Святой десант

— Мне нужны кое-какие ответы, и они нужны мне прямо сейчас! — прорычал Бубуш, щелочки зрачков которого вперивались прямо в перепуганные глаза Треппа.

Ответа не последовало.

— Зачем вы здесь?

Молчание.

— Мы ведь можем и по-крутому, понятно?

По-прежнему гробовое молчание безответного Треппа.

— Ну ладно же! Вы сами на это напросились! — Бубуш резко развернулся, прыгнул через всю пещеру Ублейра и схватил со стены лавовую лампу. С ужасающим грохотом он поставил лампу на обсидиановый стол и, повернув, направил ее оранжевый луч прямо в глаза Треппу. Теперь ему наверняка предстояло получить кое-какие ответы.

Было общеизвестно, что любой порядочный допрос начинается только в тот момент, когда лампа бывает направлена в глаза жертве. У Бубуша не было ни малейшего представления, как именно эта конкретная часть инквизиторской алхимии реально должна была сработать, но… черт возьми, должна же она была как-то сработать. Теперь следовало ожидать результатов.

— Кто вас послал? — рявкнул он, приближая свою физиономию вплотную к лицу Треппа, для которого она представлялась черным силуэтом, увенчанным короной от лавовой лампы.

Ответа не было.

— Зачем вы здесь? — Жар от лампы уже начал накалять чешуйки у Бубуша на затылке.

Трепп упорно молчал.

Бубуш зарычал и подался еще ближе.

— Что вам здесь нужно?..

— Если мне будет позволено сделать предложение… — вмешался Ублейр, который горбился на мешке с галькой в дальнем конце пещеры.

— Нет! — заорал Бубуш. Щелки его зрачков по-прежнему не отрывались от сущих оптических лужиц ужаса, которыми представлялись теперь глаза Брехли Треппа.

— Я все же думаю, это было бы полезно, — устало сказал Ублейр. Допрос тянулся уже несколько часов, а от Треппа так никакого ответа получено и не было. Просто ни единого звука.

— Ну, что там еще?

— Честно говоря, не хочу показаться излишне щепетильным, но… гм… эта лампа…

— А что такое с лампой? Она работает нормально. Идеальный инструмент для любого допроса. Это общеизвестно! — пожалуй, слишком бурно запротестовал Бубуш.

— Да, но разве ей не предполагается светить прямо ему в глаза? Тебе не кажется, что твоя голова малость ее загораживает? Я хочу сказать, что если ты на самом деле хочешь допрашивать собственный затылок, то на здоровье, но…

Бубуш зарычал и потер горячее пятно у себя на загривке. Затем он злобно развернулся, треснул себя кулаком по затылку и принялся нервно расхаживать по пещере. У Ублейра создалось явственное впечатление того, что он слышит, как с коренных зубов Бубуша стирается эмаль, когда тот проходил мимо него.

— Ну ладно! — объявил Бубуш после нескольких мгновений основательного пережевывания собственных зубов. Затем он буквально швырнул следующую фразу через пещеру в Треппа: — Итак, начнем с начала. Вы! Кто вас сюда послал?

Лучи от яркой лавовой лампы ударили в перепутанное лицо миссионера, словно бы пробуриваясь ему под кожу, обжаривая его глазные яблоки, опаляя волоски у него в носу. Брехли Трепп с трудом сглотнул слюну и…

Ответил молчанием.

Крошечный световой отблеск отразился от чешуек на виске Бубуша, мерцая в такт со злобной пульсацией его артерии. Получалось что-то вроде азбуки Морзе предельного остервенения.

— Зачем вы здесь? — проревел Бубуш.

Пот на лбу Треппа испарился шипящей струйкой.

— Э-э… — вмешался Ублейр.

— Ну что еще? Ты что, не видишь, что я занят?

— Я далек от критиканства, — тактично начал Ублейр. — Но ты не думаешь, что пора бы все-таки вынуть у него кляп?

Искры летели от задних коренных зубов Бубуша, пока он пытался справиться со своей поистине адской яростью. Одним скачком он перепрыгнул через стол и вырвал самодельный кляп изо рта Треппа, после чего с негодованием зашвырнул обслюнявленные подштанники Ублейра в другой конец пещеры.

Для Треппа все получилось так, как если бы трехнедельная порция словесного слабительного вдруг возымела свое разорительное действие. Струи слов устремились с его губ, замусоренные проповеди изливались неудержимо, гласные и согласные метались в пенном потоке словаря. После трех минут без перерыва миссионер совершенно выдохся.

— Прошу прощения, — сказал Ублейр. — Не вполне уловил. Вы бы не могли все это снова прогнать?

Брехли Трепп жалобно забулькал.

— Зачем вы здесь? — снова прорычал Бубуш.

— Дай же ты ему перерыв, — простонал Ублейр. — Не имеет значения, зачем он здесь или кто его послал. Все, что лично я хочу знать, так это что я могу извлечь из тех листов, что вон там на столе лежат. — Поднявшись с шуршанием гальки, он указал кривым когтем на покрытую конденсатом стопку секретных материалов.

— Я как раз к этому вопросу подходил, — прорычал Бубуш, нетерпеливо топая копытом. — Все должно делаться в правильном порядке. Нельзя начинать допрос с той самой вещи, про которую ты больше всего хочешь узнать. Следует несколько часов к этому подбираться, добиваясь от жертвы самых разных ответов, вконец смутить ее противоречивыми вопросами…

— А потом вынуть кляп.

— А потом вынуть кл… — Бубуш нахмурился и попытался притвориться, что ничего такого не сказал. Затем он раздраженно разгладил чешуйки у себя на брюхе, взял щипцы и схватил один из листов древнего пергамента. Эффектным жестом он поднес его к самым глазам Треппа и спросил: — Вот это. Скажите мне, что это означает.

Коготь его завис над заглавием из странных букв.

Брехли Трепп воззрился на причудливо-каллиграфические слова и покачал головой. Это определенно не было тем, зачем он здесь оказался. Распространение Благих Вестей к этому отношения никак не имело.

— Что это означает? — напряженно прорычал Бубуш, помахивая пергаментом.

Разукрашенные начальные буквы четырех слов корчились перед глазами Треппа. Желтоватые ящерки и блестящие змейки забавно переплетались и игрались друг с другом.

— А сколько будет стоить мой ответ? — почти небрежно поинтересовался Трепп.

Такого ответа Бубуш никак не ожидал. Отчаянно-жалобные мольбы о милосердии — очень может быть. Согревающее сердце низкое пресмыкательство — почти с уверенностью. Но такое? Нет, никогда.

— Сколько? — брызнул слюной Бубуш. — Ну, я… а сколько это, по-вашему, может стоить?

— Это будет стоить свободы, — улыбнулся Трепп и для вящего эффекта принялся корчиться под своими путами. — Я скажу вам все, что вы об этих документах хотите узнать, а вы отпустите меня исполнять мою миссию.

В задней части пещеры, восседая на мешке с галькой, Ублейр зашелся издевательским хохотом.

— Вы это серьезно? Вы что, хотите заключить с нами сделку? — весело спросил он. — Да вы хоть понимаете, что мы самые настоящие дьяволы, и что в настоящее время вы всецело у нас в руках? Вы просто не в том положении, чтобы заключать какие-то там сделки!

— Ну почему же? Именно в том, — ухмыльнулся Брехли Трепп с превосходно натренированным спокойствием. Внутри его желудок бурлил от острого ужаса в добрых пятнадцать денье. И лишь годы опыта в схожих ситуациях позволяли ему казаться невозмутимым.

Для Треппа постоянным источником изумления служило то, что реакция примитивных племен на миссионеров почти всегда заключалась в том, чтобы помещать их в большие котлы с овощами над ревущим костром. Число случаев, когда он языком проделывал себе путь из подобных котлов, было почти трехзначным.

Прямо сейчас незадачливый миссионер отчаянно пытался убедить себя в том, что веревки просто представляют собой смутную вариацию на тему котлов для приготовления пищи.

— Если вы не желаете торговаться, тогда я не смогу сказать вам, о чем это секретное досье действительно сообщает, — сказал он.

— Откуда вы узнали, что оно секретное? — прорычал Ублейр, внезапно напуганный.

— Об этом оно говорит так же ясно, как и обо всем остальном, — улыбнулся его высокобесподобие. — Конечно, мое знание древнетальянского малость подзаржавело, но…

— Вы можете его читать?

— Конечно. Языковая подготовка весьма важна, если вы собираетесь распространять Благие Вести среди стольких различных племен, сколько только возможно. Ну, так как насчет сделки?