Забытая Атлантида [дилогия СИ]

И она воскликнула в великой тоске:

— Мама, ты понимаешь, что Нептун находится на краю своей гибели! Он уже близок к смерти! Он оказался заперт между трех исполинов: своей любовью ко мне, своей сущностью и чувством долга перед народом Тин! Эти три исполина, на которых строится вся его жизнь! А его заставляют разрушить две из его основ! Но он не преступит через себя никогда, потому, что он — Альгант!

Он не может нарушить свой кодекс чести, поэтому не сможет выполнить ритуал! Он будет вынужден участвовать в празднике Ур-Ана, но не сможет лишить девственности тинийку. За это он будет осмеян народом. Бежать за море и жить с позором сейчас и в последующих воплощениях он тоже не сможет. У него нет другого выбора, как до праздника Ур-Ана самому по доброй воле самому уйти к звездам навсегда….

И она, больше не сдерживая себя от огорчения расплакалась.

Реута и Мила, поняв смысл сказанного, поспешили к Милане и обняли ее. Так они стояли втроем и тихо плакали.

— Но ведь можно что-нибудь сделать? — через слезы сказала Мила, которой было искренне жаль и сестру и Нептуна.

— Расскажи царице Гарат, она поможет! — предложила Реута.

— Нет, не поможет. Нептун царь тинийцев и слово Гарат, царицы россов не может быть решающим, — возразила Милана.

— Милана, а ты готова помочь Нептуну? Спасти его от позора и гибели? — спросила Реута, оставив вопрос Мила без ответа.

— Да, я люблю его и готова ради него на все! — воскликнула с порывом Милана, — Ты что-то придумала? Говори скорее!

— Мила, — спросила дочь Реута, — ты собираешься идти на праздник Ур-Ана?

— Мне уже скоро пятнадцать больших солнечных кругов. Поэтому я там хочу присутствовать. Ты не хочешь, мама, что бы я там была?

Реута посмотрела на дочерей и прошептала:

— Мы спасем его! Каждая из нас должна хранить в тайне, то, что мы сделаем для его спасения!

— Что мы должны делать?

— Мила должна быть представлена на празднике Ур-Ана избранной девственницей мазленс!

— Я!? — вскричала Мила.

— Это не возможно! — ответила Милана.

— Почему невозможно? — терпеливо допытывалась Реута. — Ты что, ревнуешь свою сестру?

Милана отрицательно покачала головой:

— Я его больше не ревную! И к Мила тоже… Но только она не мазленс! И… не девственница… я не хочу говорить о ее прошлом…

— Нет, для всех она девственница. Гутий-насильник не успел оставить в ней семя… Никто кроме нас троих, Нептуна и Гарат не знает об этом… А мы будем молчать. Никто не посмеет проверять ее, если Нептун объявит тинийским Си-лот о том, что на ней он остановил выбор вместе с царицей Гарат. В слове Альганта, который упомянет волю Звездной Матери, никто не осмелиться усомниться, разве не так?

— Так! — согласилась Милана.

— А за тридцать маленьких солнечных кругов ты обучишь Мила всему, что ей нужно знать, для участия в празднике.

Милана согласно кивнула:

— Да, это трудно, но возможно!

— А ты, Мила, будет возражать, если так произойдет? — Реута повернулась к дочери.

Мила отрицательно быстро-быстро покрутила головой.

— Остается Нептун. Он самая тяжелая часть нашего замысла. Как я поняла, самая для него большая трудность — совершить любовное действие при зрителях. У нас есть время. Мы его подготовим. И тем самым спасем его!

— Как? — выдохнула Милана.

— Очень простым и надежным способом. Нептун будет вступать в любовную связь с Мила, а мы с тобой будем зрителями… Он привыкнет к ней и легко совершит обряд. Ты, Милана, после этого не набросишься на сестру с ножом? Ой, — всполошилась Реута, — скоро обед, мне нужно быстро готовить стол. Помогайте!

Для Гарат, Сион-Сиронс, Окира, Воуза и Ираста этот обед ничем не отличался от всех остальных. Они все с аппетитом ели мясной суп с овощами и зеленью, заедая его ячменными лепешками и жареную на оливковом масле капусту с кусочками мяса, и хвалили поварские способности Реуты.

На столе, как закуска, находились корни сладкого салата в уксусе и меде, латук и сельдерей. Фисташки и миндаль.

Георгий жаловался на боль во всем теле от непосильного, как он утверждал, труда лесоруба. Нептун на общем застолье ел мало, был задумчив и погружен в свои тяжелые думы. Милана все обдумывала, как уговорить мужа, поддержать их совместное семейное решение и все правильно и доходчиво объяснить ему. Видно она, наконец, приняла верное решение и под конец обеда даже развеселилась. Реута поглядывала то на Мила, то на Милану с Нептуном. Только Мила парила в небе от внезапного счастья. Она с великой радостью готова была спасать Нептуна и днем и ночью. Лучше конечно ночью…

Вечером Милана и Нептун пришли в комнату Реуты. Нептун был в сильном смущении. Стараясь побороть свое чувство, он сказал:

— Я очень благодарен вам всем за то, что вы все делаете для меня. Вы сохраняете мне честь и жизнь, а это много значит для меня. Моих слов благодарности будет недостаточно за участие в моей судьбе…

Только я хочу спросить тебя, Реута, не слишком ли это большая жертва, использовать, таким образом, свою дочь?

— Нет, Нептун, это не жертва. Ты, наверное, не понимаешь, что делаешь не только для себя, но и для нее благодеяние!

— Чем же? — поразился Нептун. — Я не могу понять, клянусь Ур-Аном!

— Мужчина, первым оставивший Млечный путь в лоне женщины, становиться очень часто отцом ее будущего ребенка, даже если она и не окажется беременной. Если мужчин несколько, то у женщины всегда есть выбор, по какому подобию создавать в себе плод. Ты очень силен, Альгант, и скорее всего будущий ребенок Милы, зачатый ей в браке от своего мужа, будет твоим, — с улыбкой закончила Реута.

Нептун, молча, согласился. Это было что-то из области тайных знаний биологии, о которой он знал не много.

В комнате горели три светильника в форме чаш. Эта атмосфера полумрака вызывала таинственность, которая всегда присутствует при проведении старинных обрядов. Сейчас же отблески пламени особенно были нужны Нептуну.

Он вынул из складок одежды три ожерелья из чешского стекла и с легким поклоном раздал их женщинам. Сияние огней всех цветов радуги на обычном стекле, при свете светильников, произвела на них сильнейшее, неизгладимое впечатление. Такого блеска камней они еще никогда не видели! Нитка бус Георгия, была разделена на три части, ее как раз хватило на три незамысловатых украшения, но восторг женщин от увиденного превзошел все ожидания Нептуна. Они сразу начали примерять их и любовались друг на дружке ярким блеском радужных огней, вспыхивающих при любом повороте тела. И даже забыли, зачем они собрались здесь. Они бросились искать свое обсидиановое зеркало и рассматривали себя с бусами по очереди. Это был действительно царский подарок, даже учитывая, что Реута и Мила ходили с бусами не из оловянных, а золотых шариков. А Милана не носила украшения. Когда восторги несколько стихли, Милана выразительно посмотрела на мать, давая ей понять, что она все объяснила своему мужу и теперь можно начинать его обучение.

Реута скинула с себя хитон из белой одежды и взору Нептуна предстала длинноногая, как и все тинийцы, красиво сложенная женщина, имеющая от рождения тридцать семь солнечных кругов. На ней был пояс и две ниспадающие полоски широкие материи желтого цвета, не доходящие до коленей, скрывающие только сокровенные места. Высокая стоячая грудь ничем не прикрывалась, и Нептун почувствовал, что у него пересохло в горле от волнения. Реута развязав ленту, собирающую волосы в пучок и тряхнула головой. Русые длинные волосы рассыпались во все стороны, и Нептун вдруг осознал, что эта еще молодая женщина прекрасна, как все тинийки его народа и способна вызывать у мужчин глубокую страсть. Мила тоже сбросила хитон по примеру матери и была одета только в широкий матерчатый пояс тоже желтого цвета. У Милы уже были достаточно развиты бедра, и имелась небольшая грудь, но до женщины она еще не дотягивала. Хотя смотрелась очень привлекательно.