Драйв Астарты

– Но он умеет ей пользоваться, – продолжал настаивать Нолан.

– Хорошо, милый. Будем считать его математиком. Почему бы и нет, если по меркам Хоррора я считаюсь выдающимся ученым-физиком.

– Ты на каторге занимаешься физикой? – Удивился Блай.

– Нет, – Джули покачала головой. – На каторге Нолан, а я просто за компанию.

Блай почесал в затылке и глотнул кофе.

– Черт… Я столько общаюсь с меганезийцами, и никак не могу взять в толк, как у них устроена юстиция. В смысле, что у них на каторге часто сидят… Э… По-семейному.

– Есть подозрение, – прошептал Нолан, – что меня посадили именно в Хоррор, чтобы развивать фундаментальную науку в меганезийской Антарктиде за счет Америки. В смысле, главной целью было не изолировать меня, а заманить Джули. Меганезийцы хитрые кексы, они здорово умеют намазывать чужое масло на свой кусок хлеба.

– Слушай, – сказал Блай, – а можно задать тебе прямой грубый вопрос?

– Попробуй.

– Попробую. Нези отпустили тебя с каторги на этот суд на несколько дней в качестве эксперта по терроризму по просьбе нашего департамента контрразведки. Верно?

– Верно, – подтвердил бывший американский сержант. – А что такого? Тут до Хоррора рукой подать. Просто другой берег маленького моря Росса. Час полета.

– Да, – Блай кивнул. – Но ведь вы с Джули можете тут запросто сесть здесь в самолет и улететь в Штаты. У вас есть американское гражданство, вам никто не помешает.

– Можем, – ответил Нолан. – Но я обещал вернуться в Хоррор, а я, знаешь ли, привык держать слово. Это во-первых. И какой мне смысл лететь в Штаты? Это, во-вторых.

– Ну… – Блай залпом допил свой кофе. – Вообще-то считается, что людям свойственно смываться с каторги, если есть возможность. Тем более, с каторги в чужой стране.

Нолан Брайан улыбнулся и медленно покачал головой.

– Представь себе, Иден, с некоторых пор я начал думать, что и зачем делаю. Вообще-то считается, что после школы морской пехоты, плюс сержантской школы, плюс школы спецназа разведки, американцу не свойственно думать. Но, когда жизнь очередной раз врезала по моей дубовой башке, то зацепила какой-то тумблер… Ясно?

– Честно говоря, не очень, – ответил Блай, – видимо, я сегодня ещё тупее, чем обычно.

– Тогда объясняю на пальцах: в Хорроре у меня… – Нолан стремительным движением выбросил над столиком растопыренную правую пятерню, и начал последовательно загибать пальцы… – любимая женщина, дом, друзья, неплохая работа и положение в обществе. А в Штатах у меня…

Он выставил над столиком левую ладонь, сжатую в кулак, за исключением среднего пальца, вытянутого в красноречивом интернациональном жесте.

– …Вот что. Я там на хрен не нужен. Ни бывшей семье, ни кому-либо ещё. Там просто счастливы, что не надо разбираться, по чьему приказу я участвовал во всяких делах, которые уже год расследует комиссия Конгресса по злоупотреблениям в NSA. Теперь скажи, Иден, какого хрена мне там делать?

Иден Блай кивнул, прогулялся к стойке, взял ещё чашку кофе, вернулся и сообщил.

– Ну, в общих чертах мне ясно. Только я не понял про твое положение в обществе.

– Объясняю. Я бригадир экстремальной транспортно-монтажной группы. В Антарктиде работа с таким уровнем ответственности это не хрен моржовый. Далее, я шеф группы волонтеров поисково-спасательной службы, это тоже кое-что значит. А, кроме того, я немного пишу на флог «Galaxy police» в раздел «противодействие терроризму». Вот поэтому меня сюда и пригласили. Такое у меня положение в обществе.

– Ты забыл про сноуборд, – сказала Джули.

– А, ладно, не буду скромничать. Мы с Джулией привезли сноуборд в меганезийскую Антарктику. Раньше меганезийцы считали, что это чисто профессиональный спорт и только для северных стран. А теперь катаются только так.

– В Хорроре, – добавила она, – отличные склоны, не хуже, чем здесь у вас.

– Сноуборд это здорово! – Блай улыбнулся. – Я смотрел, как вы катаетесь. Практика заметна. Загар, видимо, тоже со склона? Зеркальный эффект снега, точно?

– Да, – подтвердил Нолан. – У нас можно загореть круче, чем во Флориде. Конечно за исключением полярной ночи, но это тоже интересный сезон.

– ещё бы. Я даже не сомневаюсь. А если вернуться к противодействию терроризму. Я снова не понимаю. Когда террористы уже арестованы, то при чем тут это?

– Объясняю. У тебя 11 фигурантов, но это, во-первых, не вся банда, а во-вторых, тебе неизвестны их роли. Кто вообще сбоку, и даже толком не знал тему. Кто безмозглый исполнитель. Кто старший. Кто связной с другими группами и с лидерами большой организации. Тут целый клубок, и если его распутать, то появятся очень интересные результаты. Правильно проведенное дознание может спасти кучу людей, это ясно?

– Это ясно. Но. Тогда почему сразу суд, а не дознание, следствие…?

– Тут я тебя могу чётко проинформировать, – вмешался Лютер Эванс. – Совет ООН по правам человека требует, чтобы представителя «Amnesty International» допустили к расследованию с учетом религиозного подтекста. Отказывать, вроде как, нехорошо. Соглашаться, вроде как, глупо. Попробуй-ка расследуй, когда у тебя стоит над душой представитель этой конторы и мешает. Поэтому решили сразу передать дело в суд, и воспользоваться правом судьи проводить расследование в ходе процесса.

– Но, – заметил Блай, – на суде тем более будет присутствовать адвокат из «Amnesty».

– Да! Но на дознавателя он бы смог давить, а на судью не сможет. В этом и фокус.

…

19. Правосудие в антарктическом стиле.

=======================================

Микеле Карпини открыл фигурную створку ворот, встроенных в живую изгородь и с некоторым удивлением окинул взглядом четверых гостей. Итак…

Молодая женщина явно англо-саксонского типа: круглолицая, сероглазая, с коротко подстриженными прямыми соломенными волосами и веснушками, проступающими сквозь тропический загар. Она была одета в топик и шорты, и, вследствие радикальной стройности, не составляла труда заметить, что она беременна – примерно на 6-м месяце. Рядом с ней – мужчина, лет где-то 40, чуть выше среднего роста, плотно сложенный, похожий отчасти на малайца, отчасти – на мексиканца, одетый в тропический килт и гавайку. Второй мужчина – выше почти на голову, европеоид, возможно, с примесью небольшой доли маори – безошибочно опознавался, как гражданин Новой Зеландии. Только «киви» наденет крапчатый галстук-бабочку к клетчатой рубашке с коротким рукавом и ярким «багамам». А, главное, только на «киви» это будет смотреться, как нормальный костюм для деловых визитов… И четвертый персонаж: мулатка лет чуть старше 20, бразильского типа, безукоризненно упакованная в легкий комбинезон koala-military, с пристегнутым на боку чехлом с пистолет-пулеметом. Впрочем, если бы эта девушка оделась в гражданское, ей не удалось бы скрыть специфически спортивное телосложение и манеру двигаться, характерную для коммандос.

– Aloha, sen Carpini, – начала она, – Я…

– …Капрал Трин Маренго, – перебил Микеле, – 9-й спецотряд преторианской гвардии Верховного суда, выполняющий постановление о надзоре, бла-бла-бла… Считай, ты совершила все формальности. Заходи… Кстати, ты за Наллэ тоже надзираешь?

– Нет. Сен Шуанг не является поднадзорным лицом, поскольку его срок истек…

– Трин! – Перебил мексикано-малаец. – Как вы можете говорить «его срок истек» про мужчину в самом расцвете сил?

– …Где ваше чувство такта, мэм? – Тоном королевы добавила англо-саксонка.

– Ужасные слова, – трагическим голосом сообщил высокорослый киви, – Кошмарные. Чудовищные. Что-то в стиле древнегреческой трагедии. Эсхил… Или Эзоп…