Легенды Дерини

На следующий день поутру она поднялась очень рано, но завтракать Риченде пришлось в одиночестве: отец уже уехал верхом, чтобы навестить своих крестьян-арендаторов и получить от них ежемесячный отчет. Наскоро поев, девушка вызвала к себе горничную, которая должна была ее сопровождать, и по широкой дорожке двинулась в сад аббатства, где они должны были встретиться с Ависой.

Утро выдалось ясным и теплым, но Риченда шагала быстро, не желая задерживаться на городских улицах. Она пришла на место встречи первой. В самом центре владений аббатства, среди цветочных клумб и ухоженных лужаек находился фонтан, у которого девушка собиралась дожидаться подруг. Присев на край бассейна, она опустила пальцы в воду, разбив свое отражение. В воздухе висел густой аромат цветов; прислушиваясь к гудению пчел, Риченда размышляла о том, что очень скоро станет замужней дамой и, позабыв все детские радости и наслаждения, станет ухаживать за мужем и вести домашнее хозяйство.

— Риченда?

Ясный девичий голосок ворвался в ее мечты, и девушка поднялась с места, отряхивая юбки. Это оказалась Ависа, а за ней виднелась и еще одна знакомая фигурка.

— Леонора! — Риченда обняла подругу. — Как я рада вновь тебя видеть!

Леонора была все так же хороша собой. Темные кудри спускались почти до талии, подчеркнутой изящно расшитым пояском. Платье с низким вырезом было пошито по последней моде. Прелестная и беззаботная, словно ангелочек, она подвела подруг к стоявшей неподалеку скамье.

— Риченда, ну что за чудо! Ависа рассказала мне про ярмарку. Давайте пойдем и узнаем свою судьбу!

К собственному удивлению, Риченда согласилась.

— У меня есть замечательная мысль, — объявила Ависа. — Как насчет того, чтобы всем одеться одинаково и не говорить ей наши имена?

— С какой стати? — удивилась Леонора.

— Потому что она могла слышать о ком-нибудь из нас и сказать лишь то, что нам самим хотелось бы услышать, или то, что ей известно, — пояснила Ависа.

— Да, мысль и впрямь превосходная, — хихикнула Леонора.

Обсудив все подробности этого плана, Ависа с Леонорой ушли, но Риченда еще на некоторое время задержалась в саду аббатства, наблюдая за одетыми в черное монахами, неторопливо сновавшими по своим делам, и гадая, каким образом они могут выносить такую жизнь, в отрыве от родных и семьи. Она понимала, как устроена Церковь, исполняла все положенные обряды и делала пожертвования. Однако в душе сознавала, что ее религиозности недостает подлинной искренности.

Возможно, все дело в том, что она Дерини. Возможно, обычные люди относятся к Церкви по-другому…

Порой она сожалела, что не имеет возможности соблюдать старые религиозные деринийские обряды, которым обучили ее родители, но эти обычаи давно уже были запрещены, и Церковь непримиримо относилась ко всему, что имело хотя бы косвенное отношение к Дерини. Наконец, она поднялась с места, окликнула горничную и направилась из сада домой. Отец уже ждал ее там.

— Вновь прибыл лорд Брэн, — объявил он дочери, едва лишь завидел ее в дверях. — Разумеется, он отобедает с нами. Тебе он пришелся по душе?

— Да, отец. — Она все равно подчинилась бы его воле, но было приятно, что на сей раз подчинение доставляет ей удовольствие. Граф Марлийский был хорош собой и в прошлый раз уделял ей немало внимания, что явно показалось отцу добрым знаком.

— Подойди ко мне. Нам нужно поговорить с тобой до обеда, — пригласил ее отец в свой кабинет, обшитый дубовыми панелями. — Это насчет лорда Брэна… Ты ведь знаешь, что он не Дерини.

Риченда опустила глаза. Разумеется, ей это было известно.

— И более того, я сомневаюсь, чтобы он с симпатией относился к нашей расе. Во всем остальном это очень удачный брак. Полагаю, мне не следует напоминать тебе о том, что существуют вещи, которые лучше держать при себе и хранить их в тайне даже от своего супруга… разумеется, если его взгляды со временем не переменятся. Ты ведь понимаешь, о чем я веду речь, не так ли, моя дорогая?

— Я все понимаю, отец.

Вечер прошел быстро. Милорд Брэн был настойчив в своих знаках внимания, прислушивался ко всему, что говорила Риченда и спрашивал ее совета даже по мелочам. Кроме того, ей удалось расспросить его о Марли. Он с удовольствием описал свои родные края, богатые пастбища и угодья. Он рассказывал обо всем этом с горящим взором. Его юность и очарование никого не могли оставить равнодушным, и Риченда с удовольствием думала о том, что очень скоро сделается его женой.

Наутро она никуда не пошла, но вместо этого занялась домашними хлопотами; проверила все счета и содержимое кладовых. После полудня, наскоро перекусив и покончив с делами, она оделась так, как они условились с подругами, — в длинное простое белое платье, распустила волосы и не стала брать никаких украшений, — после чего вместе с горничной направилась на луг, где раскинулась ярмарка.

Подруги уже ждали ее там и встретили с радостным смехом, но Риченда неожиданно почувствовала себя гораздо старше; возможно, сегодня она откроет им свой секрет. Они отправились бродить по ярмарке, мимо палаток и лотков, где торговали всем на свете, толкаясь в толпе, среди сельских кумушек, придирчиво выбиравших товар.

На небольшой площадке показывал свое искусство жонглер, и какое-то время девушки любовались узорами, что сплетали подброшенные в воздух булавы.

Задержавшись у другой лавки, Леонора купила марципановых сластей, угостила подруг и была столь щедра, что предложила понемногу даже горничным. Наслаждаясь лакомствами, они двинулись дальше к своей цели, невзрачной палатке, затерявшейся среди роскошных лавок с заморскими товарами. Вокруг не было ни души, и Леонора отдернула занавеску на входе. Внутри оказалось темно и тесно.

— Заходи, моя дорогая, — прокаркал старческий голос.

— Ты первая! — воскликнула Леонора, попятилась и повернулась к Риченде.

— Да, ты первая, — эхом отозвалась Ависа, отходя в сторону.

Риченда подняла занавес и вошла. Пару мгновений, пока глаза не привыкли к темноте, она ничего не могла разглядеть.

— Садись, моя дорогая, — настойчиво промолвила старуха.

Взволнованная Риченда присела на подставленный табурет.

— Позволь мне взглянуть на твою ладонь.

Девушка положила левую руку на стол, стоявший между ними. Старуха приподняла ее за запястье и внимательно уставилась на ладонь, грязным пальцем прочерчивая линии. Риченда никак не могла понять, каким образом та способна хоть что-то разглядеть в полумраке.

— Дай мне денежку, красавица, и я загляну в свой кристалл.

Порывшись в кошельке, Риченда достала маленькую серебряную монетку и выложила на стол. Та тотчас исчезла внутри многослойных одеяний старухи, и оттуда почти в тот же миг появился стеклянный шар, который гадалка положила на стол. Она провела над ним рукой, и Риченда увидела, что ногти у старухи желтые и загнутые, точно когти.

— Я вижу букву «М»… Она что-то значит для вас, не так ли?

Эти слова озадачили Риченду. «М» — Марли, разумеется. Графство Марли, ее будущий дом. Она кивнула.

— Буква «М», — продолжила гадалка, — будет играть в твоем будущем куда более важную роль, чем тебе самой кажется. Однако долгое время она еще будет оставаться в тени. — Последовали новые пассы, на сей раз сопровождаемые заклинанием, произнесенным вполголоса. — Я вижу мужчину, с которым неразрывно связано твое будущее.

Риченда кивнула. Может, эта женщина и впрямь что-то смыслит в своем ремесле: она ведь предсказала ей Марли, а сейчас, должно быть, опишет будущего супруга.

— Он высокого роста, стройный… У него серебристые волосы и серые глаза, глубокие, точно озера.

Риченда растерянно заморгала. Все неправильно. Это ничуть не похоже на лорда Брэна. Какая глупость! Да и зачем, вообще, ей понадобилось это гадание? Она и без того знала свое будущее!

Девушка поднялась и двинулась к выходу.

— Благодарю вас, матушка.

— Погоди, разве ты не хочешь узнать про своих детей?

Но Риченда уже вышла наружу. Нет, она ничего пока не станет говорить подругам.