Волшебник

— Попробуй вот так. Смотри. — Жанна показала, как держать рукоять обеими руками.

Двумя руками оказалось гораздо легче держать меч прямо. Джош попробовал снова, на этот раз одной рукой. Почти тридцать секунд меч держался неподвижно, а потом кончик задрожал. Вздохнув, Джош опустил руку.

— Не могу одной рукой, — пробурчал он.

— Со временем получится, — недовольно ответила Ската, теряя терпение. — А пока я научу тебя обращаться с мечом, используя обе руки. На восточный манер.

Джош кивнул.

— Так, наверное, проще.

Он несколько лет занимался тхэквондо и всегда хотел изучить кэндо, японское искусство владения мечом. Но родители запрещали, считая, что это слишком опасно.

— Ему нужна практика, — серьезно проговорила Жанна, глядя на отражение Скаты в зеркале блестящими серыми глазами.

— И сколько практики? — спросил Джош.

— По крайней мере, года три.

— Три года? — Глубоко вздохнув, он вытер ладони о штаны и снова схватил меч. Посмотрел на себя в зеркало и вытянул обе руки. — Надеюсь, у Софи получается лучше, чем у меня.

Граф Сен-Жермен отвел Софи в маленький садик на крыше дома. Оттуда вид на Париж был потрясающий, и девочка прислонилась к балюстраде, чтобы посмотреть на Елисейские Поля. Движение на дорогах наконец рассеялось, город затих и опустел. Софи вздохнула всей грудью. Воздух был прохладным и сырым, с реки доносился еле уловимый горьковатый запах, приглушенный ароматами трав из пышно разросшихся горшков и причудливых контейнеров, расставленных на крыше. Софи обхватила себя руками, потерла плечи и вздрогнула.

— Холодно? — спросил Сен-Жермен.

— Немножко, — ответила девочка, не уверенная, дрожит ли она от холода или от волнения.

Она знала, что Сен-Жермен привел ее сюда обучать магии огня.

— После сегодняшнего вечера тебе больше никогда не будет холодно, — пообещал Сен-Жермен. — Сможешь ходить по Антарктиде в шортах и майке.

Он убрал длинные волосы со лба, вырвал листочек из горшка, свернул в трубочку и растер между ладонями. В воздухе бодряще запахло мятой.

— Жанна любит готовить. Она выращивает здесь все свои травы, — объяснил он, вдыхая аромат. — Тут с десяток разных видов мяты, орегано, тимьяна, шалфея и базилика. И конечно, лаванды. Она любит лаванду. Этот запах напоминает ей о юности.

— Где вы познакомились? Здесь, во Франции?

— Здесь мы наконец стали парой, но хочешь — верь, хочешь — нет, познакомились мы в Калифорнии. Был тысяча восемьсот сорок девятый год. Я добывал золото, а Жанна была миссионеркой, заведовала кухней и госпиталем для золотоискателей, которые явились на Запад попытать счастья.

Софи нахмурилась.

— Вы добывали золото во времена «золотой лихорадки»? Зачем?

Сен-Жермен пожал плечами, немного смущенный.

— Как и почти все в Америке в сорок восьмом — сорок девятом годах, я отправился на Запад искать золото.

— Я думала, вы сами можете делать золото. Николя говорил, что может.

— Создание золота — долгий и утомительный процесс. Я решил, что будет проще вырыть его из земли. А когда у алхимика есть немного золота, он может с его помощью получить еще. Так я и собирался сделать. Однако земля, которую я купил, оказалась пустой. И я начал закапывать в землю кусочки золота, чтобы продать землю новым золотоискателям.

— Но это же нечестно, — пролепетала изумленная Софи.

— Я был тогда молод, — сказал Сен-Жермен, — и голоден. Впрочем, это не оправдание. Короче говоря, Жанна работала в Сакраменто, и она постоянно встречала людей, которые покупали у меня пустую землю. Она поняла, что я шарлатан, а я принимал ее за одну из глупых благодетельниц. Никто из нас, разумеется, не знал, что другой бессмертен, и мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Несколько лет подряд мы постоянно сталкивались где-нибудь, а во время Второй мировой войны снова встретились здесь, в Париже. Жанна вступила в движение Сопротивления, а я был американским шпионом. И тогда мы поняли, что отличаемся от других людей. Мы пережили войну и с тех пор были неразлучны, хотя Жанна все время старается держаться в тени. Ни пресса, ни поклонники не знают, что я женат. Мы, конечно, могли бы продать свадебные фотографии и получить за них состояние, но Жанна предпочитает не светиться на публике.

— Почему?

Софи знала, что знаменитости дорожат своей частной жизнью, но оставаться совершенно незаметной как-то очень странно.

— Ну… Ты, наверное, помнишь, что, когда она была знаменитой в последний раз, люди попытались сжечь ее на костре.

Софи кивнула. Внезапно стремление держаться в тени стало ей совершенно понятным.

— А как давно вы знаете Скату? — спросила она.

— Несколько веков. Когда мы с Жанной стали жить вместе, то поняли, что у нас много общих знакомых. Все они бессмертные, разумеется. Жанна знает Скату дольше, чем я. Хотя вряд ли кто-то вообще до конца знает Тень, — с кривой улыбкой добавил он. — Она всегда такая… — Он помолчал, подбирая правильные слова.

— Одинокая? — подсказала Софи.

— Да. Одинокая.

Граф окинул взглядом город и сокрушенно покачал головой.

— Ты знаешь, сколько раз она в одиночку сражалась против темных старейшин, сколько раз подвергала себя невероятной опасности, чтобы уберечь от них этот мир?

Софи хотела ответить «нет», но тут в ее памяти всплыли обрывки воспоминаний ведьмы.

Ската в кожаной одежде и кольчуге стоит на мосту, у нее в руках два сверкающих меча, и она ждет приближения огромных чудовищ, похожих на слизняков, которые собрались на другом конце моста.

Ската в полном обмундировании стоит в дверях огромного замка, сложив на груди руки, и ее меч воткнут в землю рядом. Перед ней армия жутких ящероподобных чудовищ.

Ската, облаченная в шкуру тюленя и мех, балансирует на плывущей глыбе льда, ее окружили чудовища, похожие на ледяные изваяния.

Софи облизала губы.

— Почему… почему она это делает?

— Потому что в этом ее сущность. Она создана для этого. — Граф посмотрел на девочку и грустно улыбнулся. — И другой жизни она не знает. А теперь… — Он потер руки, и в ночной воздух поднялись искорки. — Николя хочет, чтобы ты научилась магии огня. Волнуешься?

— Чуть-чуть. Вы когда-нибудь учили кого-нибудь? — неуверенно спросила Софи.

Сен-Жермен расплылся в улыбке, показав неровные зубы.

— Никого. Ты будешь моей первой ученицей. И наверное, последней.

У Софи забурчало в животе, и неожиданно эта идея показалась ей не такой уж удачной.

— Почему вы так говорите?

— Потому что шанс встретить еще одного человека с проявившимися магическими способностями невелик, а с такой чистой аурой, как у тебя, вообще равен нулю. Серебряная аура встречается очень редко. Жанна была последним таким человеком, а она родилась в тысяча четыреста двенадцатом году. Ты и вправду особенная, Софи Ньюман.

Софи почувствовала комок в горле. Она совсем не ощущала себя такой уж особенной.

Сен-Жермен сел на деревянную скамейку, приставленную к трубе.

— Садись рядом, я расскажу тебе то, что знаю.

Софи села рядом с графом Сен-Жерменом и окинула взглядом крышу и весь город. Где-то на границе сознания мелькнули чужие воспоминания. В них у города был совсем другой горизонт, это был город из низких зданий, сгрудившихся вокруг огромной крепости, и в ночь поднимался дымок из тысяч труб. Софи намеренно прогоняла мысли, понимая, что видит Париж глазами Аэндорской ведьмы и этот Париж остался где-то в далеком прошлом.

Сен-Жермен посмотрел на девочку и негромко проговорил:

— Дай мне руку.

Софи протянула ему правую руку и тут же почувствовала, как волна тепла согрела все ее тело.

— Я расскажу тебе то, что мой учитель рассказал мне об огне.

Произнося эти слова, граф медленно вел светящимся указательным пальцем по ладони девочки, следуя линиям и бугоркам на коже, рисуя узоры.

— Мой учитель говорил: кто-то считает магию воздуха, или воды, или даже земли самой сильной из всех. Но они ошибаются. Нет ничего сильнее магии огня.