Время вспомнить (СИ)

  ― Так и сказал? ― удивилась Тай, зная благоразумие владетеля.

  ― Ну про камни, - это я уже от себя, ― ничуть не смущаясь, продолжала Шептунья. ― Но так, намекнул, конечно. Как она?

  ― Мне кажется, ей стало хуже, ― обеспокоенно сказала Тай. ― Я так рада, что вы пришли.

  ― Я посмотрю? ― саг снял плащ, растирая окоченевшие руки. ― Вот только, войти может кто, нужно вынести ее в спокойное место.

  Служанка то ли заснула, то ли впала в забытье. Саг с неожиданной легкостью поднял Ализу на руки и понес девушку вслед за помощницей, Тай выглянула в коридор, проверяя, нет ли кого за дверью.

  Во дворе трещали костры, гудели людские голоса, слышался плач. Тай разглядела Таймиира, сидящего у входа в конюшни, рядом, держа руку на плече мужа, стояла Патришиэ. Разоруженные охраной Армеер из поместья Род, юный Тарк, Гирн из Ко-Бароха и несколько окрестных владетелей сгрудились вокруг кресла Таймиира и глухими голосами пели поминальную песню. В толпе мелькала шапочка Кратишиэ, разносящей кушанья.

  Шептунья, беспокойно озираясь, провела всех в комнату Ализы. Девушка застонала, когда саг уложил ее на кровать.

  ― Что вы ей давали? ― спросил саг, всматриваясь в лицо Ализы.

  ― Не знаю...Кратти, она варила травы, ― ответила Тай.

  ― Молодец - твоя Кратти. Яда много вышло, ― саг ощупал Ализе руки и икры ног. ― Древесное молочко и полынь, известная комбинация, открывает разум человека для черной магии. Она сопротивлялась, раз сохранила ясность ума, прежде чем потерять сознание. Я в ней не ошибся. Славная девушка. Когда должно было накрыть ее тьмой, сердце и Дом ее воспротивились и не дали совершиться безумию. Нужно теперь привести ее в чувство. До деревни я ее не довезу - уйдет еще дальше по левому берегу.

  ― Левому берегу?

  Саг кивнул:

  ― Сознание ее отравлено, беспамятство - сродни сну, в который мы погружаемся каждую ночь: бродим по призрачному берегу, вглядываемся в отражения на воде, встречаем потерянных любимых. Но мы просыпаемся, а Ализа проснуться не может, дурман не позволяет. Шептунья, милая, нужно растворить пятнадцать капель вот этого в сорока каплях теплой воды.

  Саг обернулся к старшей помощнице, стоявшей за его спиной, протянул ей скляночку с восковой пробкой, извлеченную им из кожаной сумки с многочисленными кармашками. Шептунья кивнула и ушла готовить лекарство на кухне.

  ― Что это?

  ― Маковица. От судорог, ― Саг бросил на Тай внимательный взгляд из-под густых бровей. ― Ты бы навестила меня когда, девочка, и на твой Дом посмотреть бы. О тебе в деревне болтают, знаешь это?

  ― Да, ― Тай опустила глаза. Она немного робела перед стариком.

  ― Шептунья говорит, бесовики в тебя метили.

  Девушка помотала головой:

  ― Не знаю.

  ― В тебя. Навести меня, девочка, в деревне, как все это стихнет, в Храм-то я тебя отвести не смогу, сходим на холмы, за пастбища, к старой Брионе как раз внучка приехала - сильная толковательница...Что-то держит ее, ― задумчиво проговорил старик. ― Что-то держит. Не могли они ей столько яду дать, не убить они ее хотели, направить только. Желудок у нее прочистился, девушка она сильная...Четыре храма, что за времена такие настали, что я по углам таюсь, тайком людей из-под бесовских чар вывожу? Что еще они ей дать могли? Люди говорят, Ализа с бесовиком спелась? Мог он ей подарить что-нибудь, что она с собой носить будет?

  ― Кулон на шее,― подсказала от двери вернувшаяся Шептунья. ― Не припомню такого раньше. Да и хвасталась она всегда, если что покупала да полюбовники дарили. А тут - молчок.

  Саг потянул за цепочку.

  ― Оно, ― саг одной рукой приподнял голову служанки, другой стянул украшение с шеи. ― Тхуутова вещица. Частица мертвого духа в ней. Жаром так и пышет. Вот они как уводили ее по сумеречным дорогам. Нужно опустить это в текущую воду.

  Флов положил украшение на столик. Тай и Шептунья разом уставились на красивую вещь, Тай с любопытством, Шептунья - с ужасом. Ализа вдруг поднялась на локтях, открыла мутные глаза с кровавыми прожилками, застонала.

  ― Спи, спи, ― саг за плечи уложил ее на подушку, влил в рот полстакана лекарства, поданного Шептуньей. ― Теперь она будет просто спать. Маковицу я оставлю, разводите, как я сказал, давайте каждые четыре четверти, посудину почаще подкладывайте, пока не кормите - извергнет. Она вас слышать будет, но ходить - вряд ли. Это, ― саг показал на кулон,― нужно выкинуть. Лучше на полнолуние. Пусть пока полежит где-нибудь в безопасном месте.

  ― Я выкину, ― обещала Тайила.

  ― Хорошо. Будь осторожна, девочка, не держи в руках долго, ― саг помедлил у двери, заговорил, будто бы сам с собой. ― Я должен встретиться с Таймииром, осмотреть его, Дом его в опасности, сердце в тревоге и боли, нельзя нам потерять нашего владетеля, он единственный, кто стоит сейчас между нами и хаосом. Никто не верит, что Латия покончила с собой, бесовики и раньше оскверняли Храмы насильственной смертью. Девочка была доброй, отзывчивой, в деревне ее уважали, в школе в Кружевах помогала, дети любили ее уроки. Замуж собиралась, за человека хоть и слабого, но мирного, никто ее не неволил - все знают, от людей она не таилась. Почему убили они ее, какие цели преследовали? Того не знаю, но смерть ее объединила владетелей Предгорья.

  ****

  Поговорить девушки смогли только поздней ночью, после ужина, когда раздали уходящим из замка поминальное: яблоки и сырные пирожки. Томана сменила Тай у кровати Ализы, чтица еле передвигала ногами, но перед уходом помогла служанке обтереть больную влажной тканью, смыв едкий пот.

  Тайила спрятала кулон в щель под лестницей, удержавшись от того, чтобы не поглазеть на него еще раз. Она рассказала подруге о приходе сага и лечении Ализы. Кратти и Тай забрались в прядильню почти под самой крышей, чтобы поговорить; растущая луна светила через стеклянные врезки в ставнях, молочно-белый свет на полу придавал комнате потусторонний вид; было холодно, девушки закутались в недовязанные коврики.

  ― До сих пор не могу привыкнуть к северным обычаям, ― призналась Кратишиэ. ― Сначала человека поминают, потом сжигают тело в горах. И на кремации только родственники и близкие люди. На юге все наоборот.

  ― Там юг, ― сказала Тай, зевая. ― Жарко. Здесь холодно. Здесь тело храниться может долго.

  ― А летом?

  ― На леднике.

  ― Верно.

  ― Как Магрета.

  ― Да.

  ― Мы говорим об этом просто, будто это не наши близкие ушли так странно и пугающе. Неужели можно привыкнуть к смерти так быстро?

  Тай зябко поежилась:

  ― Может, мы просто устали. Уверена, через время все это обрушится на нас, как лавина, и погребет под собой.

  ― Не знаю, ― Кратти задумчиво смотрела на потолок. ― Теперь я уверена, что Латия не покончила с собой, и все остальное, хоть и внушает страх, но не причиняет ТАКОЙ боли.

  ― Как ты можешь быть уверена? ― спросила Тай, поворачиваясь и опираясь щекой на локоть. ― Что ты видела на галерее?

  ****

  Несколько поколений назад, когда Предгорье частенько отражало атаки северян, в малой башне, выступающей за крепостную стену, хранился запас смолы и камней. Предки Таймиира использовали в качестве основания замка гранитные скалы-близнецы, между которыми проложил путь быстрый Барох. Каменотесы несколько лет рубили горы, добытый гранит пошел на отделку и внутренние перекрытия. Скалистая гряда тянулась на десять столбов вдоль берега, и замок был хорошо защищен от вторжения с моря. Один бок Тай-Брела опирался на склон, и в нем, по слухам, через систему пещер и ходов осажденные обитатели замка могли уйти далеко.

  Тай-Брел и Ко-Барох были последними цитаделями Предгорья, еще помнившими опасные времена, когда независимый Север предпочитал не торговать с Метрополией, а отбирать нужное силой. К югу владетели уже несколько поколений строили солидные, но более скромные поместья, окружая их садами и хозяйственными постройками. Они отдавали дань предпочтениям предков, украшая дома изящными башенками и зубцами на стенах, делая их похожими на миниатюрные замки. Дед и отец Таймиира, в свою очередь, стремясь не отстать от модных соседей, облагородили и свое жилище, обустроив в Тай-Бреле площадки для прогулок, оранжерею, библиотеку, украсив внутренние помещения дорогими коврами с Восточных Островов, лепниной и лакированной мебелью.