Нефритовый кубок

Верховный Дознаватель с явным отвращением оттолкнул свою жертву, угодившую прямиком в лапы стражников.

– В Алронг, – сухо распорядился он, пропуская мимо ушей тщетные попытки Ши оправдаться. – Представите лично старшему надзирателю, скажете, что от меня. С первой же оказией пусть отправляет мерзавца на Соленые Озера, а до того – сунет в подвалы, чтобы его там поучили уму-разуму. Никаких записей, никакого суда, ничего. Перетряхнуть город, отыскать его зверообразного дружка и доставить ко мне.

Осознав уготованную ему судьбу, Ши мгновенно перестал вырываться и голосить. Он только вытаращился на месьора Дознавателя, беззвучно открывая и закрывая рот, словно разучился говорить. Так его и увели, причем, по меткому замечанию одного из караульных, воришка изрядно смахивал на человека, внезапно помешавшегося рассудком.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Вознагражденное любопытство

Подвальное одиночество Конана длилось недолго. Где-то в доме раздался вопль – тоскливый, смахивающий на завывание угодившего в капкан зверя – смолк, прозвучал снова и больше не повторялся. Сыто лязгнул замок, дверцы погреба приоткрылись, впустив немного тусклого света, выхватившего из темноты очертания выстроившихся вдоль стен пузатых бочек. Желтоватый квадрат вспыхнул и погас, а по лестнице, неуклюже переваливаясь, скатился новый пленник, умудрившийся рухнуть прямо на собрата по несчастью. Судя по тяжести и неразборчивому хрипению, это был не Ши. Значит, воришка по-прежнему незаслуженно пользуется особым покровительством бога-Обманщика, и вновь сумел выйти сухим из воды. Кого же тогда бросили в подвал?

Новоприбывший откатился в сторону и затих. Наверняка, как и варвар, прислушивался к тому, что делается наверху. Сквозь толстые доски и камень долетел глуховатый перестук шагов, хлопанье дверей – и тишина.

– Ушли, – прокашляли из мрака. – Блюститель, ты живой? Подай голос, как там тебя… Все ж не в одиночестве пропадать. Они вернутся, не думай. Сделают свои дела и всенепременно пожалуют обратно, за нами. Такие уж они, – темнота скрежещуще хихикнула, – упорные в намерениях. Эй, парень, да где ты там?

Конан не отозвался, и неизвестный обескураженно пробормотал:

– Прирезали. Вот удовольствие – коротать время в обществе покойника…

– Доброй ночи, месьор Фехтие, – как можно язвительнее проговорил киммериец, признав сварливые интонации владельца «Скрещенных ключей». – Неужто с друзьями не поладили?

– С ними сладишь… – хмуро отозвались откуда-то слева, перемежая слова приступами лающего кашля. – Надо полагать, ты и есть настырный длинный варвар из Сыскной Управы? Что ж, полюбуйся, к чему привела твоя борьба за справедливость! Другой на твоем месте сразу бы догадался тихо свернуть дело, а ты пер и пер, ровно бык на красную тряпку. И сидишь теперь под замком, дожидаясь, пока Джелани с головорезами припожалует.

– Джелани – это высокий, темнолицый, говорит с туранским акцентом? У него прозвище – Грифон? – быстро спросил Конан. Мысль о близкой смерти отодвинулась в сторону, затененная мелькнувшей возможностью расставить события последних дней по надлежащим местам. Он даже не испытывал былой неприязни к Фехтие – лишь бы тавернщик говорил.

– С какой стати мне с тобой откровенничать? – недоуменно поинтересовался месьор Ордзой, и, помолчав, задумчиво добавил: – Зуб выбили, мерзавцы. За что, спрашивается?..

Под унылые и наполненные жалостью к себе разглагольствования Фехтие киммериец припоминал советы друзей, могущие пригодиться в данных затруднительных обстоятельствах. Для начала позарез необходимо избавиться от веревок. Это достаточно просто сделать, нужно только найти жесткую ребристую поверхность и набраться терпения. Угол лестничной ступеньки отлично подойдет. Старательно трем, надеясь, что волокна долго не продержатся, и поддерживаем беседу.

– Можно и не откровенничать, – согласился Конан. – Будем сидеть и молчать. Пока Грифон не придет. Тогда, думаю, одному из нас придется говорить много и долго. Причем не мне. Меня-то, скорее всего, отпустят. Поколотят, конечно, но я как-нибудь переживу.

– С какой стати тебя отпустят? – насторожился Фехтие.

– В письме так приказано. Зато с тобой желает побеседовать их хозяин. Тот, что сейчас гуляет на вечеринке в поместье «Лиретана».

Конан ожидал, что на тавернщика его сведения произведут прямо-таки сокрушительное впечатление, и тот, струхнув, немедля начнет раскрывать свои тайны. Вместо этого Фехтие рассмеялся – с усилием, сквозь хрип, но искренне.

– Удивил, тоже мне. Призрак им вовсе не хозяин. Так, посредник вроде меня, звено в цепочке. Он, конечно, птица высокого полета, но сейчас, небось, сидит и локти грызет с досады – почему не он первым додумался обвести Джелани вокруг пальца в свою пользу? Испугался, должно быть. Значит, они все-таки получили свое письмо? Недавно тут шуму было – какой-то сметливый проходимец стянул драгоценную бумажку прямо из пояса гонца. Они заметались, помчались перетряхивать город… Ты, случаем, в это послание не заглядывал? Должно быть, там про меня изрядно гадостей понаписано?

– Само собой, – подтвердил киммериец и небрежно поинтересовался: – А Призрак – он кто?

– Меньше знаешь – дольше проживешь, – отрезал Фехтие, но как-то без прежней уверенности.

– Хорошо, – не стал возражать Конан, опасаясь выпустить из рук тонкую ниточку разговора. – Но если Призрак не распоряжается Грифоном… то есть Джелани… кто тогда его хозяева? Или он сам по себе? Почему он преследует здешнего Верховного Дознавателя? Из мести?

– Лично Джелани, полагаю, глубоко наплевать на любых дознавателей и правителей. Он выполняет то, за что ему платят. Ради того, во что он верит.

– Значит, он – убийца по найму, – без колебаний припечатал варвар. – Так? А ты предоставляешь ему и его людям укрытие, да еще пользуешься их услугами для своих темных делишек. Чего молчишь? Правда глаза колет?

– О самоуверенность молодости, которая считает, будто ей все известно, – с нарочитой скорбью вздохнула темнота. – Ты совершенно не представляешь, кого пытаешься укусить. Зубки сломаются, поверь мне.

– Новые вырастут, – огрызнулся киммериец. Сплетенные из хорошей офирской пеньки путы упорно не желали поддаваться.

– Веревку перетираешь? – сочувственно хмыкнул Фехтие. – Полезное занятие. Только учти, двери подвала открываются вовнутрь и ухватиться за них с нашей стороны невозможно. Снаружи они упираются в каменный порог. Будешь головой пробивать?

– Твоей, – наставительный тон Ордзоя неимоверно раздражал. – Вместо того, чтоб каркать, подумал бы, как отсюда выбраться! Тебе что, очень хочется умереть?

– Мне все равно, – прозвучали эти слова так, что Конан мигом позабыл о веревке и уставился во мрак, пытаясь разглядеть собеседника. – Даже если нам очень повезет и мы сумеем бежать, нас все равно отыщут. Неважно, в этом городе или каком другом… Знаешь, что такое грифон? – вдруг спросил Фехтие.

– Небывалый зверь с туловищем льва, орлиной головой и птичьими крыльями, – чуть растерянно ответил варвар. – Он еще нарисован в гербе Турана… Хочешь сказать, что Джелани пригласил сюда кто-то из туранцев, обиженных на Рекифеса?

– Грифон – символ Эрлика, бога войны, – монотонно продолжил месьор Ордзой. – Давно, лет двести назад, во времена очередной смуты вокруг аграпурского трона, император Турана создал маленькую гвардию из особо приближенных телохранителей, чуток помешавшихся на религии Эрлика. Они называли себя «Возмездием Небес». Правитель, вызвавший к жизни сие безобразие – порази меня сухотка, если я помню, как его звали… пускай будет Ирвази – и сам не отличался ясностью рассудка. Однако, поскольку три его предшественника скончались при весьма странных обстоятельствах, он вбил себе в голову, будто все вокруг, начиная с главного евнуха и заканчивая городским золотарем, прямо-таки жаждут его смерти. И понеслось! До суда, как правило, не доходило – просто те, кто неосторожным словом, поступком или взглядом имели несчастье попасть под подозрение, в самом скором времени отбывали на Серые Равнины. Один на собственный кинжал упал, на апельсиновой корке поскользнувшись, второй на охоте подстрелен, третьего бешеный верблюд затоптал… Телохранители дело свое знали туго, а приказы им отдавал лично Ирвази через главу Братства. Был там такой Хатар уль'Савади, старшина гвардии и заодно тайный жрец Эрлика Кровавого. Того воплощения, которое злобное, восьмирукое и с мечами. Сперва все шло чисто-гладко, Ирвази нарадоваться не мог…