Злато-серебро (СИ)

Мужчина сунул руку в постель и быстро извлек на свет рыжую белочку. Зверек вытаращил со страху черные блестящие глазенки, дернулся было, но чародей поднес его к лицу, осторожно дунул в мордочку.

-- Не бойся. Как только окажемся в безопасности, я верну тебе человеческий облик. Или он сам вернется, если меня убьют, -- криво усмехнулся. -- Посиди пока у меня за пазухой. Не рыпайся и не пытайся удрать. Поняла?

Зверушка дернула головкой, будто пытаясь кивнуть, после еще и заморгала, видно, не уверенная, что ее поняли.

-- Ну и умница, -- чародей удовлетворенно хмыкнул, сунул белочку за пазуху и затянул у ворота рубаху.

***

На выходе из замка его никто не остановил. Палач, как и всякий мужчина, время от времени ходит в кабак, выпить, а может, и с бабой поразвлечься. За развлечения платить наверняка приходится втридорога, ну, не стражникам ему сочувствовать. И работа больно грязная, и сам, болтают, прежде на чародейской стезе подвизался, да что-то незаладилось. А чародеи, вестимо, душевными людьми не бывают.

Мужчина в ошейнике только усмехнулся, когда сзади раздался звук прочищаемых глоток. Караульные вознамерились плюнуть ему вслед, чтобы отогнать тьму, которая, как известно, клубится липким маревом вокруг тех, кто пытает лиходеев и лишает их жизни. И стремится прянуть в душу всякому неосторожно приблизившемуся. Давайте, вояки, посылайте плевки пожирнее. Отрежьте напрочь обратную дорогу в Залесненский замок.

Свернув в первую же улицу с площади, что раскинулась перед входом в крепость, палач замедлил шаг. Из города выбраться будет потруднее, ворота уже закрыты, а разрешения градоправителя или кастеляна покинуть Залесный у него нет. Можно, конечно, прибегнуть к волшбе: замутить сознание стражникам или перенестись прямо через стену. Хм, у вояк имеются защитные амулеты, на стену наложены легкие чары... Все это преодолимо, с его-то умениями, но значительное колебание полотна сил не останется незамеченным. Чаровать против городской защиты -- все равно что дергать за нитку сигнального колокольчика. Это не слабенькая волшба, проделанная над никому неизвестной служанкой и собственными вещами. Она вызвала лишь легкое колыхание полотна, надо надеяться, незаметное среди усилий тех же городских целителей и мелкой шушары вроде гадалок да прорицателей. Вряд ли Саликс сегодня нарочно следит за палачом. Коли так, он бы почуял. Раньше всегда чуял.

Да, вмешательство в чужую волшбу знатно потреплет полотно. Оно еще долго будет колебаться, глядишь, и след удастся взять. Кабы не ошейник с чародейской скрепкой, можно было б самому обратиться в птицу, филина, к примеру, и перелететь через стену, зажав в когтях белочку и пожитки. К счастью, есть еще один способ, надо только дождаться восхода луны. Благо, ночь ясная, а бледноликая Госпожа сегодня должна быть в прибытке.

Зверушка за пазухой чихнула, ворохнулась раз-другой, дернулась, силясь высунуть мордочку через ворот. Он ослабил шнуровку.

-- Чего возишься? Да, купался я не вчера, но трактирная служанка ко всяким запахам должна быть привычна.

Зверушка еще раз чихнула, высунула нос из распущенной горловины и замерла, успокоившись.

-- Вот жадный болван, -- проворчал он. -- Сам себе устроил. Давай-ка я тебе человечий облик верну. И ступай на все четыре...

Белочка испуганно цокнула и нырнула вниз, мужчина усмехнулся, но шнуровку затягивать не стал. Пушистая шубка и хвост приятно щекотали, неожиданно захотелось поскорей оказаться подальше отсюда, где-нибудь у речки. Искупаться, вернуть девчонке естественный вид...

Чёрен мрак, не о том он мечтает! Сил под завязку, на путешествие по лунным лугам их уйдет не так уж много. А плоть его и вовсе не должна быть голодна. Еще кабы служаночка была раскрасавицей-искусницей из тех, что тешили его, когда... Стоп, только воспоминаний не хватало. О побеге надо думать! Вон, кажется, показался над городской стеной краешек светлого лика.

Теперь ждать недолго. Луна всплывает все выше, ее лучи, наоборот, скользят вниз, с крыш по стенам, стекают на брусчатку мостовой. Вот и подходящее по размеру пятно.

Шаг, и он будто очутился на росном лугу, трава выше колена, прохладная, унизанная бусинами капель. Влажный холодок ощущается сквозь ткань, ноги обвивают не то травяные пряди, не то упругие струи. Мостовая, стены домов с темными окнами, черепичные крыши истаяли, видятся словно сквозь толщу воды. В ушах шум, как бывает, когда нырнешь в волну или глубкий омут, а двигаться легко, все равно что плыть по течению -- малое усилие переносит далеко вперед.

И чародей, набрав полную грудь прохладного, пахнущего терпкой лунной пылью воздуха, шагнул за городскую стену.

***

Сегодня ночью луна осияла не только окрестности Залесного, она царила над всей Пир олой. По бескрайним лунным лугам беглец за каких-нибудь полчаса добрался до предгорий Кряжистого хребта, а ведь туда от места его ссылки не меньше двух недель конного пути.

Чародей наслаждался путешествием в лунном свете. Все эти годы он тосковал по силе, мучался от заунывного воя черной пустоты где-то внутри и совсем забыл, как это чудесно -- скользить над ночной землей в лучах Бледной Госпожи. Хозяйка оказалась милостивой, позволила бессильному слуге не помнить, чего он лишился. Созерцание ее лика будило лишь смутную тоску, которая в полнолуние утрачивала горечь, превращалась в предчувствие чудесного, оставшееся, как он полагал, в давно минувшем детстве. При взгляде на мягко сияющий белый диск, плывущий в синевато-черной высоте небес, внутри становилось пусто и легко, вот-вот взлетишь.

И теперь он то ли шагал, то ли плыл, то ли летел над спящей землей, наслаждаясь свободой и простором. Проскочил нужное место и забрел бы далеко к северу, но чуть не споткнулся об одну из вершин Кряжистого. Ругнулся, повернул назад, внимательнее вглядываясь в залитую лунным светом землю внизу. Скалы, пропасти, острые камни вскоре сменились поросшими травой склонами. Потом на них появились высокие стройные пихты, с одной стороны залитые серебром, с другой стекавшие на землю угольной полосой.

Домишко стоял, как и много лет назад, на поляне, укутанный тенью скалистого обрыва. На крыльцо с лунного луга не ступишь, в окно не скользнешь. Оно и к лучшему. Мало ли, какие ловушки приготовил Кверкус, его прежний наставник, для незваных гостей?

Мужчина сделал последний шаг по росной траве нездешнего луга и спустился на залитый бледным светом берег ручья, что бежал откуда-то с гористого склона. Поток звонко журчал в ночи, тускло поблескивал на перекатах. Идти в дом не стоит. Чародейское присутствие не ощущается, но это ни о чем не говорит. Кверкус всегда осторожничал сверх меры. Сверх меры? В должной мере! Вряд ли старому чародею доводилось маяться годами без силы, и палаческий ошейник он наверняка видел только издали.

Летняя ночь тепла, кругом все почти так, как ему недавно мечталось. Не речка, правда, а ручей, горный, ледяной, но когда сил под завязку, не то что простудиться, продрогнуть не грозит.

Чародей вытащил белочку из-за пазухи, пустил на высветленный лунными лучами, поросший лишайником валун.