Призраки Тристанской низины (ЛП)

Избранного, как и любого человека, можно убить прицельным выстрелом, а Таниэль, будучи пороховым магом, способен стрелять с расстояния более мили. Самое главное — не промахнуться при первом выстреле и не дать Избранному времени ответить магическим ударом.

— Рано или поздно нам придется столкнуться с кезанцами лицом к лицу, — продолжал Таниэль. — И почему бы этому не случиться здесь, на нашей территории, а не под стенами Планта? Вряд ли кто-нибудь из наших ребят видел пехотный строй, не говоря уж о строевой подготовке. Если мы сразимся сейчас, у нас больше шансов уйти живыми.

— Мы не сможем перебить их всех прежде, чем они доберутся до Планта. Их пять тысяч.

— Да, но мы можем их ослабить для защитников города, — парировал Таниэль.

Бертро прочистила горло, глядя на длинный ряд каноэ, уходящий в болота. В каждом сидели ожидающие распоряжений «призраки» и их туземные союзники.

— Прячьте каноэ, — наконец сказала она. — Два Выстрела, берите свою дикарку и ступайте на разведку. Похоже, в ближайшие дни мы будем щекотать кезанские пятки.

Таниэль ждал в темноте: вода плескалась у бедер, неровное дыхание складывалось в знакомый ритм. В мокасине появилась еще одна дыра: пальцы правой ноги промокли и озябли, и вода хлюпала между ними каждый раз, когда Таниэль переступал. Все это очень быстро начало раздражать.

На болотах было тихо — по крайней мере, так тихо, как обычно бывает на болотах. Где-то далеко за спиной квакали лягушки-быки. Таниэль слушал негромкий разговор двух кезанских солдат, которые обсуждали оставшихся на родине возлюбленных. Для любого другого их слова с расстояния почти тридцати ярдов казались бы просто слабым гулом, но усиленный пороховым трансом слух Таниэля улавливал каждую скабрезную подробность, и его щеки залились легким румянцем.

Рядом шевельнулась Ка-Поэль, мягко прикоснувшись к нему, чтобы не потерять равновесие. Таниэль посмотрел на нее, но она была как всегда невозмутима. Интересно, испытывала ли она когда-нибудь настоящий страх или все это для нее вроде игры? И узнает ли он это когда-нибудь?

Справа от себя Таниэль различал сгорбленные спины более дюжины «призраков», ожидающих его сигнала.

Он пожалел, что не захватил фляжку — в горле было сухо, как в Бездне, — но пришлось оставить все, кроме поясного ножа и порохового рожка. Нож он крепко сжимал в руке и без штуцера чувствовал себя голым.

Таниэль вспомнил рассказ отца, как тот еще мальчишкой, чтобы прорвать осаду, пробрался в гурланскую крепость и забил пушки штырями. В играх с друзьями Таниэль изображал адроанского солдата, выполняющего такое же задание. Он чудом уносил ноги либо погибал в лучах славы.

Странно вспоминать детские фантазии здесь, сейчас, готовясь, в сущности, к такому же подвигу.

В настоящее его вернул огонь факела, который, покачиваясь, приближался к его укрытию. Таниэль пригнулся еще на пару дюймов, и темные силуэты спутников повторили его движение. Не дрогнула только Ка-Поэль — застыла как каменная.

Факел неуклонно двигался параллельно Тристанскому тракту, где кезанцы разбили лагерь. Таниэль старался смотреть не на пламя, а на лицо под ним. Оно принадлежало старому солдату с мушкетом через плечо. Солдат со страхом вглядывался в темноту. Его взгляд не задерживаясь скользнул по Таниэлю с «призраками», и солдат пошел дальше.

«Никогда не держи факел перед собой, — подумал Таниэль. — Так ничего не видно».

Ночь вступала в свои права. Взошедшая луна бросала пятна света на болотную воду. Кезанские костры постепенно догорали, и скоро разговоры вдали смолкли — солдаты разошлись на ночевку. Воцарившаяся тишина время от времени нарушалась кезанскими караульными, пробирающимися через заросли.

Когда прошел один из патрулей, Таниэль наконец поднялся и по очереди потряс ногами и руками, чтобы разогнать кровь и размять ноющие суставы. Затем вдохнул щепотку пороха, и магия обострила ночное зрение.

— Пора, — тихо сказал он.

Его слова передали дальше. «Призраки» поднялись, сжимая ножи, и стали разминаться перед операцией. Таниэля охватил азарт. Они выследили, захватили в плен и убили сотни кезанцев, но никогда еще не сталкивались с настоящим войском.

Таниэль махнул рукой с ножом и стал пробираться по воде. «Призраки» разделились на группы по три-четыре человека. В последнюю минуту от волнения он едва не отозвал их, но вовремя прикусил язык.

То, что они собирались сделать, удавалось им лучше всего.

Вдвоем с Ка-Поэль они вышли на твердую землю тракта и, досчитав до шестидесяти, двинулись вперед.

Дорога представляла собой всего лишь полосу твердой почвы, которую веками укрепляли местные жители. Она тянулась через всю Тристанскую низину, где в милю шириной, где лишь в несколько футов, но все равно обеспечивала надежный проезд торговцам и колонистам.

Таниэль с разведчиками хорошенько исследовал дорогу, отыскав место, где ширина едва достигала шести ярдов. Малейший беспорядок наверняка разделит длинный извилистый лагерь надвое.

Однако Таниэль замыслил нечто большее, чем просто беспорядок.

— Только не подпали их порох, — напутствовал он Ка-Поэль, вручая огниво и трут.

Ближайшие повозки стояли всего в нескольких шагах, но в напряжении последних мгновений перед атакой казалось, что до них мили. Таниэль подкрался, прислушиваясь к храпу спящих неподалеку возниц, и положился на обостренные чувства. В повозке лежало несколько бочонков черного пороха — главной мишени любого диверсанта, не говоря уж о пороховом маге. Но сейчас ему было нужно не это. Он перешел к следующей повозке, затем к следующей, пока не нашел нагруженную тюками сена и люцерны для лошадей.

Великолепно.

Рядом с одним из тюков Таниэль насыпал черного пороха из рожка, поджег его силой мысли, понаблюдал, как порох с шипением оживает, и мягко сдул горящие крупинки в сено. Через считанные мгновения из повозки взметнулся столб дыма. Таниэль немного подождал, пока не послышались крики дальше по обозу, — остальные «призраки» тоже разожгли костры — и прокричал на кезанском:

— Пожар, пожар!

Возницы с испуганными криками повыскакивали из фургонов, путаясь в постельных принадлежностях. Таниэль, никем не замеченный, бросился к болоту. Остановившись на миг убедиться, что Ка-Поэль убежала, он заметил под ближайшей повозкой пару тощих ног. Выругавшись, Таниэль вернулся и, потянув девушку за лодыжки, прорычал:

— Уходим, Поль.

Показалась голова, но Ка-Поэль, оскалив зубы, выскользнула из его рук и снова нырнула под фургон. Таниэль услышал, как чиркает огниво, и понял, что она еще не успела поджечь свою повозку.

— На это нет времени! — Таниэль схватил ее за ногу.

Она брыкнулась. Огниво чиркнуло еще несколько раз, и Ка-Поэль быстро выползла из-под фургона, а следом появилась тонкая струйка дыма. Таниэль помог девушке подняться.

— Эй ты! — закричал кто-то.

Обернувшись, Таниэль увидел, что возница схватил Ка-Поэль за плечо. Таниэль врезал ему в челюсть, а дикарка пнула между ног. Оставив разозленного возницу корчиться на земле и сыпать проклятьями, они бросились в болото.

Занявшийся в лагере пожар озарил кипарисы оранжевым светом. Таниэль слышал, как удирают со всех ног остальные «призраки» и кричат кезанские возницы и солдаты, пытаясь потушить пламя, охватившее по меньшей мере десяток фургонов.

Ярдов через двести Таниэль остановился и начал лихорадочно обыскивать кипарисы в поисках ножевой зарубки на корнях одного из самых больших деревьев. Найти зарубку никак не получалось, и он испугался, что в темноте свернул не туда. На лбу выступил пот. Все усилия и ожидание пойдут прахом, если он ее не отыщет. Он тихо выругался.

— Поль, Поль! Где это проклятое дерево?

Ответа не было — да он и не ожидал его, но, оглядевшись, обнаружил, что Ка-Поэль с ним нет.

— Капитан, — раздался приглушенный голос, — все в порядке?

Сержант Мапель пытался отдышаться после бега, прислонившись к корням кипариса.