Волшебник в Хаосе

Как и следовало ожидать, Властелин Зутейна не горел желанием выплатить Голубой Роте вознаграждение по окончании сражения.

Однако он знал, что, вполне возможно, вскоре ему снова потребуются услуги наемников. Еще хуже, Властелин знал и то, что, достаточно взглянуть вниз из бойниц замка, как вот она — Голубая Рота, видна как на ладони во всей своей красе, бойцы расположились лагерем у подножия холма. Как только солдаты протрезвеют, а их головы прояснятся и перестанут раскалываться от похмелья, то злостному неплательщику не миновать осады.

Если же так произойдет, то надеяться ему особенно не на что. Властелин Зутейна был не дурак, и понимал, что двадцати трем закованным в латы Громилам и сборищу голодранцев-пахарей ни за что не выдержать натиск тысячи закаленных в сражениях профессионалов.

Поэтому ему пришлось раскошелиться — восемь раз по восемь раз по восемь золотых марок плюс еще восемь в знак своего особого благоволения. Два лейтенанта при помощи шашечной доски пересчитали монеты, складывая их по четыре на каждой клетке. Убедившись, что их не обманывают, смахнули монеты в мешок и принялись пересчитывать следующую партию.

Корт не сводил с денег глаз, но не от жадности, а от восхищения. Есть в золоте некая магическая красота. Металл вспыхивал на солнце, словно излучая некий внутренний свет.

Корт не верил алхимикам, которые утверждали, будто золото — самый чистый металл во вселенной, столь обильно был он орошен человеческой кровью. Однако как прекрасно это зрелище!.. Пятьсот двенадцать золотых монет, и каждая равна по стоимости двадцати серебряным! По восемь серебряных марок каждому солдату, по десять — лейтенантам, по сто сорок капитанам и две тысячи плюс еще восемь в казну Роты!

Но сколько сил пришлось положить за эти деньги! Вознаграждение, предназначавшееся тем, кто пал в бою, живым не достанется, а будет отдано семьям. Конечно, на эти деньги долго не протянешь, и тем более они не вернут семье кормильца...

Властелин Зутейна и капитан Деверс расстались, рассыпавшись друг перед другом в заверениях во взаимной преданности и благодарности. Хотя оба понимали, что в следующий раз капитан вполне может повести свое войско против Зутейна — главное, кто сколько даст.

Рота, выстроившись в походную колонну, зашагала прочь.

— Две тысячи монет в казну роты, — недовольно проворчал какой-то новобранец. — Не лучше ли сразу сказать — в карман капитану!

— Я бы посоветовал тебе попридержать язык, — сказал ему Корт. — Казна для того и существует, чтобы мы не подохли с голоду, пока сидим без работы.

— Слушай, что говорит лейтенант, — вставил сержант Отто. — Из этой казны капитан Деверс каждый второй месяц посылает по серебряной монете семьям тех, кто погиб в бою.

— Первый раз слышу, — не поверил своим ушам туповатый новобранец, — чтобы капитан наемников помогал семьям.

— Другие — нет, а вот Деверс помогает, — отрезал сержант, — поэтому-то я и служу в Голубой Роте.

Капитан рассчитался с лейтенантами, а те — со своими солдатами. После этого все отправились на отдых, причем каждый взвод зашагал в сторону какой-то одной деревни. Выступи они компактной частью, и от ближайшего городка не осталось бы и камня на камне.

Всем не терпелось с шумом отпраздновать победу — совершить налет на близлежащие харчевни, чтобы денежки затем осели в карманах пивоваров и местных потаскушек, приударить за честными женщинами и при случае ввязаться в драку с местными парнями.

Но у Корта были свои планы. Он кое-что шепнул на ухо каждому сержанту, и, пока солдаты наперебой спорили, куда им податься, сержанты все как один присоветовали ему городок Боццератль.

Так что нет ничего удивительного в том, что взвод лейтенанта Корта направился в сторону города, где жила его невеста.

Глава 2

Гар выехал из леса на дорогу.

Неожиданно раздался крик: «Разбойники!», и в следующее мгновение Гару в живот уткнулся наконечник копья. Один из погонщиков выхватил из колчана стрелу и быстро прицелился в Гара. Другие столь же ловко перетащили луки со спин и натянули тетивы.

— Сдаюсь, сдаюсь! — Гар вскинул руки вверх. — Никакой я не разбойник. Меня зовут Гар Пайк. Я наемник и просто подался на честные заработки.

— Что ты сказал?.. — нахмурился торговец. — Ах да, на «честные заработки». Странный, однако, говор, я с трудом понимаю тебя, парень.

Неделю назад он вообще бы ничего не понял. Местный диалект настолько далеко отошел от стандартного галактического языка, что Гару потребовалось немало трудов, чтобы разобраться в редуцированных согласных. Для этого он бродил по базарам, сидел часами в тавернах и прислушивался ко всяким разговорам, после чего брался ломать язык, приучая его к новым звукам. Сейчас по крайней мере местные жители его хоть как-то понимали.

Копье и лук замерли, остальные погонщики взяли луки на изготовку.

— Наемник, говоришь? — В голосе торговца слышалось явное сомнение.

Человек был тощим и высоким, как и большинство здешних уроженцев. Надо сказать, что и сам он весьма смахивал на бандита с большой дороги — с той разницей, что рубаха и чулки на нем были из дорогого сукна, а не домотканые, как у простолюдинов, а поверх была надета доходившая ему до колен безрукавка. В одежде торговца преобладали коричневые и зеленые тона, не иначе как для лучшей маскировки на фоне зелени леса.

— Чем докажешь мне, что ты действительно честный человек, а не разбойник, которого шайка выслала вперед, пока бандиты готовятся напасть на нас из лесной чащи? Какие у тебя есть доказательства?

— Ровным счетом никаких, — весело произнес Гар, — за исключением этого письма.

С этими словами он медленно вытащил из-за ворота рубахи сверток пергамента и бросил торговцу.

Тот поймал его на лету, развернул и какое-то время внимательно разглядывал, насупив брови.

Гар же тем временем внимательно разглядывал его самого.

Он никак не ожидал повстречать в этой раздираемой войнами стране торговца. Но, с другой стороны, кем еще мог быть представитель неблагородного сословия, путешествующий по дороге с вереницей тяжело груженных мулов, тем более что одежда на нем подороже, чем у его помощников. На то он и торговец, чтобы щеголять в дорогой одежде, а иначе кто поверит, что товар его действительно хорош и покупатель не останется в проигрыше? Ну а поскольку владельцы замков постоянно враждуют друг с другом, торговать в здешних краях — дело рисковое. Кто поручится, что из-за ближайшего угла не выскочат мародеры и не отнимут у тебя все твое добро?..

Гар догадывался, что торговец, как и другие его собратья, отлично знает, кто, где и с кем воюет, умеет находить безопасные тропы, проходившие далеко от тех мест, где гремит битва и звенят мечи.

— Совсем не разберу, что здесь написано, — пожаловался торговец.

— Я из дальних мест, — пояснил Гар и не солгал. Пятьдесят световых лет — действительно, расстояние немалое. — Там у нас свое наречие, не такое, как здесь.

— Да уж и впрямь язык не очень-то похож на наш...

Еще одно доказательство тому, что никакого порядка на этой планете нет и отродясь не бывало. Имейся здесь центральная власть, она бы не допустила, чтобы перемены зашли так далеко. В том числе и в плане языка — он бы менялся гораздо медленнее. Уже один тот факт, что местное население с трудом понимает стандартное галактическое наречие, от которого и пошел здешний язык, служил лучшим свидетельством тому, что дела на планете были пущены на самотек и шли явно не в лучшую сторону.

— Никогда не слыхивал ни о каком Паоло Браккалезе, — буркнул торговец.

— Я и говорю — я не из здешних краев, — улыбнулся Гар.

— Но он похвально о тебе отзывается. — Торговец свернул пергамент и сунул его назад Гару. — Что ж, нам пригодится человек твоего роста. Считай, что работу ты нашел. Меня зовут Ральк, и отныне я твой хозяин. Но если вдруг ты задумаешь нас предать — знай, тебе не поздоровится. Мои парни мигом выпустят тебе кишки.