Алмазный венец севера

— Франек, отметь это место на стене, чтоб в случае чего каждый мог уйти поодиночке, — прислушавшийся Ларка не обнаружил никаких поводов для тревоги.

В глазах привычно посветлело — маг исправно отрабатывал выплачиваемые тому из королевской казны талеры. Кошачьи глаза… простенькое для бывалого чародея заклятье, однако парень лишь завистливо вздохнул. Не давалось оно ему, и хоть ты тресни!

Ноздри аппетитно щекотал запах маринованных с чесночком и укропом солений, копчёных окороков и прочего, что рачительный хозяин на зиму закладывает в погреба. Вдоль левой стены стояли бочки, а всю другую покрывали полки с припасами.

— Кто ж тут такой умелец? — гном беззастенчиво вышиб кулачищем крышку, пошарил в рассоле и одарил всех замечательно захрустевшими на зубах огурчиками.

— Да, не хуже чем моя маменька делала, — согласился Франек, уже шурующий в дальнем углу под лестницей. — Ах, незадача, здесь нынче гарнизон Волков!

Он продемонстрировал щит со свеженамалёванной эмблемой, забытый тут кем-то из незадачливых вояк. Стоило признать, что Волки пользовались уважением не только среди солдат медного королевства, но и у самих святых братьев. Крепкие рубаки и стойкие бойцы, они давно заставили уважать себя армии всех стран и рас.

— Какая хрен разница моему молоту, чьи бошки разваливать? — гном добыл из-под плаща лёгкий шлем, надел его и воинственно встопорщил бороду.

Тяжеленный молот в его крепких ладонях уже порхал влево-вправо, словно в предвкушении доброй потасовки. Однако Ларка несколько охладил его пыл — судя по отсутствию в округе даже самых забубённых и бесшабашных из подземных духов, в этой крепости наверняка обретался если не святой брат высокого ранга, то уж паладин точно.

Мария заметила, что отступить ещё не поздно — лично она не видит ущерба для чести, чтоб уступить такой силе. Поручик погладил свою шипастую булаву и осмотрелся, вчувствовался ещё раз. Что-то такое шептало ему предчувствие… но вроде, не плохое.

— Работаем! — и майорша послушно, кошкой полезла наверх.

Добротная дубовая лестница хоть и поскрипывала под ногами маленького отряда, но обрушиться и доставить неприятностей хотя бы с этой стороны всё же не решилась. Да и к облегчению Ларки, у дверей в погреба с припасами часового не обнаружилось — похоже, либо здешний комендант не считал нужным охранять подвалы, либо скорее всего просто не догадывался, что через те в крепость могут пожаловать непрошеные гости.

— Туда казармы, а там палаты офицеров, — чёрные как сама ночь клинки воительницы указали в разные стороны. Похоже, устройство крепости поняла вмиг — видать, знакома.

Чародей сзади притих. Пока не вернутся посланные им поисковые заклятья, шум подымать не стоило. И то сказать, удар должно наносить не в пустоту и не наобум. Наконец, Франек встрепенулся и принялся перечислять.

— … и ещё двое на страже наверху, у покоев командиров.

Ларка принял решение быстро. Расположение постов почти стандартное — сначала свернуть головы тем, на развилке у галереи, где лестница и сигнальный гонг. Потом на башнях, а в последнюю очередь и тех, внутри… он шёпотом перечислил порядок. Мария с Франеком отправились в одну сторону, а он сам с Трином занялся ближним пикетом.

Затруднений, как и предвиделось, не возникло. Едва ли на пару шагов что-то видевшие в свете коптящих факелов часовые казались слепыми щенками — а гномы, когда надо, умеют подкрасться бесшумно, чтобы затем с проворством рыси сигануть из темноты да свернуть на пару оборотов голову.

Ларка свесился через парапет горжи и глянул вниз. Мария оттуда изобразила успокаивающий жест — черкнула ладонью по горлу и показала четыре. А Франек тем временем проворно подпёр колом массивные двери в помещения солдатни. Дурацкая привычка устраивать те так, чтобы створки отворялись наружу — так они легче противостояли штурму — на самом деле каждый раз играла дурную шутку. Волшебник обеспечил себе спокойствие под прикрытием едва размявшейся головорезки, а потом стал щедро вливать под дверную щель свою зловредную магию.

Всякий раз Ларка не настаивал точно — будут ли то до смерти усыпляющие чары, что-нибудь громыхающее и эффектное или же какая-нибудь другая пакость. Лишь бы работало, уж магу виднее, когда и что применять. Опять же, новинки испытать да опыта поднабраться — в реальном бою экспериментировать некогда будет…

Полыхнуло неярко, каким-то тусклым, еле видным пламенем. Однако судя по тому, как проворно отскочили от казарм двое внизу, горело на самом деле весьма жарко.

Он крутанул ладонью над головой, затем сжав её в кулак. Все ко мне. И когда уже сбежал вниз по ведущей со стены широкой лестнице, к нему подскочили и довольные Мария с Франеком. От обоих немилосердно тянуло гарью. А ещё едким, ни на что не похожим запахом обугленной человеческой плоти.

— Ну вот, а вы боялись, — буркнул гном, которому досталась всего-то пара часовых у подъёмного механизма ворот.

— Не спеши, почтенный гном, сейчас самое трудное пойдёт, — уже знающий что почём волшебник поудобнее перехватил свой загоревшийся призрачным сиянием посох. — Офицеры куда посильнее нежели простая солдатня…

Из почти незаметно полыхающих в метели казарм перестали доноситься вопли заживо горящих. Скажи кто в другое время Ларке, что он почти не будет обращать внимания на подобные звуки, он не поверил бы — но сейчас лишь угрюмо прислушался и мрачно кивнул.

— Так, не стоит тянуть. Если там святой брат или паладин… Мария и Франек идут по верхней галерее, желательно пока скрытно. А мы с гномом ломимся вперёд как медведи. Когда силы светлых окончательно прояснятся, бейте по командиру, святому брату или паладину — кто там обнаружится.

Трин заправил под край кольчуги бороду и посмурнел. Офицеры светлого воинства это уж куда как серьёзно. Не тёмная и в случае чего норовящая разбежаться солдатня… эти драться умеют и будут железом махать до последнего.

— Готов, — коротко выдохнул он и поиграл в руке запачканной в крови бронзовой кувалдой.

Щёки у всех пылали — то пропитавшие всю небольшую крепость святые молитвы неслышно лизали жаром упрямую плоть. И всё же, каждый раз оказывались вынуждены отпрянуть. Не демоны, не духи и даже не пресловутые елфы. Уж гномы и особенно люди куда как стойкие ко всяким невзгодам.

— Работаем! — коротко бросил Ларка и неслышно припустил вперёд по широкому, тускло освещённому факелами в железных держаках коридору.

Рука уже привычно раскрутила над плечом тяжёлое оружие, уж лучше сделать то заранее. Светлые расположили пост грамотно — незаметно не подкрасться, а заклятье невидимости Франека святым духом смывало в пару мгновений. Пока ты эту пару солдат заломаешь, переполошится всё офицерьё…

Вышло примерно так же, как и в прошлые разы — пока набравшая разгона и куражу пара выбивала пыль из отчаянно отбивавшихся солдат, из дверей и всех щелей повалили здешние. Кто в чём, но большинство успело с весьма не похвальной прытью облачиться — и вскоре пошла уже не потеха, а молотилка на полном серьёзе, без дураков.

И всё же, не сонным и не успевшим размяться-разогреться людям противостоять разгулявшейся парочке! К тому же, весьма неприятным сюрпризом для святого воинства оказались тонкие воронёные кольчужки, обнаружившиеся не бронзовыми, а толково сделанными стальными. Клинки лишь высекали бессильно искры — хотя потом, после каждого пропущенного удара на теле проявится хороший синячище.

— Курва-мать! — хрипло матюгнулся уже осатаневший от ярости мокрый гном.

Его молот с неожиданным проворством изогнул траекторию, и ударил не в с готовностью и умело подставленный щит с оскалившимся волком, а снизу. В то самое место, используемое лишь в постельных схватках. Крепко сбитый лейтенант с хрустом и глухим воем взлетел в воздух и упал под ноги в последних корчах.

Ларка работал скупо и точно. Без внешних эффектов, столь красиво смотрящихся на фехтовальных площадках или ристалищах дворянских турниров. Ну в самом деле — попробуй кто объясни опытному кузнецу, что красота заключается не в результате его работы, а в том, насколько изящно и утончённо он машет и стучит. А уж здесь-то… смерть на самом деле неприглядна, что бы ни утверждали апологеты Силы и Духа. Хоть иногда и приходится забрасывать в её ненасытную пасть тех, кто имел несчастье преградить твой путь или же посягнуть на всё то, что тебе дорого.