Все волки Канорры (СИ)

— Да.

— Это требует глубокой троглодитской мысли, усиленной вкуснямным кормлением. Кормление невиданного ума движет цивилизацию, — заявил Карлюза, и голем понял, что наставления Такангора не пропали даром. Теория мадам Мунемеи о том, что все грандиозные свершения требуют грандиозной кулинарной поддержки, нашла горячий отклик среди многочисленных друзей и соратников ее знаменитого сына, доказавшего эту теорию на практике. Он не придумал вот так, сходу, что возразить на эту блестящую сентенцию, и его секундное замешательство дало троглодитам время осуществить еще один блистательный маневр, который в книгах по военному делу называется «стратегическое отступление на заранее подготовленные позиции».

Радуясь, что все так легко обошлось, троглодиты быстренько нырнули обратно в потайной ход. Думгар подумал о том, какой эффект произведет их повторное появление на кухне, но решил не вмешиваться. В конце концов, это все-таки кассарийская кухня, и она должна быть готова в любой момент противостоять любым катаклизмам. Он еще немного постоял на месте, наслаждаясь чудесным днем и дивным видом, открывавшимся отсюда на замковый парк, и потопал к Зелгу — докладывать ситуацию.

Как обычно, лучшими оказались те меры, время для которых

было безвозвратно упущено

Тацит

* * *

— Мадам Топотан! Мадам Топотан!

— Доброе утро, мадам Горгарога!

— Я тут заметила, что прохожу рядом, и зашла узнать, нет ли каких-нибудь известий от Такангорчика.

По случаю замечательного солнечного дня, даже не просто замечательного, а идеального — не жаркого и не прохладного, а изумительного теплого, с легким ласковым ветерком, ясного, радостного, пропитанного тонкими пряными ароматами настурций, календулы и цветущей бублихулы — Мунемея вынесла из лабиринта кресло-качалку и предавалась неге на полянке с роскошным видом на виноградники. Внимательно выслушав горгулью, она слегка качнулась вперед и уставилась на нее немигающим взглядом.

Горгулья однажды столкнулась нос к носу с оскорбленным василиском, который как раз убивал взглядом какого-то странствующего рыцаря. Так вот василиск Мунемее явно проигрывал. Знай он, какими холодными прозрачными камешками могут становиться ее глаза, он бы плюнул на все, заплакал и ушел в монастырь. Но горгулье этот сверкающий взгляд был не в новинку.

— Вы смотрите на меня в том смысле, что это я разношу почту, а не вы, поэтому я лучше других должна знать, есть ли новости от вашего мальчика? — уточнила Горгарога.

Мунемея кивнула великолепной головой.

— Я смотрю на вас во многих смыслах, в этом тоже.

— Так я вам поясню, что новости бывают разные и распространяются не только посредством писем и газетных статей с рекламой. Вот я вам сейчас приведу интересный пример из своей богатой практики.

Выглянул из беседки Бакандор и, не дожидаясь материнских распоряжений, отправился в лабиринт за вторым креслом.

— Какой умный ребенок, — вздохнула горгулья.

— Я не ребенок, — обиженно заявил юный минотавр.

— А кто?

— Взрослый.

— Любопытные новости с утра пораньше, — сказала Мунемея. — Что я еще пропустила?

Бакандор возмущенно дернул хвостом, но возразить не посмел. Накануне они с братом изучали тактику Такангора при Липолесье, используя подручный материал с огородных грядок, немного увлеклись и в результате навлекли на себя гнев благородной маменьки. Жестокой расправы она не учинила лишь потому, что в целом одобрила их анализ, хотя осудила порчу баклажанов, изображавших легионы демонов на правом фланге, помидоров — противников по центру, и пусатьи, угрожавшей войскам кассарийца на левом фланге. Поэтому сегодня братьев было хоть к ране прикладывай.

— Итак, — сказала Мунемея, когда горгулья с комфортом устроилась рядом с ней и устремила лирический взгляд на цветущую долину Нэ-нэ.

— Погодите, мадам Топотан, я думаю несколько вариантов.

— Любопытно.

— Вот, скажем, я думаю, вещие сны. Вещие сны — надежный источник информации, вы не находите?

— Мне не снятся вещие сны.

— Вам? И не снятся? Странно.

— Почему? — высунулась из беседки любопытная голова Весверлы. — Почему это именно странно? Мне вот тоже не снятся вещие сны, но почему-то никто этому не удивляется.

— Сравнила трон со стульчиком, — заметил Бакандор.

— Вы там что — всей семьей сидите в засаде? — спросила Мунемея.

— Нет! — честно отвечала строптивая дщерь. — Не всей. То есть всей, но не сидим. Милталкон лежит. А Урхомуфша вообще валяется.

— Воображаю картину, — заворчала Мунемея. — Какой-нибудь странствующий рыцарь, вдохновленный статьями из «Усыпальницы» или «Траво-Ядных новостей» приезжает сюда, чтобы засвидетельствовать почтение семье великого героя Тиронги. В нормальной ситуации он встречает прелестную скромную деву, сестру героя, красавицу, умницу, работящую и скромную, влюбляется, совершает в ее честь разные подвиги, осыпает ее добытыми в боях сокровищами… Но как же ее встретишь, когда она, к примеру, валяется в засаде?

— Какими именно сокровищами? — заинтересовалась Тохиморутха.

— Почему обязательно скромную? — возмутилась Весверла.

Скромность украшает только ту женщину, которую ничто

другое украсить уже не сможет

— И вообще речь шла не о нас, а о вас, маменька, — вставила отважная Урхомуфша.

— Вот, полюбуйтесь! Просто диву даюсь, кого я вырастила. А ну марш чеканить приданое! Приданого у невесты должно быть много, гораздо больше, чем имущества у жениха, тогда женщине есть чем достойно возразить в семейных спорах.

Три сестры обиженно удалились в лабиринт, бормоча себе под нос, но так, чтобы мать расслышала:

— Ничего, вот женится Такангор на этой цаце с тесаком, тогда посмотрим, кто кому хвостокрут.

— Мужской части семьи это тоже касается.

— Чеканка?

— Она самая.

— Зачем нам приданое?

— Приданое вам ни зачем, а вот имущество понадобится. Достояние. Достояние жениха должно быть больше, чем приданое невесты, тогда мужчине будет чем защищаться в семейных баталиях.

— Все-таки, маменька, как несправедлива жизнь, — воскликнул Бакандор с упреком глубоко верующего, который наверняка знает, что боги могли бы, но вот почему-то не захотели.

— Еще как несправедлива! — подтвердила великолепная родительница. — А потом еще дети пойдут.

— А потом пойдут неведомо куда и разбредутся по свету, — вставила горгулья.

Ваш ребенок повзрослел, если он уже не спрашивает вас,

откуда он взялся, и не отвечает вам на вопрос, куда он идет

— Это высокое, между прочим, искусство — правильно разбрестись по свету, — вздохнул Милталкон.

— Будем изучать карты, — заявил Бакандор.

— Очень внимательно изучать, — согласился Милталкон. — Ведь не только же в Кассарии, где-то еще обязательно нужны гениальные полководцы и великие воины. Просто нужно места знать.

— Места нужно знать, — эхом откликнулся брат.

Мунемея проводила их веселым взглядом.

— И эти туда же. Так о чем вы хотели поговорить, мадам Горгарога?

Горгулья неловко поерзала в кресле.

— Если вам не снятся вещие сны, тогда мне сложнее объяснить…

Минотавриха грустно улыбнулась.

— Мадам Горгарога, уж кому-кому, а вам должно быть понятно, что мне не нужны сны, чтобы знать…

— Я так много думала, что как-то не подумала об этом.

— Выкладывайте, что у вас на душе.

— Как это верно. Именно, что на душе — и камнем лежит. Я даже не могу рассказать господину Цугле, а он же видит, что что-то происходит, и нервничает. Вчера вот перепутал подписку, отправил журнал «Мясистые наслаждения» в Клуб Вегетарианского Сочувствия, такой конфуз случился. Может, даже скандал.