Демид. Пенталогия (СИ)

Катастрофа, которая привиделась мне сегодня на Большом Змее, была невинной детской игрой по сравнению с этим. Дьявол, объятый огнем, метался на площадке. А огромное змеиное тело аттракциона, созданное его фантазией, распадалось на части вокруг нас, калеча и убивая людей. Пространство сворачивалось вокруг нас. Деревянные балки, бревна, куски рельсов многометровой длины, горящие обломки вагонеток, расчлененные, разорванные тела людей - все это летело сюда, к сердцу аттракциона, к бетонной платформе, под которой находились Врата Дьявола. Летело, крутясь ураганным смерчем смерти. И падало вниз, нагромождалось в кучи, не в силах преодолеть невидимой преграды.

Мы, Пятеро, стояли, сжав кулаки, сжав зубы, на границе двух рушащихся миров, чтобы не дать этим мирам поглотить друг друга. Мы и были границей этих миров. Мы повернулись спиной к своему миру, в котором умирали люди, чтобы не дать Дьяволу пройти дальше и убить всех. Мы стояли лицом к миру старого земляного демона, проснувшегося, чтобы насытить свой многовековой голод. Мы не держались за руки. Но руки наши связывали магические лучи пентаграммы. Связывали крепче самых толстых цепей.

Мы смотрели прямо в мир демона. Балмаседа когда-то сказал мне, что такие миры называются тонкими. Но я не назвал бы его тонким. Он был груб и безобразен, этот нечеловеческий мир. Чернота двигалась в нем, ворочалась, как зверь, разбуженный от спячки, свивалась клубами копошащихся голодных червей. Они пожирали время и пространство, эти твари. То, что некогда было бетонной платформой, на глазах превращалось в прах, осыпалось серой пылью в стометровый колодец.

Пола под нами уже не было. Только пять кругов, очерченных красным мелом, на которых мы стояли, оставались еще стабильными в распадающемся мире. Мы висели над бездной. Под нами выросла глубокая шахта. Невидимые стены ее, в форме пятигранной призмы, опускались вниз от нашей звезды-пентаграммы. И заканчивались на дне, на лучах другой пентаграммы. Ее вершины образовывали пять человек. Другие Пятеро.

Я видел их фигурки там, внизу. Они стояли на зеленой холмистой равнине. Там не было Парка Чудес. Еще не было, потому что его должны были построить только через несколько сотен лет. Я узнал их. Один из них был дон Рибас де Балмаседа, он стоял прямо под Демидом. Под Ваном находился Педро. А подо мной - Франсиско Веларде собственной персоной. Не зря все-таки я рисковал собственной шкурой, спасая его.

Они видели нас. Они подняли головы и смотрели на нас оттуда, из бездонного колодца прошлого. Может быть, Франсиско хотелось помахать мне, но он не мог поднять руку. Потому что он, как и я, удерживал пентаграмму. Удерживал границу миров.

А еще там были две девушки. Они стояли под Лурдес и Цзян. Дона Фернандо де ла Круса там не было, и это обрадовало меня. Мне не хотелось видеть его. Врата Дьявола теперь находились там, на дне. Я ясно видел пять огромных валунов - остроконечных, наклонившихся друг к другу макушками, как пять жал гигантской пиявки, высунувшей челюсти из земли.

Демон визжал, подобно стаду свиней, одержимых легионом бесов. Он метался от стены к стене и отлетал от них, как гигантский теннисный мяч, объятый пламенем. Он был заперт в ловушке.

– Мигель, ты готов? - услышал я голос Демида.

– Да.

– Кидай нож!

Я хотел сказать, что не знаю, куда метать свое оружие, что понятия не имею, где находится сердце в этой взбесившейся горе полыхающей демонической плоти. Но я не успел. Демон с воем метнулся вниз. Он прочертил пространство, как комета, оставляя за собой огненный хвост. И растекся по дну шахты морем раскаленной лавы.

Все они должны были сгореть заживо, те пятеро внизу. Я даже закрыл глаза от ужаса. Не выдержал. Но когда я открыл глаза, я увидел, что все они стоят на своих местах. А демон, съежившись, сидит на камнях. Рибас де Балмаседа громко говорил что-то, А Педро пел.

- Они творят заклинание, - сказал Демид. - Оно будет короче нашего. Намного короче. Но они знают главное - знают имя этого демона. И я думаю, что теперь нам немного еще осталось.

– А что будет дальше? Мы не свалимся туда, вниз?

– Не знаю. - Демид покачал головой. - Я не знаю, чем все это кончится. Каждый раз это бывает по-новому. Каждый раз. Природа демонов не терпит однообразия…

И тут же там, внизу, произошел взрыв. Огромная шаровая молния - демон - несся теперь обратно к нам, в наше время. Он никак не хотел сдаваться, проклятое дитя ада.

Он затормозил, вырос над нами, как гора. Он висел теперь в воздухе, стоял в воздухе, опираясь на свои мощные козлиные ноги. Он сложил две пары своих рук на груди и смотрел прямо на меня.

Я хорошо мог рассмотреть его лицо теперь. Оно двигалось, менялось, словно черви двигались под кожей лица и превращали его в шевелящуюся маску, искаженную злобой и мукой. Только немигающие глаза оставались постоянными на этом лице. Желтые глаза с красными вертикальными зрачками.

– Я ухожу! - прогрохотал он. - Но я скоро вернусь! Пять веков для меня - лишь краткий сон. И когда я вернусь, людей уже не будет. Потому что вы, люди, недолго еще просуществуете! Срок ваш отмерен. Великий Демон-Червь проснулся, я чувствую его запах! - Дьявол втянул воздух волосатыми ноздрями. - Я ухожу, но уйду не один! Я заберу одного из вас. Тебя!!!

И он показал на меня пальцем. А потом руки его, все четыре сразу, метнулись ко мне.

Он почти схватил меня. Но все же не успел. Потому что моя левая рука совершила движение. Она метнула нож, о котором я совсем забыл. Метнула его прямо в грудную клетку зверя.

Нож мой прочертил серебряную молнию сквозь мрак. Он стал серебряным - магический нож из прошлого. Он воткнулся прямо в сердце демона. В то место, где у демона могло бы быть сердце.

Я не целился. Но этот нож не мог не воткнуться, он всегда точно знал цель. Он сам выбирал ее.

Что мог значить маленький нож для огромной туши Дьявола? Что? Удар его был не сильнее комариного укуса.

Нет, все было не так. Это был поистине великолепный удар - невесомые, призрачные стенки всех тонких миров демонов задрожали от него. Удар остановил Дьявола. Демон дернулся. Он попытался взреветь от боли, но не мог сделать вдоха. Он замахал всеми четырьмя лапами, закрутил головой в беззвучном крике, и из разинутой пасти его ручьем потекла кровавая пена.

А потом демон начал рассыпаться. Он стал желтым из красного. Он еще пытался сделать последний шаг, но не смог. Он не состоял больше из живой плоти. Кости его, и кожа, и кровь, и мощные мышцы превратились в песок. Долю секунды колоссальная статуя Дьявола, вылепленная из песка, качалась еще над нами. А потом рухнула. И погребла нас под собой.

Я видел это. Видел, как небо упало на нас песчаным ураганом. Я даже рванулся назад, отпрыгнул, насколько мог, от рушащегося колосса. Но опоздал. Тонны сухого колючего песка обрушились на меня и похоронили с головой.

Я еще пытался бороться. Я бешено разрывал землю ломающимися ногтями. Но время мое кончилось. Воздух мой кончился. Я в последний раз кашлянул, выдохнул пыль из своих легких, и красные круги в моих глазах стали черными.

Дьявол все-таки забрал меня с собой.

12

Сколько раз в этой истории мне пришлось умирать и возрождаться? Я уже сбился со счета.

Кто- то бил меня по щекам, настойчиво пытался выдернуть меня с того света.

Я с трудом понимал, кто передо мной. Я вообще плохо соображал, что происходит. Я попытался сказать что-то, но рот мой был забит песком. Я только вяло поднял руку, что означало: «Хватит лупить меня по морде, я уже реанимировался».

– Живой, - произнес человек. - Опять ты выжил. Везучий ты, Гомес. Везучий, черт возьми. Не всем так повезло.

Я потихоньку промаргивался. Человек сидел рядом со мной на корточках. Он был невероятно грязен, но все-таки я узнал его. Габриэль Феррера - это опять был он.

Кто- то закашлял -мучительно, надрывно. Я приподнялся на локте, повернулся всем телом в эту сторону, потому что не мог голову повернуть, шея у меня не ворочалась. Я увидел девушку, которая сидела на земле, опустив голову между колен, и кашляла. На ней не было одежды. Совсем никакой. Коричневые разводы грязи и кровоточащие царапины покрывали ее кожу. Но все равно она была самой красивой девушкой на свете, Лурдес, - стоило выжить для того, чтобы очнуться и увидеть, что она тоже жива. Жива и сидит рядом со мной.