К чему приводят девицу... Путешествия с богами

Мирана пригласила меня присесть. Лучи яркого солнца осветили ее лицо, и я увидела, что передо мной находится немолодая и очень уставшая женщина. На ее челе уже были заметны явные признаки старости. «Что там Шайн говорил про то, что подарил ей двести лет жизни? Неужели и я когда-нибудь состарюсь? — всерьез озадачилась, а потом подумала и решила: — Ну и ладно! Если у меня будет такая же чудная дочка, как Рина, мне будет все равно!»

— Нилия… я ведь могу называть вас так? — спросила у меня собеседница, и я равнодушно кивнула, а она продолжала: — Нилия, вы обучаетесь на высшего целителя?

Я чуть было не ответила «нет», но вовремя опомнилась:

— Да. В Златоградской академии.

— Это хорошо, а в мое время этой академии еще не было.

— И где же вы обучались? — вежливо осведомилась я, с отвращением косясь на пирожные.

— О! Моей учительницей стала моя бабушка.

— Она тоже была высшей целительницей?

— Да. Мы жили на окраине Бейруны… Да вы угощайтесь пирожными. Специально для вас готовили.

«Не сомневаюсь!» — мрачно подумала я, глубоко вздохнула и решительно откусила кусочек.

— Бесподобно! — Проглотила я его с трудом, но виду не подала. Лицедейка во мне, что ли, пропадает?

Заставила себя съесть половину пирожного, отчаянно боясь того, что последует, но понимая, что я должна вновь пережить всю ту боль. Мирана следила за мной жадными глазами и без умолку рассказывала о себе и Шайнере.

— Он за мной так красиво ухаживал! Я просто таяла, — заливалась она.

«Знаем! Таяли! Умеет дракон подольститься и очаровать», — мысленно согласилась я, отпивая кафей, чтобы заглушить вкус пирожных.

— У вас чудесная дочка, — сказала я, когда Мирана на мгновение умолкла.

— Эльлиррина? Совсем от рук отбилась, замучилась я с ней. Она вас не сильно утомила?

— Нет, что вы, — ответила я, ощущая первые признаки боли.

Моя собеседница тоже во все глаза глядела на меня, а за окном царило чудное радужное утро.

— Замечательная погодка, — нервно заметила я.

— Да. — Мирана уже и не думала притворяться, а я почувствовала первые аккорды боли.

Отодвинула от себя чашку и приложила руки к животу. Ну так и есть — внутри меня разливался яд.

— Ты себя не излечишь, даже не старайся, — со злобой проговорила женщина.

— За что? — только и поинтересовалась я у нее.

— Ничего личного. Но они пообещали дать мне эликсир вечной молодости!

— Высшие эльфы? — прохрипела я. Все-таки умирать было очень больно, а главное, страшно.

— Умная девочка, только это тебе уже не поможет.

Я охнула и согнулась от боли, а после увидела, как за спиной Мираны открылась дверь и в щелку заглянула Рина. Глаза девчушки испуганно расширились. Я упала на колени и спросила:

— Сударыня, почему вы избрали именно яд?

— А ты бы хотела, чтобы я тебя зарезала или придушила? — отстраненно осведомилась она.

Рина закрыла дверь, а я ответила:

— Я знаете ли, жить хотела… хочу… — Боль застилала мой разум, а женщина продолжала разглагольствовать:

— Задушить тебя я не могла — сил бы на это не хватило. Зарезать? Грязно. А вот яд — самое то.

— Меня… станут… искать…

— Разве кто-нибудь подумает на меня? Все решат, что ты попросту сбежала, причем еще вчера.

— Тетушка… не поверит этому…

— Девочка, на меня в любом случае никто не подумает. Угомонись! Скоро ты умрешь, а я закопаю тебя где-нибудь в укромном уголке сада.

— Покорнейше… благодарю… — Умирать было очень-очень больно.

Я беззвучно плакала, катаясь по ковру и цепляясь за его длинный ворс.

— Этот ковер Шайнер привез из Зилии. Его придется заменить, — хладнокровно заметила моя убийца.

Я застонала, потому что на большее просто не хватало сил. Потом была только боль и ничего больше. Я умирала медленно и очень мучительно, но вот наконец все закончилось. Особо яркая вспышка боли, и я избавилась от нее совсем. Недоуменно осмотрелась.

Я висела под потолком в тунике и брюках, то есть в том наряде, в котором отправилась на Призрачный Фрегат. Посмотрела вниз. Тело другой Нилии лежало на полу. Выглядело оно не очень хорошо — на бледной коже лица мокрые дорожки слез, исцарапанные руки сжаты в кулаки, пальцы сжимают длинные ковровые ворсинки. Н-да, зрелище, достойное какой-нибудь некромантской картины… Мирана с досадой принялась разжимать мои мертвые пальцы, как бы мерзко это ни звучало. Только вот почему я все еще в этом мире, если я уже мертва? Ответ пришел скоро. Дверь с грохотом слетела с петель и в комнату ворвался Шайнер, а следом за ним вбежали Ремиз, Эльлинир, Эрриниэль и мои родственницы. Мирана в панике заозиралась по сторонам, но Лисса бросила в нее «оплетающий вьюн», остальные подбежали ко мне. Они пытались привести мое мертвое тело в чувство, только Арриен остался стоять у порога — он сразу понял, что меня уже не спасти. К нему подошла заплаканная испуганная Рина, но дракон неотрывно смотрел только на мое мертвое измученное тело. Я с удивлением поняла, что внешность Шайнера начала меняться — тело покрылось синей чешуей, на руках показались черные когти. Но даже такой он казался мне самым прекрасным на свете, и я четко осознала, что без Арриена мне жизни нет. Вот оно — мое Знание!

— Я буду любить тебя вечно, Арриен Шайнер мир Эсморранд! — вслух сказала я, уже не обращая внимания на бесполезную суету внизу.

Мой мужчина вздрогнул и посмотрел на меня. В его глазах была видна тоска загнанного в ловушку дикого свободного зверя. Я ободряюще улыбнулась любимому, ибо знала, что он меня видит. Только он один! И дракон улыбнулся мне в ответ, ненароком показав отросшие клыки. Надо же! А такого я еще никогда не видела!

— Я тебя люблю, — просто сказала ему.

По щеке Шайна скатилась скупая мужская слеза, и он, сжав руки с отросшими когтями в кулаки, отчего по его пальцам заструилась кровь, одними губами сказал:

— Клянусь, любимая, что я найду способ, и мы будем вместе!

После этого обещания за моей спиной послышался плеск воды. Оглянувшись, я увидела искрящийся водопад и поняла, что мне пора домой. Улыбнулась напоследок своему дракону, зажмурилась и прыгнула в воду.

Мгновение, и я распахнула очи. Ко мне тут же подбежал Андер и прижал к себе. Я тяжело дышала, а он шептал:

— Я знаю, что тебе пришлось пережить!

Обняла друга и попыталась успокоиться.

— Хмаровы же Знания нам достались, судя по всему, — раздался хриплый голос Ристона.

Я подняла голову с плеча Андера и огляделась. Все мои спутники уже очнулись, но продолжали пребывать в каком-то оцепенении. Лисса сидела рядом со мной, глядя в одну точку и кусая губы. Тинара мелко дрожала, а Йена, закрыв лицо ладонями, рыдала. Нелика тоже плакала, крепко прижавшись к Дарину. Перевела взор на ведьмака и поймала его полный ненависти взгляд, обращенный на меня. Вздрогнула и поежилась. Да что он такого узнал?

Андер, отстранившись, поглядел на меня, улыбнулся, а ир Янсиш бодро подмигнул и оповестил:

— Видишь, Нилия, не все так страшно! Я же говорил!

Недоуменно поглядела сначала на брюнета, потом на блондина. Старый друг молча прикоснулся к моим волосам, пропустив через пальцы мою зеленую прядку. Я закатила глаза — морок с меня спал!

Постепенно все пришли в себя и вышли на палубу. Я не глядя взяла все свои украшения у голема и надела их. В полном безмолвии мы покинули Призрачный Фрегат, по лицам друзей было видно, что никому разговаривать совершенно не хотелось.

Шлюпка, управляемая серьезными парнями, понесла нас к «Ветреной красотке». Над морем вставало солнце, окрашивая небо в розовые тона. Облака отражались в океанских волнах, словно в зеркале. Воды Кипящего океана тихо плескали в борт лодки, кругом царили тишь и умиротворение. Лучи высвечивали паруса пиратского фрегата, делая их ярко-фиолетовыми, а сам парусник нетерпеливо пританцовывал на волнах, ожидая нас.

С борта нам сбросили веревочную лестницу, и, конечно, все увидели меня. У Кая и Ремиза одинаково расширились глаза. Боцман-демон опешил, Оминик раскрыл рот, а Аликор застыл, будто изваяние. Матросы даже свешивались за борт, чтобы получше рассмотреть мою осеннюю шевелюру. Мое настроение испортилось окончательно. Отвернулась и насупленно стала взирать на Призрачный Фрегат. Он все еще покачивался на волнах, а голем, стоя у фальшборта, бесстрастно глядел нам вслед.