Железный герцог (СИ)

«Бесшабашные головы» продолжали гонять вдоль откоса растерявшихся врагов. Но Мор заметил, что северяне начали приходить в себя. Наемники и арбалетчики разогнали остатки «пушечного мяса». Замешкавшихся отбрасывали ударами железных кулаков (кое-кто после этого даже выживал). Еще немного, и на келенорцев обрушится ливень арбалетных болтов.

Под стеной вокруг барона Грори стали собираться рыцари, а из-за палаток стали выходить шеренги горцев.

Мор понял, что надо на что-то решаться. Еще немного, и его отряд раздавят, как орех в клещах. И тут герцог увидел знакомый доспех с черной чайкой.

— А-а-а-а, вот ты где, проклятый рыбоед! — закричал Мор.

Он схватил висящий у луки седла рог и протрубил древний боевой сигнал Драконов.

«Бесшабашные головы» начали уже уставать от метания по лагерю северян. Каждый из них уже отправил за Кром по десятку уторцев, а тех все не убавлялось. Но, услышав звук рога, келенорцы встрепенулись. Мор пришпорил коня и, выхватив меч (копье он уже успел сломать), указал на большой отряд уторских рыцарей, среди которых мелькнул щит с черной чайкой.

Удар келенорцев был молниеносен и страшен.

Сотня-другая уторцев погибла, не успев обнажить оружия.

Северяне подались назад и в стороны, но не отступили, как ни надеялся на это Мор. Их было в несколько раз больше, и они успели придти в себя. Поэтому удар «бесшабашных голов» только раздвинул их ряды. Но теперь уторцы не отступили, и келенорцы завязли в их массе.

Мор неистово работал мечом, пробиваясь к «черной чайке». Он уже не замечал, что северяне начали «сжимать челюсти», в которых келенорцы найдут свою смерть. Он даже не заметил, что его спину прикрывают всего два рыцаря — единственные молодые среди сотен ветеранов, его порученцы Унтар Вельбирский и Валур Делми из Долгой долины…

Остальные воины отстали, отбиваясь от трех-четырех противников сразу. Только от Мора северяне шарахались как от чумного. Каждый удар экс-маршала убивал очередного уторца. И вот она «черная чайка»!!!

«Двальди» поднял было щит, но Мор ударил щитом и, поднявшись на стременах, обрушил свой тяжелый палаш сверху вниз, наискосок. Тело «черной чайки» под ударом герцога развалилось пополам.

— Я отомстил!!! — воскликнул герцог.

И тут ему на голову обрушился тяжелый удар.

— Вот и все… — сознание герцога померкло…

Огромный уторец снова взмахнул тяжелой булавой. От удара по плечу тело герцога вылетело из седла. Его погребла под собой лавина уторской конницы, которая спешила добить остатки «бесшабашных голов».

Так погиб бывший первый маршал Келенора, Хозяин Гор и Долин земли Мор, «железный герцог», Золотой Дракон Эльрик Мор.

Глава 20

Что говорят жрецы в храмах Тима Пресветлого? Были та-ла — да нету их. Ушли, уснули старые боги, оставив наш мир и заботы о нем Великому Заступнику и матери его, Эйван Животворящей. А дикари, что порой встречают в глухих лесах, — это бывшие слуги, брошенные хозяевами. Все забывшие и забывшиеся. Одно умеют: жить, не нуждаясь ни в еде, ни в крыше над головой. Питаются солнечным светом да птичьими песнями, а зимой, когда стужа сковывает землю, спят под корнями деревьев, завернувшись в палую листву. Словно какой-нибудь барсук или еж. Какие из них боги? Нет в них ни света горнего, ни мудрости великой.

Бывает, честный витязь, заплутав на охоте, встретит такого вот полупрозрачного старичка с желтыми, как у кошки, глазами. Разговорятся они. Витязь, наслушавшись бабских сказок, начнет спрашивать лесного старца — как, дескать, славу добыть великую, богатство несметное, как сделать, чтобы красавицы любили? А старик пробормочет какую-нибудь чушь и уйдет тихонько — ни листочка не шелохнет. Будто и не было его. Где мудрость-то?

А подгорные та-ла — то вовсе порождения страха человеческого. Неуютно тому, кто привык по земле ходить, под каменной толщей, словно в могиле, оказаться. Вот и выдумывают рудокопы всякие сказки, чтобы оправдать свой страх.

Так говорят жрецы простецам, чтобы не впадали те в искушение, не тянулись к непонятному народу, владевшему когда-то этой землей. Да и тем, кто слушает эти речи, хочется верить в простой и понятный мир, поделенный на Свет и Тьму. Есть Тим и его матушка, которым всегда можно вознести молитву. Есть Кромешные владыки, от которых нужно держаться подальше. Все беды и несчастья — от темной нечисти. Но для того, кто искренне молится, кромешные не страшны. Тим Пресветлый заступится, Эйван защитит.

Да только верится в это лишь пока вокруг тебя — крепкие храмовые стены. А за ворота вышел — и вот она — Серая Сила. Безразличная к людской суете, равнодушная к молитве. Не злая и не добрая. Просто есть она — и все. Старые люди говорят, что раньше были умельцы, которые могли ту Силу на свою сторону перетянуть. Да мало ли что говорят старые люди…

После ухода ополченцев Иртин замер в ожидании.

Генрика каждый день, закончив дела по дому, спешила к Барбаретте, пытаясь как-то утешить испуганную женщину. Старая нянька плакала и беспрестанно бормотала о том, что наступают последние дни.

Генрика вполуха слушала причитания Барбаретты, а сама размышляла о том, что же означал «истинный» сон о красавице и мальчике. И о том, какова же на самом деле природа «истинных» слов.

В таком полусне-полуяви нельзя увидеть то, чего не существует. Нельзя увидеть умерших, даже очень дорогих тебе, людей. Прошлое и будущее скрыты от того, кто вызвал «истинный» сон. Но вот то, что происходит сейчас, в тот же момент… И не важно, как далеко от спящего до того места, которое он видит…

«Значит, все, что я видела, происходило на самом деле, — рассуждала девушка. — Вот только где? И с кем?»

А Иртин тем временем заполнили всадники принца Эдо. Кавалерия Восточной армии прошла через город и остановилась на ночевку на том же лугу, где разбивали лагерь ополченцы герцога Мора. Только теперь солдат было гораздо больше.

Вместе с Арчи и соседскими мальчишками Генрика побежала на луг, чтобы поглядеть на сунланцев. Спрятавшись в прибрежных кустах, они смотрели, как кавалеристы расседлывают коней и ставят палатки. Вскоре на лугу не осталось незанятого места, а степняки все подъезжали и подъезжали, располагались на обочинах дороги, ведущей в Вельбир.

— Смотри-ка, кирасиры! — шептались мальчишки.

— А это кто с мушкетами? Драгуны?

— Да, Гуннорский драгунский полк, в нем мой батька служил! — гордо сказал кто-то из малышей. — У батьки такая же красная куртка со шнурами есть, как у этих! И сабля!

— А это что за арбы такие?

— Это пушки у них. Говорят, они на ходу стрелять могут, — прокомментировал кто-то из ребят постарше.

— Ого! А это кто? Дикари?

— Сам ты дикарь! Мне батька говорил, что благороднее сунланских князьцев людей не видел! — почему-то обиделся сын гуннорского драгуна. — Они не врут и слово всегда держат!

— Я и говорю — дикари, — хихикнул другой мальчишка, но кто-то ткнул его под дых, и он замолчал.

Другие пацанята продолжали шептаться про диковинных степных воинов:

— Вы только посмотрите, какие шапки! А луки какие!

Легенды о сунланских лучниках, неуловимых и беспощадных, доходили и до Альвы.

— Ого! Егеря!

За невзрачными на вид, но выносливыми коняшками бежали привязанные на длинные поводки огромные псы.

И снова лес пик с яркими вымпелами…

Солнце уже скрылось вершинами деревьев, быстро темнело. Вдруг яркий зеленый луч полоснул по небу, осветив на миг лагерь Восточной армии. Генрика невольно подняла глаза вверх и вздрогнула. Закатные облака в зеленом небе были похожи на волны степных трав, а на их фоне возникла огромная тень то ли всадника, то ли кентавра — не разберешь…

Девушка проследила взглядом направление, откуда могла упасть тень, и увидела, как перед воротами в храмовый двор спешиваются несколько всадников.

— Глянь, Арчи, молиться поехали, — толкнула она приятеля.