Врата трех миров

Карана села. У нее был изумленный вид. Голова кружилась, но тошнота прошла. Деревья больше не стояли сплошной стеной – иллюзия исчезла. Теперь Таллия и Карана могли идти в любом направлении.

– Что нам с ней делать?

– Я знаю, что мы должны сделать, – ответила Карана. Таллия молча подала ей нож.

– Я сказала «должны сделать», но не «сделаем». Я не могу убить беззащитного человека – даже ее.

Они перевернули Феламору на спину. Та была без сознания, но дышала.

– Тогда давай оставим ее здесь, – предложила Таллия. – Заткнем ей рот и завяжем глаза. Это обуздает ее силу.

Так они и поступили, а когда закончили, Феламора начала приходить в себя.

– Пошли! – закричала Таллия.

Они пробежали через поляну, подобрали рюкзак Караны и нырнули в лес. Здесь они остановились и оглянулись. Феламора шевелила руками и ногами – по-видимому, проверяла веревки, которыми была связана.

Карана помогла Таллии поднять с земли рюкзак. Только сейчас Карана заметила, что ноги у Таллии сильно поранены. При каждом ее шаге на снегу оставалась кровь.

– Твои бедные ноги!.. – воскликнула Карана.

– Ужасно болят.

Таллия надела носки и натянула сапоги. Когда она была готова, они пустились бежать. Не успели они уйти далеко, как за спиной раздался крик. Карана похолодела. Феламора беспомощна, и она умирает одна, в мучениях. Карана ощутила смятение, ей стало не по себе. Она остановилась, ей хотелось вернуться.

– Нет! – сказала ей Таллия, сжав запястье Караны железной хваткой.

– Но ей больно. Она ужасно мучается. Я не могу бросить ее умирать в одиночестве.

– Не смеши меня! – Таллия сплюнула и потащила Карану за собой. – Это она тебя зовет. С помощью голоса Феламора создает иллюзии, не менее сильные, чем зрительные. Как только мы окажемся за пределами слышимости, она не сможет причинить тебе вреда.

У Караны был расстроенный вид: она была уверена, что не ответила на отчаянную, искреннюю мольбу о помощи. Но они с Таллией все бежали и бежали, и наконец до них перестали доноситься крики. Но и после этого Карана ощущала своим нутром чувствительницы жалобные призывы. И вдруг все прекратилось. Они были в безопасности.

То и дело увязая, Карана с Таллией шли по заснеженной вересковой пустоши, пока не добрались до утеса, – эту веху ни с чем нельзя было спутать. Они шли по изрезанному оврагами краю весь день, и следующий тоже. Когда они увидели перед собой горную тропинку, уже стемнело. Однако Карана продолжала идти вперед. Беспокоясь за Лиана, она рысью спускалась по опасной тропе.

– Подожди! – крикнула Таллия. – Это безумие! Ты же разобьешься.

– Я нужна Лиану.

– Но не в разбитом виде, дурочка!

Карана остановилась и подождала. Грудь ее тяжело вздымалась. Таллия догнала Карану, и они пошли помедленнее. Добравшись до подножия утеса, Карана снова понеслась опрометью, а Таллия тащилась за ней без единой жалобы, хотя ноги у нее ужасно болели. Около полуночи они были в Готриме.

В поместье светилось лишь одно окно – слабый свет пробивался сквозь ставни в кабинете Караны, где старый Рахис вел записи в бухгалтерском гроссбухе. Двери были заперты, так что Карана постучала дважды, потом еще раз, а затем – трижды – она всегда так стучала в дверь.

Ставень приоткрылся.

– Карана! – прохрипел старик. – Это действительно ты?

– Это я, – ответила она. – Целая и невредимая. – Она вскочила на подоконник и легко спрыгнула на пол. – И Таллия тоже вернулась.

Рахис проковылял к своему креслу и снова плюхнулся в него.

– Это просто сон, – сказал он. – После хайта и новостей из Каркарона…

– Новости были неверными. Как хорошо быть дома! – Она помогла Таллии влезть в окно, после чего та со стонами упала на пол.

– О Таллия, – виновато произнесла Карана, – я совсем забыла о твоих бедных ногах. – Наклонившись, она стала расшнуровывать ей сапоги. – У нас есть горячая вода, Рахис?

– В кухне на огне стоит котел, – ответил Рахис и вышел. Носки Таллии присохли к ее окровавленным ногам, и их пришлось отмачивать. Раны были неглубокие, но болезненные. Карана хихикнула, когда накладывала на раны мазь и перевязывала ноги Таллии.

– Не вижу тут ничего смешного, – мрачно заметила Таллия.

– Я сейчас снова лежала в снегу в лощине. Взглянула вверх и увидела падающее дерево и тебя, в ужасе цепляющуюся за него.

– Галлюцинация, – кисло сказала Таллия, – связанная с иллюзией Феламоры.

– Дерево прогнулось, – усмехнулась Карана, – ты висела на нем с широко раскрытым от ужаса ртом.

– Ничего подобного, – возразила Таллия. Карана снова хихикнула, и Рахис улыбнулся.

– Самое потрясающее зрелище, какое мне приходилось видеть, – продолжала Карана. – Мне показалось, что ты пытаешься отвлечь Феламору, летя головой вперед в снег, предоставив мне спасать нас обеих. Но в последнюю минуту она очутилась прямо под тобой. Как я тобой восхищалась! Если бы ты захлопала крыльями, то наверняка взлетела бы.

– Кто-то же должен выручать тебя из неприятностей, в которые ты постоянно влипаешь, – заметила Таллия. – Так что тебе нечего подтрунивать надо мной.

Карана громко расхохоталась.

– Не могу дождаться, чтобы рассказать Лиану. Где он? – Карана жаждала упасть в его объятия и не могла больше думать ни о чем.

– Лиана забрали в Туркад, – ответил Рахис.

– Забрали? Что ты имеешь в виду?

– За то, что он выдал тебя Рульку.

Часть 2

16

НЕОБЫЧНАЯ ФОРМА ЛЕЧЕНИЯ

Поездка в Туркад была мучительной, и не в последнюю очередь оттого, что Лиан знал: он подвел Карану и, вероятно, никогда ее больше не увидит. И все же надежда не покидала его. Каждое утро он просыпался, ожидая, что уж сегодня Таллия и Шанд появятся вместе с Караной или хотя бы с новостью, что она жива. И каждую ночь он засыпал в отчаянии оттого, что этого не произошло.

Лиана везли в повозке, запряженной лошадьми, и любая выбоина на дороге мучительной болью отдавалась в его ногах. Правила лошадьми Лилиса, а Джеви сидел рядом, докучая дочери советами, в которых не было необходимости. Чуть позади верхом ехала сопровождавшая повозку Малиена. Иггур, Мендарк, Надирил и их люди отбыли в Туркад накануне. Другие аркимы остались в Готриме с Ксарой, состояние здоровья которой не позволяло ей путешествовать.

– А какова твоя позиция в этом деле, Малиена?

Этот вопрос давно интересовал Лиана, поскольку вот уже несколько месяцев Малиена не принимала никакого участия в борьбе с Рульком. Она стала почти совсем незаметной, с тех пор как провалилась попытка заточить Рулька в Ночной Стране, предпринятая прошлым летом.

Малиена подъехала к повозке.

– После безумств Тензора и наших бед в башне над пропастью я была в растерянности и не знала, что делать. И потому решила подождать, пока не пойму, что к чему.

– Теперь уже все ясно, – заметил Лиан.

– Но я не могу сражаться с машиной Рулька.

– В таком случае что же ты намерена делать, если намерена вообще?

– Прошлой осенью я послала скита с депешей на восток – я просила всех аркимов собраться на Совет. После того как мы прибудем в Туркад, я отправлюсь за море, на встречу с ними. А как насчет тебя, летописец? Что будешь делать ты? Где твое место?

– Рядом с Караной, конечно!

Малиена, взявшись за подбородок Лиана, повернула его лицо к себе и пристально посмотрела ему в глаза. Наконец она его отпустила со словами:

– Я верю, что ты говоришь правду.

– Разумеется! – вмешалась Лилиса. – Лиан не стал бы лгать, когда речь идет о ней!

–  Помолчи, Лилиса, – посоветовал ей Джеви. – Это не наше дело.

– Все, что происходит с моими друзьями, – мое дело! – яростно возразила девочка.

Малиена отъехала от повозки, и они продолжили путь в молчании.

– Осторожно, впереди большой камень! – внезапно закричал Джеви.