Шаман

Он попытался сесть в кровати. К изумлению, это легко удалось. Он больше не чувствовал слабости! Обрадовавшись, Станислас быстро соскочил с кровати и встал на ноги. Да, все верно. Слабости больше нет. Его тело было послушно так же, как и прежде. Для того, чтобы развеять всякие сомнения, он присел пару раз, а потом, опустившись на пол, сделал несколько отжиманий. Все было в полном порядке. Он снова мог бегать, прыгать, ходить по магазинам и... провожать Хелену.

Мысль о девушке мелькнула в голове сразу же, когда он понял, что слабость исчезла. Метнувшись к телефону, Станислас взял его в руки и поднял крышку. На губах мужчины уже появилась привычная легкая улыбка, когда он начал набирать номер, чтобы сообщить Хелене, что все в порядке. Он уладил дела и теперь может проводить ее. Кнопки снова приятно зазвенели, но, начав набирать номер, Станислас остановился. Помедлив пару секунд, он снова захлопнул крышку и положил телефон на тумбочку. У него не было никакой уверенности, что слабость не вернется опять. А если это случится, то хорош же он будет! Одно дело - просто не согласиться на встречу (мало ли какие у него могут быть планы, начиная от посещения дня рождения любимой бабушки). Но совсем другое - отказаться от уже повторно согласованного свидания с девушкой, которая и так идет на встречи с ним нечасто. Будь отношения с Хеленой устойчивые, это не обеспокоило бы его так сильно. Но сейчас следовало соблюдать осторожность.

Решив немного подождать с общением по телефону, Станислас начал собираться в магазин. Температуру на улице он привык определять очень просто - с помощью высунутой в форточку руки. Так сделал и на этот раз. Погода требовала куртки. Это было хорошо. У Пенске оставалась лишь одна выглаженная рубашка, которую он хотел приберечь на какой-нибудь крайний случай. Поэтому сняв с вешалки чистую, но мятую после стиральной машины рубашку, он надел ее на себя. Под вязаным жилетом и демисезонной курткой она все равно не будет заметна.

Одеваясь, он продолжал радоваться тому, что слабость исчезла. Все еще переполняемый эмоциями, выскочил на лестничную площадку, захлопнул дверь и вскачь понесся вниз. Станислас жил на четвертом этаже, поэтому принципиально не пользовался лифтом. Он редко занимался в тренажерном зале и считал, что постоянные восхождения на свой этаж могут это хоть как-то компенсировать.

Достигнув двери подъезда, Станислас резко сбавил скорость. Он уже давно не походил на мальчика. В его возрасте, пусть все еще молодом, бегать по улицам без существенных причин как-то неприлично.

Неторопливо выйдя на улицу, Пенске направился в сторону магазина. Тот располагался неподалеку. Нужно было сразу повернуть налево, выйти со двора, свернуть еще раз налево и идти два квартала. Магазин будет там.

Станислас жил в старом городе. Так назывался центр столицы. Многие здания, расположенные там, были построены не один век назад. Их архитектура довольно сходна. Трех-четырехэтажные дома из старинного красного кирпича были отделены друг от друга небольшими двориками-парками. Их крыши иногда заканчивались прямоугольными башенками с округлыми куполами. На многих, кто был знаком с западно-европейским и восточно-славянским стилями, их смешение производило глубокое впечатление. Но это было обычно для Рушталя, государства с богатой историей, которое располагалось в Восточной Европе и граничило с Украиной, Польшей и Словакией.

Молодой человек шел широким шагом. Он привык ходить именно так. Его скорость возрастала, но одновременно с этим не создавалось впечатления, что он куда-то торопится. На тротуаре было много упавшей листвы. Город содержался в чистоте, но огромное количество деревьев, растущих между пешеходными дорожками и проезжей частью, давало о себе знать во время листопада.

Магазин уже был неподалеку, но пройдя первый квартал, Станислас сбился с шага. Он знал, что если повернуть направо и пройти еще немного, то окажешься напротив белого мраморного здания библиотеки им. М.В. Ломоносова, самой большой библиотеки в стране. Согласно истории, выдающийся ученый некоторое время жил в Мактине, столице Рушталя. Причем, по крайней мере, дважды. По пути из России в Германию и обратно. Город очень гордился этим фактом. Даже старинный ветхий дом, в котором останавливался знаменитый гость, тщательно реставрировался и обновлялся из года в год. Но, конечно, не это заставило Пенске сбиться с шага. Дело в том, что в библиотеке работала Хелена. По сути, Станислас познакомился с ней именно там.

Молодой человек приложил некоторые усилия для того, чтобы продолжать двигаться в сторону магазина, а не свернуть к библиотеке. До восьми, в любом случае, было еще далеко. Он прошел еще один квартал, огибая многочисленных прохожих, и, наконец, достиг здания, снабженного веселыми оранжевыми вывесками. 'Фудмаркет: хорошая еда по низким ценам' гласили они. Станислас не стал разглядывать вывески: он уже видел их много раз.

Уже собираясь войти в огромные распахнутые настежь двери магазина, Пенске вдруг остановился. Странная фигура привлекла его внимание. Около входа, рядом с небольшой колонной, поддерживающей козырек над витриной, стоял человек. Его одежда была в высшей степени необычной. Станисласу пришла в голову мысль, что, возможно, где-то снимается кино, или человек пришел из театра, который тоже находится неподалеку. Тот был одет как средневековый французский дворянин. По крайней мере, Пенске представлял себе средневековых французских дворян именно так. На голове человека красовалась шляпа с роскошным бело-красным пером, а куртка с однорядными серебристыми пуговицами и вплетенными в черную ткань золотыми нитями плотно обхватывала тело. На ногах незнакомца были чулки и ботфорты. Сбоку висела шпага, держась на кожаной перевязи. Все, от воротничка и до манжет, было покрыто кружевами. Его одежда выглядела очень добротной. Станислас даже признался себе, что рассматривает ее с большим удовольствием. Он не ожидал, что в мастерских кинематографа могут делать столь красивые и качественные вещи. Оторвав взгляд от одежды незнакомца, Пенске заметил, что тот смотрит прямо на него. Его узкое лицо украшали изящные напомаженные русые усики, глаза смотрели прямо и спокойно, на губах, казалось, притаилась усмешка. Перехватив взгляд Станисласа, незнакомец внезапно отсалютовал ему, приложив к шляпе указательный и средний пальцы, сложенные вместе.

Пенске растерялся. Следовало ли отвечать на этот жест? Он не знал. Так ничего и не решив, огляделся по сторонам словно в поисках помощи, но вместо нее тут же отметил странную вещь. С его точки зрения, вид такого замечательного древнего дворянина должен был привлекать внимание. Люди, входящие в магазин или идущие мимо него, просто обязаны останавливаться или хотя бы замедлять свой шаг, чтобы рассмотреть диковинку во всех подробностях. Но этого не происходило. Пенске был единственным остановившемся. Толпа, идущая в магазин, полностью игнорировала нарядно одетого дворянина, словно сошедшего со страниц исторических романов или фильмов. Люди даже не смотрели на него! Это поразило Станисласа. Он вглядывался в лицо то одного, то другого пешехода, но на их лицах ничего не отражалось. Потеряв надежду увидеть в глазах прохожих хотя бы заинтересованность, молодой человек обратил свой взор обратно к незнакомцу. Место рядом с колонной было пусто. Причем, за ту пару секунд, пока Пенске всматривался в толпу, для незнакомца не существовало никакой возможности уйти незамеченным.

Ноги Станисласа подкосились, он чуть не упал. Его сердце стучало, а в голове возникла, разрастаясь, заполняя собой все чувства, одна лишь мысль: 'Неужели я сошел с ума?' Он стоял неподвижно некоторое время, больше не думая ни о чем. Потом, ощущая, что сильно мешает входящим в магазин людям, почти неосознанно начал отодвигаться в сторону. Но, увидев, что приближается к той самой колонне, где стоял средневековый дворянин, резко отпрянул.

Отойдя от магазина как можно дальше, Пенске привалился к стене. Он попытался взять себя в руки. Хотя это удавалось с трудом: теперь ему все было ясно насчет своей болезни. Сначала слабость, потом странные сны, а теперь вот галлюцинации. Скорее всего, это - симптомы одной и той же болезни. Он читал когда-то о сумасшедшей женщине, которая считала себя слепой, что однако не мешало ей смотреть телевизор. Сейчас Станислас предполагал, что его слабость имела такой же характер. Была обусловлена самовнушением или чем-то типа этого. Похоже, что нужно было рассказать все Борису и идти на прием к психиатру. Другого пути молодой человек не видел.