Откровение миротворца (СИ)

Опираясь на палку, хранительница шагнула вперёд. Бледная смертность на её щеках и горячая решительность во взоре – Марк вспыхнул. Он почувствовал, что если позволит ей попасть в руки этого изверга, если выкупит свою свободу ценой её жизни, то рухнет в пучину бесконечного кошмара: хуже пожизненных пыток, хуже всего…

– …Однако же, вопрос также и в том, согласен ли Маркос быть обменянным? – прозвучал голос Автолика.

– Нет! – вскрикнул Марк как ужаленный. – Я не согласен! Никта, не вздумай этого делать! Ты Посвящённая! Ты страшна для Хадамарта больше, чем сотня таких, как я, и этот гад знает это!

Никта обратила на него умиротворённый, добрый взгляд синих глаз.

– Маркос. Я знаю, кто я и кто ты. И знаю, что по-настоящему ценно в нашей жизни.

– Никта, остановись! Не подыгрывай врагу! – душа с отчаянием рвалась из груди. – Если ты сделаешь это… то клянусь, как только мне развяжут руки, я возьму меч и пойду рубить эту нечисть… пойду против всего Меликерта, пока меня не убьют! Клянусь, я не проживу и дня!

Над пустырём воцарилась тишина, колеблемая лишь лёгким жарким ветром. Столь отчаянным был крик Марка, что притихли и перестали шептаться оба отряда.

– Небольшое затруднение, старший секутор? – хладнокровно произнёс Асамар. – Пленник, видите ли, не желает получить свободу.

Радагар сохранял молчание. Марк тяжело дышал, налитыми кровью глазами вглядываясь в бледное лицо Никты. Он жаждал увидеть в её глазах тайный план, скрытую уловку, нечто такое, что перехитрит коварного Кукловода…

– Может, всё-таки согласишься на золото, Асамар? – простецки предложил Автолик, разведя руками, как на торгу.

– Золото прибереги. Вам ещё выкупать семнадцать матросов с «Вольного», которых я подарил правителю Меликерта Баргорду. А эти пленники принадлежат мне, и условия их обмена я назвал.

– Но ты сам видишь, что это невозможно, – заговорил Автолик, незаметно заменив в переговорах Радагара. – Нам нужен живой Маркос, а не тот, который сразу после освобождения отправится умирать. Измени условия и назови приемлемую цену.

Марк затаил дыхание. О, как он был благодарен Автолику за эти слова!

Все взгляды устремились на Асамара. Он выглядел хладнокровным и по-учёному сосредоточенным, но Марк явно чувствовал, что тот наслаждается всеобщим вниманием и собственной значимостью.

– Он не изменит условия, – послышался слабый сухой голос Калигана. Учитель-следопыт сидел на земле в окружении стражников. Он был настолько слаб, что ему даже не связали рук. – Ему нужна голова последней ученицы Фосфероса – Посвящённой. Нужна для того, чтобы выслужиться перед Хадамартом и получить от него ценный подарок. Обмен пленного врага на врага более ненавистного – это идея именно Нилофея, Четвёртого миротворца. Когда Белое Забвение исказило его разум, он стал ещё более изобретательным. Сам бывший аделианин, он прекрасно знает слабости аделиан. И свою тактику всегда строит из расчёта, что аделиане – просто чувствительный скот, которым легко управлять. Асамара знают под разными обличьями по всей Каллирое. Он добился высокого положения в Мелисе, стал тайным главой Жёлтого Змея, советником Тан-Эмара и Баргорда, к нему прислушивались и в Тёмном Кругу. Умерщвлённые и брошенные в темницу, сведённые с ума и покончившие с собой – сотни людей были ступенями его возвышения, кирпичиками для создания его тайной империи… Поистине, надо обрести бессмертие, чтобы служить одновременно Хадамарту, некромантам и земным правителям.

Асамар стоял полубоком, как бы обращённый ко всем и ни к кому. Взгляд его, устремлённый на Калигана, не выражал ни ненависти, ни презрения. В нём было нечто проходящее насквозь и, не нашедшее ничего ценного для себя, растворяющееся в безразличии.

– Болтовня, следопыт, это всё, что тебе осталось. Твои попытки понять меня так же убоги, как и твоё нынешнее состояние, – произнёс Асамар негромко, но в тоне его ощущалась возносящаяся над смертными возвышенность. – Как и все аделиане, ты судишь о других в меру собственной узколобости и тупизны. С чего ты взял, что хранительница мне настолько нужна? Ещё не доказано, что она действительно Посвящённая, и Хадамарт даст мне за неё хоть что-то. Не подходят условия обмена – ладно, я готов их изменить.

Марк, почти погрузившийся в пучину отчаяния, поднял взор с новой надеждой. Он взглянул в глаза Лейны и увидел в них отражение собственных надежд.

«Мы выберемся. Ещё не из такого выбирались!»

– Как насчёт поединка за освобождение пленника? – прозвучал в напряжённой тишине голос Асамара. – По славным законам Меликерта! Вот и судья здесь, чтобы засвидетельствовать законность и справедливость…

– Условия? – коротко спросил Радагар.

– Существуют два правила. Первое: тот, кто вызвался занять место пленника, то есть ты, Никтилена, имеет право сразиться с воином того, кому этот пленник принадлежит. То есть, с моим воином. Если победа достанется тебе, хранительница секретов, то я буду вынужден отпустить пленника без всяких условий. Если же проиграешь – то будешь моей пленницей наравне с Маркосом… Если, конечно, выживешь.

– Сносное условие, – сказала Никта, не задумываясь.

– Тогда я выставляю своего воина! – с поспешностью объявил Асамар и обратил взгляд в сторону развалин древнего каменного жертвенника.

Там, в ста шагах от людей, стояли четыре даймонских существа. Марк увидел их только сейчас. Три изолита в чёрных, будто изодранных одеждах – не легионные, а изолиты-преследователи, изолиты-убийцы, которых властители тьмы используют для особо сложных заданий. Четвёртым, отличающимся от них существом, был высокий архидаймон в чешуйчатых доспехах.

Асамар поднял руку и выдохнул страшный набор звуков, от которого мурашки пробежали по коже – смесь шипения, свиста и рокота, настолько дикий звук, что Марк диву дался, как человеческие уста могут выговорить такое!

«Человек не способен управлять высшими даймонами! – подумал он. – Даже архимаг. Только тупоголовые арпаки или лишённые разума фоборы ещё могут подчиняться человеку. Управлять же высшими – это сложнейшее искусство. Одно неверное слово, или даже мысль – и они с презрением убьют своего хозяина. По этой причине Тёмный Круг после Амархтонской битвы поставил себе на службу людей, а не даймонов».

Нелюди двинулись. Не доходя шагов сорок до людей, изолиты остановились, а архидаймон последовал на середину пустыря. Это был приземистый нелюдь в закрытом шлеме, украшенным пятью змеевидными диадемами – знаком высокого положения среди властителей Хадамарта. Помимо чешуйчатой брони, плотно прилегающей к его телу, его покрывал защитный багровый плащ, сотканный из мельчайших чешуек. Твёрдая поступь, упругость ног, баланс движений – всё выдавало в нём искусного бойца. Но сила архидаймона была не только в этом. Марк понял, что не может смотреть на это существо – нечто потянуло из него все чувства и само желание жить. Внутри монстра царил как будто водоворот хаоса, втягивающий в себя всё, что имело отношение к жизни.

– Твой противник, Никтилена, – объявил Асамар.

Хранительница не изменилась в лице, хотя должна была прекрасно чувствовать и знать, что этот противник ей не по силам.

– Это исторг, порождение Алтаря Пустоты, – произнёс Калиган, не глядя. – Видать, совсем прогнили кодексы меликертских турниров, если городской судья даёт добро на столь честный поединок…

Кривошеий судья вспылил, яростно взмахнув руками:

– Почтенный Асамар имеет право выставить любого воина!

– Против раненой девушки, которая и шагу ступить не может! – выпалил Автолик и в импульсивном порыве шагнул вперёд, заслонив собой Никту. – Давай я сражусь с твоим уродом, Асамар, и посмотрим, чья возьмёт!

– Это невозможно! – ещё яростней заголосил судья. – По законам Меликерта, в вашем случае только двое из вас имеют право на поединок: тот, кто вызвался быть обменянным на пленника…

– …И сам пленник, – закончил Асамар.

Внутри всё закипело. Возбуждение пульсировало в каждой клеточке тела. Не думая и не осознавая своих действий, Марк выступил вперёд.