Затворник (СИ)

Пила посмотрел на дорогу в полночную сторону. Она терялась, переваливая через холм, но вглядевшись как следует, Пила увидел за той стороной бугра едва заметное облако пыли. Такое - он рассудил про себя - мог бы поднять отряд всадников...

- Точно, скачет кто-то. - сказал Рассветник. - Поедем-ка к ним навстречу.

- Нам что до них? Кто там вообще?- спросил Коршун.

- Не знаю, братья, только думаю, это как будто свои. - сказал Рассветник - Так?

Клинок пожал плечами.

- Кто из своих тут объявится? - спросил Коршун - Сам учитель, что ли, с Белой Горы приехал?

- Поедем поглядим. - сказал Молний.

Ехать глядеть новых встречных пришлось недолго. Те скоро и сами показались над гребнем холма - сотня с лишним всадников, да примерно столько же запасных и вьючных лошадей в поводу. Все конники были при оружии: у седел спереди были приторочены топоры, кистени и палицы, сзади - щиты, копья, луки и колчаны со стрелами и сулицами. У иных на поясе висели и мечи. Доспехи если у кого и имелись, то из-за долгой дороги и жары их поубирали прочь. Плащи, стеганки и другую верхнюю одежду за той же жарой поснимали, и ехали большинство в рубахе, а другие - раздетые до пояса. На крупах тряслись переметные сумки. Одеждой воины мало отличались от Пилы и его спутников, но все равно парень мог заметить, что если они и ратаи, то не из Дубравской Земли, и отличаются даже от тех, кого он уже повидал здесь, в полуденном краю. У кого был иной узор по краю рукава, у кого - иначе скроен ворот.

- На учителя не похоже. Так что?.. - Заметил Коршун.

- Теперь ясно! - вдруг, словно после раздумья, сказал Молний - спешимся, друзья!

Молний слез с коня. За ним спешились Рассветник, Клинок, Коршун, и - по примеру всех - Пила. Молний передал поводья Клинку и вышел вперед.

Во главу отряда выехал всадник, ни одеждой, ни статью не выделявшийся среди других, разве что был чуть повыше. Обветренное худощавое лицо покрывала темно-русая борода. Правый глаз заметно косил к середине. Следом выехал приземистый широкоплечий бородач лет чуть за сорок. Одет этот был намного богаче, и вороной жеребец под ним был лучше. Позади отроки держали в узде двух больших коней - бурого и мышастого. Подъехав поближе с Молнию и его товарищам, предводитель остановил отряд.

- Здравствуй, светлый князь! Видно, Вечное Небо за нас, если ты в такой недобрый час с нами!- сказал Молний.

"Князь!" - удивился Пила - "Кто же это есть? Про здешнего, миротворского князя, говорили что он ушел на восход, а этот едет с полуденной стороны - значит, из Стреженска? Это сам великий князь, что ли? Пришел все-таки брату на помощь? Тогда почему с ним людей так мало?"

- Здравствуй, Молний! Ты, и твой учитель и братья - вот, кого Небо послало на помощь нашей земле! - ответил между тем непонятный князь. Он спешился, и обнял богатыря, с которым оказался почти одного роста, хотя и поуже в плечах.

"Точно, это великий стреженский князь! - подумал Пила - Рассказывали же, что когда их учитель пришел убивать Затворника, то Молний с ним был, тогда они, наверно, и познакомились"

- Здравствуйте, друзья! - Сказал спутникам Пилы незнакомец - Рассветник! Клинок! О, Коршун, и ты здесь! Ты что, от Льва ушел, теперь здесь ищешь службы?

- Куда мои братья, туда и я. - сказал Коршун - Тебе, светлый князь, я кланяюсь, а еду не разбойничать, и служить не своему кошельку! Я еду защищать ратайскую землю и природного государя!

- Добро! - сказал князь - И мы за тем же едем. Я как от вашего учителя получил слово с Козлом, так в два дня собрался, спустился на плотах до Пятиградья, а оттуда уже сюда посуху. А вы как здесь очутились?

- Мы с Новой Дубравы едем. - сказал Молний, а туда попали - кто откуда. Вон, товарищ наш новый - показал он на Пилу - он тамошний уроженец, а тоже с нами поехал. И у тебя, смотрю, дружинников прибавилось?

- Это точно. - ответил князь - С Засемьдырска нас выехало сорок - я, двадцать моих дружинников, да двадцать тамошних людей. Другие к нам присоединились потом, кто в Пятиградье, кто в Верхнесольске. Теперь нас - считая с вами - сто двадцать!

"Вот это кто! - догадался Пила - Из Засемьдырья! Это князь Смирнонрав!"

Это был третий сын Светлого, правитель далекой глухой засемьдырской земли, князь Смирнонрав - младший брат князей Льва и Мудрого.

2.4 ВЬЮГА

Красные зори загорались на восходе снова и снова, и Мудрый вел войско им навстречу. Навстречу великой битве и великой крови.

Вороны почти с самого Каяло-Брежицка кружили над полками, и криками созывали товарищей - кто бы и куда не ехал большим поездом в этих полях, вороны летели следом, подбирали объедки, кости и павшую скотину. А большую войну с уймищами теплого свежего мяса они, похоже, чувствовали нутром. Тогда вороны слетались неведомо с каких далей, и готовы были днями напролет кружится по небу в ожидании, превозмогая усталость и голод. Предстоящее пиршество с лихвой вознаграждало их терпение!

Чуть после подтянулись и волки. Они словно увидели издалека в небе воронов, и тоже, сообразив, что за дело здесь собирается, стали сбегаться на поживу. Серые семенили вереницами вдалеке от дороги, осторожно озирались, принюхивались и прислушивались, жались к опушкам рощ и кустарникам. Они то исчезали, то показывались снова, но вой их раздавался ночью беспрерывно, то с одной стороны, то с другой. В другое время Мудрый не упустил бы случая устроить хорошую травлю, но теперь было не до этого.

От Каяло-Брежицка до Каили было шесть обычных дней пути. Однако Мудрый, выходя из города, послал каильскому воеводе гонца с известием - ждать его к вечеру следующего дня. Войско шло скоро, как это повелось в степных войнах. Ни пехоты, ни тележных обозов не было. Весь невеликий запас простые воины везли за седлом, а князь, его ближняя дружина и большие бояре - на вьючных лошадях. Отроки и слуги гнали рядом с ними оседланных боевых коней.

Князь вел за собой без малого семь тысяч всадников. Сам он, и двести его дружинников скакали во главе войска под огромным красно-золотым знаменем. За ними следовали каяло-брежицкие бояре - больших и мелких, вместе со слугами и хлопьями полторы тысячи. Дальше - примерно столько же вооруженных граждан Струга-Миротворова. Потом двигалось ополчение двадцати пригородов Каяло-Брежицка - еще тысяча с лишним человек. Завершали конный поезд пятьсот ыкан из кочевий, оставшихся верными Мудрому, и тысяча двести воинов из Подлесья - северной окраины удела. Привели на сбор их сразу три воеводы - большой боярин Секач и двое сыновей Зубра. Еще полтысячи тунганцев, разделенные на сотни и полусотни, охраняли войско в передовых отрядах, по сторонам и сзади.

Собираясь в поход, Мудрый оставил управлять городом, и если потребуется - оборонять его от ыкан, княгиню Стройну. Когда он объявил об этом на последнем перед походом совещании, то по местам бояр и дружины пробежал недовольный полушепот. Бывало раньше, что князья, отлучаясь по каким-то делам, оставляли правительницей мать. Но только мать - не жену!

- Светлый князь! - крикнул с места Крепкий, молодой человек из старшей дружины - Нет такого обычая, ставить над городом женщину! А в войну - тем более! Что женщина в войне понимает! Кто ей будет подчиняться!

- Мое слово - за меня править Стругом и всей страной остается Стройна! - сказал Мудрый - А кто откажется ей подчиниться, тот и мне враг!

- Успокойся, Крепкий! - сказал тому сидевший рядом боярин Мореход, прозванный так, за то, что из своих сорока с лишним лет половину ходил по Синему Морю - Княгиня Стройна умом и твердостью не хуже никого из нас, а то и лучше! Князь хорошо решил!

Погудели чуть-чуть, и согласились с Мудрым.

- Спасибо за честь, светлый князь. - сказала Стройна - Позволь мне взять в помощь Секиру.

Секира поднялся с места. Брат княгини вместе с ней приехал из Каили, и князь принял его в ближнюю дружину. Секира был одного роста с сестрой, по виду - и одних годов, хотя родилась Стройна почти на десять лет позже. Черты его лица были по-женски тонкими, но глядел боярин сурово, и когда говорил, то голос его всегда звучал твердо.