Море вероятностей (СИ)

- Хорошие люди тут живут, - негромко сказал Полохов, - весёлые...

- Кажется, ты хотел покататься, - напомнил Тэнра.

Вася неопределённо пожал плечами.

- Да ладно... – пробормотал он. – Чего-то перехотелось. Пойдёмте, что ли, работать.

В тихой, пыльной, насквозь просвеченной солнцем квартире Полохов сел на диван и подтянул колени к груди. Он смотрел в одну точку. Лицо его утратило выражение и более не было даже грустным. Тэнра глянул на него, увёл Аниса в прихожую и совершенно обычным голосом, но очень убедительно попросил взять Никс и прогуляться, скажем, в поисках ещё какой-нибудь нужной мебели. Анис не стал спорить. «Вправь ему мозги», - едва слышно проговорил он, хихикнул и захлопнул дверь.

Вася сжался ещё плотнее и спрятал лицо. Он слышал шаги, но не шелохнулся. Тэнра остановился чуть обок, чтобы не загородить ему солнечный свет. Поколебавшись, он стащил с дивана подушку, положил на пол и сел на неё.

- Мы попробуем их защитить, - сказал он в пространство. – Мы сделаем всё, что в наших силах.

Вася молчал.

- Должен быть способ, - продолжал Тэнра. – Ледран подскажет. У него большой опыт.

Вася приподнял голову.

- Столько хороших людей... – едва слышно проговорил он. – И их больше нет. Совсем.

Теперь и Тэнра смотрел печально.

- Архитекторы могут всё, - так же тихо ответил он.

- Только они не хотят.

И оба надолго замолчали.

- Мы всё равно будем работать, - сказал Тэнра наконец.

Вася шмыгнул носом.

- Я хотел позвонить Ледрану, - сказал он. – Поныть ему. Он бы меня пожалел. А потом вспомнил...

- О чём?

Полохов поднял голову, переплёл ноги, уцепился пальцами за щиколотки. Он кусал нижнюю губу.

- Знаешь, - сказал он, - когда меня переводили на оперативную работу, Ледран отыграл за меня фальшивку. Ну... мои родители меня не любили, да и я их тоже. Они были приличные люди, а я – какой-то полоумный. Когда я стал админом, думаю, они окончательно поверили в то, что я психический. Мне же было тринадцать лет. Они сначала думали, что у меня дикие фантазии, потом – что я попал в секту. Даже в церковь меня таскали – отчитывать или как это называется... Меня только бабушка любила, потому что чуть-чуть понимала. Но она-то точно была психическая. Родители и решили, что я в неё пошёл. Потом я в институт поступил, и они успокоились. Институт – это было прилично. А бабушка жила одна в трёхкомнатной квартире на Фрунзенской, а мы с родителями – на Тимирязевской в двухкомнатной... Тьфу, зачем я тебе это говорю.

- Ты говори, - сказал Тэнра.

- Когда бабушка умерла, родители с сестрой уехали в её квартиру, а я один остался жить. Сначала всё хорошо было. А потом меня решили перевести. Ледран сказал, чтобы я не волновался, меня выдернули в Лаборатории, и я про всё забыл. Учился круглые сутки. И вообще, Лаборатории – место, от которого сначала дуреешь напрочь. Ну... и вот. Ледран – он же такой... Человек Лабораторий. Нужно было оставить в квартире мой труп, и всё. С проломленной головой или там алкогольной интоксикацией. Я думал, он так и сделает. Я был занят тогда очень. А Ледрану это показалось нехорошо, жестоко по отношению к моим родным. И он отыграл фальшивку. Как будто я стал приличным человеком, нашёл приличную работу и завёл приличную жену, потом родил маме с папой приличного внука, купил приличную машину и попал в приличную автокатастрофу. Чтобы они были счастливы, думали, что рядом с ними жил приличный член общества и помер как человек. И не стыдились, что у них был тёмный родич.

- Что такое «тёмный родич»?

Вася помедлил, подбирая слова.

- Бывают люди – белые вороны, бывает, когда в семье не без урода. А бывают тёмные родичи. Это когда у приличных людей – тень, и в тени растёт хрен знает что такое. Неправильное. Вроде меня.

- Я этого не понимаю, - честно сказал Тэнра. – В моей картине мира такого не было. Но я сочувствую.

- Спасибо, - кривовато усмехнулся Вася. – В общем... я что хотел сказать. Ледран – не архитектор, не программист. Но он давно работает с ними, и теперь иногда думает, как они. Не в том смысле, что он с ними согласен, а просто логика у него такая же. И доброта такая же. А у них у каждого своя собственная доброта. Поди пойми, кто добрее. От кого нужно бежать со страшным криком, а от кого и бежать бессмысленно.

Тэнра задумался.

- Ты чувствуешь себя одиноким, - утвердительно сказал он.

- Я и есть одинокий. Болтаюсь... как мусор в проруби.

- Но ты очень много можешь, Вася.

- Угу. Только реализовать свои возможности не могу. Тэнра, я сам по себе – нуль, нуль без палочки. Мне даны доступы, и они – моя палочка. Выручалочка. А сейчас их нет. И вот я сижу на диване, весь от носа до хвоста суперагент, и понимаю, что никого не смогу спасти. Никого не смогу защитить. Зачем я? Неужели они не смогли найти кого-то получше?

Тэнра посмотрел на него. Полохов тревожно, часто смаргивал, и пальцы его то сжимались, то разжимались.

- Ты знаешь, что не смогли, - твёрдо сказал Тэнра. – Ты – лучший. И ты справишься. Мы ведь уже знаем, что делать.

Вася подался к нему, ловя его взгляд.

- Я знаю, что нехорошо тебе это говорить, - шёпотом выдохнул он. – Но я не могу дальше отмалчиваться. Тэнра, я ужасно боюсь, что повторится... то, что случилось с тобой. Я ведь тоже виноват.

Тэнра прикрыл глаза и перевёл дыхание. Лицо его на мгновение исказилось, но он быстро взял себя в руки.

- Я не позволю этому повториться, - ответил он спокойно, почти с улыбкой. – С меня достаточно одного раза. Я так решил. И не вини себя. Ты всё делал правильно. Это была моя ошибка, единственная за всё время. Рано или поздно я должен был ошибиться, я же человек. Теперь я сожалею только о том, что ошибся так... сильно.

Полохов бледно улыбнулся.

- Архитекторы могут всё, - проговорил он, и оба они знали, о чём речь. Тэнра кивнул:

- Просто не хотят.

Вася слез с дивана и снова переключил личный дисплей на видимый спектр. Серое, тускло фосфоресцирующее полотно развернулось на фоне серого бетона стены. Под руками Полохова вспыхнула и мгновенно погасла цветная паутина интуитивной клавиатуры. Кисти его дрогнули, пальцы шевельнулись, задевая, сдвигая невидимые нити. «Внимание! – сообщили алые буквы на сером мерцании. – Осуществляется транслокальный вызов». «Я надеюсь, хотя бы связь есть?..» - пробормотал Вася. «СЭТ-комплекс активирован», - зажглась следующая строка, и третья известила: «Отклик 985% необходимого, 0,07 градуса выше хайлертовой границы, Лаборатории, оперативный отдел».

- Нашёл, по крайней мере, - вслух ободрил Полохов сам себя и спустя секунду вытаращился: - А эту дрянь кто тут нарисовал?

Вместо песочных часов, растущей дорожки или другого привычного индикатора занятости на мониторе неторопливо поднимался гриб ядерного взрыва.

- Вот уроды, - чуть громче сказал Вася. – Это кто-то чувством юмора похвастаться решил.

Первый гриб растаял. Под словом «Лаборатории» возникла и упала вторая бомба, строки уведомлений содрогнулись, экран сотрясла и выбелила призрачная вспышка. Вася нервно обругал неизвестного разработчика и посоветовал оторвать ему что-нибудь, например, доступ. Тэнра встал и подошёл ближе, закладывая руки за спину. Вполголоса он спросил, может ли Ледран быть сейчас занят, и Вася неопределённо помотал головой. Нестриженые секущиеся патлы его взлохматились.

Второй гриб вырасти не успел. На мониторе мигнула надпись «Контакт установлен» - и монитор исчез.

Пространство раскрылось.

...не было экрана, мембраны, преграды – было окно, отворённое в дивный блистающий мир. Высокая реальность хлынула сквозь него, ударила в лицо как штормовая волна; словно бы нечто в локусе Лабораторий находилось под давлением во много атмосфер и теперь рвалось на свободу – нечто сродни упоительной мощи и радостной истине, творческой воле и новизне, но не метафорическим, а вполне вещественным, измеримым, как физические величины. Всё, что было вовне, поблёкло и казалось теперь нарисованным и бесплотным – и бетон стен, и солнечный свет. «Уфф!» - выдохнул Вася и поёжился. Он наблюдал этот эффект не в первый и даже не в сотый раз, но всякий раз изумлялся – и изумление в эти минуты тоже казалось физической величиной, оно излучалось, как радиация. Лаборатории дрейфовали вблизи хайлертовой границы, опускаясь и поднимаясь максимум на пару градусов, но их внутренний индекс варьировался значительнее, порой доходя до плюс десяти. «Сорок пять градусов разницы, - подумал Полохов. – А если б мы находились на уровне минус сотни или двух, как бы это чувствовалось?» В такой дали от хайлерта он ещё не бывал. По слухам, от резкого перепада реальности можно было двинуться умом. Но большинство обитателей и посланцев Лабораторий и без того не могли похвалиться здоровой психикой, так что ничего нового с ними не случалось.