Хроники Тридесятого Царства (СИ)

— Бабушка, может быть, мне лучше сменить древко копья? Например, на осиновое. Ведь говорят, что нежить можно убить только, вогнав осиновый кол в сердце.

— Меньше слушая байки. Слышал такую пословицу: «В сосняке — молиться, в березняке — жениться, в осиннике — удавиться»?

— Ну, слышал.

— А о чем она говорит?

Демид задумался. Потом пожал плечами.

— Да, кто его знает. Не силён я по части разгадывания загадок.

— Эх, а ещё царевич. Рассуждаешь, как мужик-лапотник. О силе в этой пословице говорится, о силе-силушке. В сосновом бору настолько светлая сила, что в самый раз говорить с богами. А в березняке так много первородной силы, что в самый раз зачинать детей — будут здоровыми и сильными. А вот в осиннике дурную силу из тебя забирают. А если ее много, то впору удавиться. Понятно?

— Ишь, как ты лихо завернула. Получается, что спали мы сладко потому, что осина, под которой мы лежали, высосала из нас дурную силу?

— Да, так и получается. Но интересно другое. На древко для копья ведь нужна длинная и прямая палка, не так ли?

— Ну, так.

— А где ты видел, чтобы осина имела прямой ствол? Вон, посмотри на молодой осинник, — старуха кивнула в сторону леса. — Попробуй, отыщи в нем прямой ствол, годный для твоего копья.

Демид посмотрел в сторону леса, ничего подходящего не нашел, почесал в затылке.

— Но ведь люди зря не будут языком трепаться, не так ли?

— Эээ…давай зайдем с другой стороны. К кому еще применяют наказание в виде осинового кола в сердце?

Демид задумался.

— Ммм… вспомнил, к колдунам, которые вредят людям, тоже применяют такой способ уничтожения.

— Правильно. Еще можно его применить против нечисти, в том смысле, что она, хоть и нечисть, но тоже живая, как и человек. Иными словами, осиновый кол в сердце не даст покойнику пробудиться и стать нежитью. Но ежели вопрос стоит о восставшей нежити, то какой смысл применять осиновый кол? Ведь он нужен, чтобы высосать остаток жизни из тела. А какая жизнь у нежити… так, не жизнь, а сплошное недоразумение.

Демид вновь задумался над новым знанием. В общем, он понял посыл старухи, но отказываться от вбитых с детства в голову мифах было, ох, как тяжело. Но доводы старухи были настолько убедительны, что Демид тряхнул гривой и согласился с ними.

— Согласен. Оставляю старое древко. К тому же оно сделано из твердых пород дерева, и ещё ни разу не подводило.

— Ну, вот и ладно.

К этому времени конь был снаряжен, переметные сумы привешены к седлу, путники собраны в дорогу.

— Бабушка, так куда путь держать будем?

— А прямо и поедем. Тут недалече лесная дорога стелется. Она как раз нам путь и укажет. Заодно и от разбойников предостережет, если что.

— Она прям волшебная получается, — усмехнулся Демид.

— Сам убедишься, когда на нее выедем. А пока держись тропинки, что начинается вон у тех кустов, — и старуха махнула в нужную сторону.

Демид проследил, куда показала старуха, кивнул, после чего одним рывком поднял старуху и посадил в седло. Это было легко, поскольку старуха весила почти ничего. После взлетел в седло сам и тронул коня.

В самом деле, тропинка перешла в подобие дороги, потом появилась и сама дорога, что принесло облегчение путнику, поскольку отпала нужда уклоняться от ветвей деревьев, что так и норовили хлестнуть по лицу. Чем хороша лесная дорога? Да, тем, что высокие деревья не дают солнцу припекать своими жаркими лучами. К тому же тень от деревьев и утренний холодок облегчали дорогу путникам. Так что, выехав на дорогу, Демид перевел коня на рысь. Сам же зорко поглядывал по сторонам.

И ведь не зря. Первой засуетилась, завертелась старуха, сидевшая перед Демидом.

— Ты что ничего не слышишь?

Демид прислушался. И точно, то, что он воспринимал как лесной шум, был шумом битвы. Необычной битвы. Время от времени слышалось низкое взрыкивание, сопровождавшееся многочисленным тявканьем в ответ. И битва эта была совсем недалече.

Демид вновь перевел коня на шаг и еще осторожнее стал продвигаться вперед. То, что он увидел, выехав на опушку лесной полянки, сильно его удивило. Справа сбоку стояли в ряд волки. Но какие-то непростые были эти волки… они стояли на задних лапах. Было их с десяток. А отбивались они от огромной, штук на пятьдесят, стаи необычных по цвету собак. Демид точно такой раскраски у собак не видел никогда, ибо она была оранжевой. Собаки были крупные и ярые. Они почти окружили волков и всё уже и уже сжимали кольцо окружения. Волки отбивались, как могли, но собак было слишком много. Так что, с первого взгляда Демид понял, что участь волков предрешена. Стало их жалко. Когда много нападают на малое количество — несправедливо. Так что есть смысл уравнять шансы. Руководимый этой мыслью Демид, ссадил старушку с седла.

— Ты тут побудь, а я слегонца помогу волкам.

— Ты хоть знаешь, что это за волки? — удивилась старуха.

— Это так важно?

— Конечно. Это оборотни в боевой форме. А собаки, что на них нападают — это и есть нетопыри, о которых я тебе рассказывала.

— Я тебя услышал. Какие будут предложения?

Старуха пожала плечами.

— Это твой бой, тебе и решать.

Демид молча кивнул и стал готовиться к битве. При этом старуха удивилась видимым переменам в облике парня. Еще секунду назад он выглядел неоперенным парнишкой, который радостно внимал окружающему миру. Сейчас же перед ней на боевом коне сидел воин, готовый к битве не на жизнь, а на смерть. Копье Демид перенес в левую руку и опустил его острие почти к земле, чтобы нанизывать на копье всех, кто попадется на пути. Меч в мгновение ока оказался в правой руке, готовый к применению, а круглый щит был заброшен на спину с единственной целью — прикрывать спину воину. Лоб слегка нахмурен, глаза сузились до щелок, губы сжаты в тугой комок, спина напряжена. Конь, почувствовав настроение хозяина, грыз удила и бил копытом, готовый ринуться в схватку. Создавалось впечатление, что конь и его хозяин составляют единое целое, что показывало на долгие тренировки по слаживанию. И, возможно, не только на учебных полигонах. Так что когда Демид дал коню команду, ударив ногами по крупу, конь с места взял в карьер и помчался прямо на середину сгрудившейся вокруг оборотней стаи нежити.

Когда конь врезался в стаю нетопырей, старуха увидела слаженную работу коня и воина. Конь топтал нежить копытами и рвал зубами. Демид нанизывал нетопырей на копьё слева и рубил их справа. Из необычного: нетопыри буквально исчезали, стоило им попасть под копыта или зубы коня, а также под удар копья или меча Демида. Так что, когда конь с Демидом прорубились сквозь стаю нежити, создалось впечатление, будто они прорубили широкую, метра в три, просеку в стае нетопырей. Но Демид и не думал останавливаться. Он мгновенно развернул коня и вновь бросился на ту часть стаи, что составляла тылы нежити. И снова ржание коня, его копыта были быстрее молнии, топча нежить, зубы добивали тех, кто уворачивался от копыт. И Демид не плошал: колол и рубил. Так что после второго прохода ширина борозды стала в два раза шире.

Нет, нетопыри не удивились появлению Демида, и не были шокированы своими потерями. Но они поняли, что этот воин может уничтожить всех, кто попадется ему на пути. Потому они приняли решение — стали перевоплощаться в свою летающую версию, чем удивили Демида, который не ожидал от них такой прыти. И взлетевшие нетопыри могли нанести вред Демиду, но тут в бой вступила бабуля. Точными и быстрыми действиями, она сбивала в воздухе всех взлетевших нетопырей, посылая в них горящие шары, которые при полете создавали жужжащий звук. И каждый такой звук нёс в себе приговор нежити. Смертный приговор.

Демид быстро сориентировался, оставил взлетевших нетопырей на старуху, а сам в два счёта расправился с пятью нетопырями, которые еще не успели взлететь. Победа была полной, но оставались еще нетопыри, которые атаковали оборотней. Рывком Демид развернул коня в сторону той части стаи нетопырей, что осталась им нетронутой с намерением атаковать. Но тут же остановил коня. Его помощь была не нужна. Оборотни, воодушевлённые действиями Демида, развернулись в цепь и ударили по тем, кто был рядом. В общем, когда Демид закончил расправляться с задней частью стаи, оборотни добивали переднюю. Тут же они показали и свое умение в магии. Стоило нетопырям начать взлетать, как в них полетели огненные шары, подобные тем, что испускала старуха.