меня несут к дому-башне, она выше наружных, но ниже дозорной и кажется пузатой. Широкие ступени поднимаются к распахнутым двустворчатым дверям, в которые мои носильщики свободно проходят и поднимаются со мной, лестница тоже достаточно просторна. Вдоль неё на стенах горят факелы, дающие удивительно ровное пламя без копоти и запаха. Меня мутит, но любопытство сильнее — из последних сил пытаюсь всё рассмотреть. Меня вносят в комнату и ставят носилки на какой-то постамент. Ощущение беспомощности меня обычно раздражает, но сейчас накрыла такая усталость, что с радостью позволяю заботиться о своём теле. Я не понимаю, откуда взялось такое состояние и надеюсь на их помощь, ощущая со стороны окружающих уважение и желание помочь. Это успокаивает, и я позволяю себе расслабиться.

Носильщики отходят, а возле меня возникает совершенно седой старик и подносит к моим губам высокий стакан, до половины наполненный белёсой жидкостью. К его удивлению, я беру стакан и нюхаю — пахнет приятно, смачиваю губы — вкус вроде приемлемый, то есть почти никакой, по ощущению ничего вредного в этом напитке нет. Тогда медленно маленькими глотками осушаю его — мне сразу становится лучше и возвращается восприятие окружающего. Старик забирает его у меня, носильщики помогают встать и сойти на пол, а подскочившие девушки быстро и ловко меня раздевают и начинают обтирать влажными полотенцами. Старик поднимает с пола мои вещи — сумку, жезл и оружие он кладёт на высокий столик, а остальное укладывает на лежанку у стены. Мне помогают подойти к ложу в середине комнаты и забраться на него, одна из девушек залезает сверху и начинает меня массировать, скорее разминать. В теле непонятная слабость и усталость, сопровождаемая болезненными спазмами. Разминает она меня осторожно, но временами больно — ощущаю себя куском глины, из которой что-то лепят, зато голова становится чистой и ясной, хотя мысли двигаются медленно. Я благодарен ей, чувствуя, как под её руками восстанавливается моё тело.

Боль в теле слабеет, и я пытаюсь проанализировать случившееся — мне не нравится ситуация, в которую меня занесло. Участвовать в чужой схватке неинтересно, я не хочу выяснять, кто прав и из-за чего идёт драчка. Но насыщенность этого Мира праной и возможность творить заклинания для меня сильнейший наркотик, а значит мне придётся принять участия в конфликте. Одиночка не может оставаться нейтральным — съедят, значит — надо быстро восстановиться и разобраться в происходящем. Наконец начинаю ощущать своё тело — теперь чувствую и её пальчики — сильные и нежные одновременно. А главное, тёплые — благодаря ним в меня вливается энергия. Массаж заставляет меня пить прану прямо из пространства каждой клеточкой. Мне хочется расцеловать эти пальцы, но тут массажистка заканчивает меня обрабатывать, спрыгивает и приказывает носильщикам, которые переворачивают на спину. Боль ушла и я наслаждаюсь жизнью, рассматривая потолок, а массажистка опять принимается на меня. Надо мною она стоит на коленях и касается только руками, хочу посадить её на себя, просто чтобы почувствовать, но не решаюсь это сделать — неизвестно, какие у них нравы. Поэтому представляю, как мы смотримся со стороны — получается эдакий этюд: Дездемона душит Отелло, руки у неё сильные. Они спускаются мне на грудь и далее на живот, потом она спрыгивает на пол и что-то говорит старику. Я сажусь на ложе, голова кружится, но теперь совсем чуть-чуть. Старик опять подходит ко мне и подаёт такой же стакан, по моим ощущениям со снотворным, а оно мне не требуется.