Морфы (СИ)

- Всё хорошо, Анечка? - спросил он. Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Я не имею права пугать этого человека, который зовет маленькую старушку, у которой всё болит, «Анечкой» и видит её во снах каждый день.

Я просто закачу потом истерику. Дома. Когда проснусь. Пусть папа поит меня кофе, а мама делится пирожными. Но здесь и сейчас я должна справиться, пусть жизнь и не готовила меня к этому. Я вообще не собиралась думать о старости — это слишком далеко и никогда, слышите? Никогда не случится со мной!

- Я просто вспомнила, как мы познакомились, - ляпнула я первое, что пришло в голову, и запоздало испугалась — вдруг сейчас придется вспоминать, а я и не знаю ничего?

Не пришлось. Старичок просто взял меня за руку — осторожно, чтобы не сделать больно, и прикрыл глаза. Наверное, у него текли слезы. Я не могу сказать точно, потому что у самой глаза были мокрые.

- Я тебя люблю, Анечка, - прошептал старик прежде, чем мир свернулся — у стариков часто бессонница или поверхностный, часто прерывающийся сон. Об этом я слышала.

Я перенеслась в класс, чувству себя двояко: словно украла это признание у Анны Васильевны, и в то же время не желая отдавать его, самое первое признание в любви, которое я слышала.

Кажется, мои щеки всё еще были мокрые, хотя личина спала, едва я выбралась из того сна. Я думала, Картина Георгиевна будет ругать меня за провальную практику, но та снова сумела удивить меня.

- Ольга, молодец, - отрывисто произнесла она. - Немедленно просыпайся и засыпай в локацию колодцев. Тебе нужно передохнуть и успокоиться. Анна Васильевна, вы пойдете в сон Оли завтра.

А я, что я. У меня не было даже сил спорить. Я кивнула, и, избегая сочувственных взглядов одногруппников, проснулась. Не меньше минуты я пялилась в темный потолок прежде, чем снова провалиться в сон. Тот самый, в котором вдалеке шумит лес, а вокруг колодцы, манящие прохладой и звездами.

11 глава

- Не хочу становиться старой, - выпалила я, едва мы с Васькой и Светой встретились, чтобы вместе идти в школу. Точнее, я пришла к Василисе, а Света сидела у неё. Наверное, она живет неподалеку, иначе я просто не понимаю, как она добирается в такую рань. - Старость ужасна.

- И тебе доброе утро, - откликнулась Васька, отчего-то раздраженная, словно ей всю ночь снилось такое же, как мне. И нет, не колодцы, а вот это ощущение старости самой себя.

Она с мрачной решимостью запихивала в сумку доску для рэндзю, и я через силу улыбнулась. Похоже, эта игра должна была настигнуть меня и в реальности.

- О, чего вспомнила! - вдруг заговорила Света. - Мне тут странный сон приснился, будто мы с Олей играли в эту штуку.

- Чудесно, - буркнула Васька, надевая сапоги. - Даже во сне со мной никто не играет, только с кем-то другим.

Наверное, она шутила, но мне стало не по себе, будто я её и впрямь подвела.

- Что с ней? - шепотом спросила я у Светы, когда Васька прямо в сапогах прошла в комнату за забытой там второй обувью.

- Это всё ты со своей старостью! - неожиданно заявила та. - Будто не знаешь, что, пока бабушка у неё была жива, она с ней жила, ходила в другую школу и в никакие походы родители её не брали. Она очень скучает.

- Точно, - пробормотала я, а вернувшаяся Васька избавила меня от необходимости врать дальше. Потому как ничего такого я не знала. Может, Васька скрывала это от меня? Но почему? Это не та информация, которая могла значить что-то особенное. Уж в такой-то я разбиралась отлично — у меня всегда были ушки на макушке, стоило где-то произойти чему-то грандиозному.

Просто удивительно, как каждая новая проблема успешно отвлекает меня от предыдущей! Если так пойдет дальше, то я погрязну под ними и уже никогда не смогу выпутаться. Начать, наверное, стоит с самого простого. Теперь, когда я обнаружила, сколько странного и непонятного происходит вокруг меня, ссора с Жюлем уже не казалась чем-то серьезным. Скорее наоборот, я не была уверена, что понимаю, чего так разозлилась. Но и как теперь вернуться, не могла придумать.

- Ты всё ещё о старости думаешь с таким лицом? - поинтересовалась Васька резким голосом. - Не стоит переживать, несколько десятков лет тебе не о чем волноваться.

- Я и не волнуюсь. Точнее, не об этом, - пояснила я. - Я тут сделала глупость, и думаю, как теперь извиниться.

Васька с отстраненным лицом хмыкнула и отвернулась. И я с досадой поняла, что она приняла это на свой счет. Да что же это такое!

- Извини, если задела тебя, - слова вырвались сами собой. Я даже удивилась. Обычно так непросто просить прощения — просто свихнуться можно. Но тут я не была виновата по-настоящему, по крайней мере, не в этом, и поэтому извинение далось легче.

Васька склонила голову, показывая, что слушает.

- Я не специально, - продолжила я. - Но я еще обидела одного мальчика. Тоже нечаянно, пожалуй. И вот не знаю, как извиниться.

- Никак, - предположила Света. - А что? Мальчишки сами сто раз обидят и не извинятся. И вообще, загордится еще. С ними так нельзя.

С такой точки зрения я не рассматривала. Я вообще сказала «мальчика», потому что не могла же назвать Жюля по имени, нет?

- Мальчики не извиняются, это точно, они странные, - согласилась Васька. - А что за мальчик?

- Да так, - я решила немного схитрить. - Ерунда. Я другое хотела сказать. Мне одна подружка, вы её не знаете, не из нашей школы, комплимент сделала, а я думала, она смеется, обозвала её и сбежала.

Мне пришлось остановится, потому что и Светка, и Васька замерли с открытыми ртами.

- Вот ты чудила, - наконец отмерла Васька. - Это же обычное дело. Или она раньше над тобой смеялась?

Я подумала о Жюле и его мягкой улыбке, и помотала головой.

- Значит, извинись и поблагодари, - почти что приказала Васька, ускоряя шаг. К школе мы добрались практически бегом.

- А если бы такое произошло с мальчиком? - уточнила я и поспешно открестилась от новых вопросов. - Просто на всякий случай узнаю.

- Мальчикам постоянно что-то надо, просто так они хорошего не делают, - отрубила Васька и направилась в раздевалку. Надо же, и это их мы считаем странными...

- Тебе снова кто-то нравится? - прошептала Света с самым загадочным видом. Я отмахнулась. Причем тут это, в самом деле.

Для себя я решила, что поступлю как советовала Васька. Только ненадолго забуду, что Жюль из племени этих странных мальчишек, которые что-то хорошее делают только для каких-то своих непонятных целей. Представлю на его месте девочку. Ваську ту же. И извинюсь.

Я специально легла спать пораньше, решив не дожидаться конца уроков. Конечно, мало шансов, что Жюль в это время окажется в нашей комнате, но...

Он был там.

Дремал на диване, обхватил обеими руками наш электронный будильник, который мигал призывным «Пора мириться».

Я села рядом. Жюль заворочался, крепче прижимая к себе будильник, но не проснулся.

- Спать во сне — очень странно, - заявила я, дергая его за челку. - Я тут подумала и решила, что ты должен знать. Это ты красивый. И извини.

Вот я и успела. Выпалила это всё, пока Жюль пытался проморгаться — не мои проблемы, что он так долго просыпается!

- О, - Жюль уставился на меня, а потом на будильник. Тот всё ещё мигал той же надписью. - А я хотел тебе присниться. Но никак не получалось. Я собирался тоже извиниться.

- Ты-то зачем? - я обрадовалась, что успела первая. Вот приснился бы он мне и давай извиняться — я бы вообще перестала что-либо понимать!

- Папа говорит, что лучше извиниться, когда не знаешь, в чем виноват, чем из-за молчания так это никогда и не узнать, - торжественно заявил Жюль и, прежде, чем я успела смутиться, предложил: - А теперь, раз мы квиты, как насчет рассказать, где ты пропадала?

- Точно! - я никогда бы не сказала Жюлю, как благодарна ему за эту смену темы, но надеялась, что он и сам догадается. - У нас же идет практика и какая!

Наконец-то я могла рассказать всё и не бояться, что меня неправильно поймут. Почему-то Жюль быстро стал для меня тем человеком, который просто обязан был все понимать правильно.