Хроники Амбера. В 2 томах. Том 1

И мы продолжали сражаться, хотя в живых осталось уже меньше сотни моих людей.

Опущу подробности. В конце концов перебили всех, кроме меня. На меня же набросили сеть, оглушив тупыми стрелами. Я упал, был связан по рукам и ногам и лишился сознания… Но какие-то неясные кошмары преследовали меня даже в забытьи, словно не желая оставить в покое.

Итак, мы полностью проиграли.

Очнулся я в подземелье, где-то очень глубоко. Было страшно жаль, что у нас так ничего и не вышло, несмотря на то, что мы все-таки пробились в город.

Я был все еще жив — значит, Эрик что-то задумал в отношении меня. Мне представились кандалы, дыба, огонь и раскаленные клещи. Лежа на куче прелой соломы, я вообразил, на что буду похож через несколько дней.

Сколько времени я пробыл без сознания? Неизвестно.

Я обшарил всю камеру в поисках хоть чего-нибудь острого, рассчитывая покончить с собой, но ничего подходящего не нашел.

Раны мои горели огнем, я чувствовал страшную усталость и снова лег на солому, моментально провалившись в сон.

Когда я проснулся, рядом по-прежнему никого не было. Никто не заходил. Никто не собирался пытать меня.

Я лежал, закутавшись в плащ, и перебирал в памяти события последних дней — с тех пор как очнулся в клинике «Гринвуд» и отказался от уколов. Может быть, отказываться и не стоило.

Теперь я познал отчаяние сполна.

Скоро состоится коронация Эрика, он станет королем Амбера. Или уже стал?

Меня почему-то все время тянуло в сон. Я совершенно лишился сил. Это была первая за много, много дней возможность как следует отдохнуть и постараться забыть о своих ранах и несчастьях…

В камере было темно и сыро. И отвратительно воняло.

Глава 8

Не знаю, сколько раз я просыпался и вновь погружался в сон. Дважды, проснувшись, я обнаруживал рядом хлеб, мясо и воду. Я съедал все, что приносили. В камере было по-прежнему темно и очень холодно. Я все время чего-то ждал.

И за мной наконец пришли.

Дверь, заскрипев, отворилась, в камеру упал луч света. Я зажмурился, и кто-то окликнул меня.

Потом меня вели по коридору, битком набитому вооруженными людьми: опасались, как бы я не выкинул какой-нибудь номер.

Я еле тащился, потирая заросшие щетиной щеки. Наконец мы вышли на площадку, откуда начиналась винтовая лестница, и стали подниматься. Вопросов я никому не задавал, со мной тоже никто не заговаривал.

Когда мы поднялись наверх, меня снова куда-то повели. И в итоге я оказался в теплой и чистой комнате, где мне велели раздеться; я подчинился. А потом с наслаждением погрузился в горячую ванну, приготовленную специально для меня. Слуга тщательно вымыл меня, затем побрил и подстриг.

Я переоделся во все новое: черное с серебром. И на спину мне набросили плащ, застегнутый на плече пряжкой в виде серебряной розы.

— Если вы готовы, — сказал мне начальник стражи, — то прошу идти за мной.

Я пошел за ним, а стража — следом.

Меня отвели на задний двор. Кузнец заковал мои руки и ноги в кандалы, слишком прочные, чтобы пытаться их сломать. Сопротивляться я не пытался: меня просто избили бы до потери сознания, но оковы все равно надели бы.

Несколько стражников, взявшись за свисавшие с моих оков цепи, отвели меня обратно во дворец. Я совершенно не замечал великолепия обстановки. Я был здесь пленником и, вероятно, скоро буду либо мертв, либо подвергнут пытке. Так или иначе, я ровным счетом ничего предпринять не мог. Лишь проходя мимо окна, я заметил, что на дворе уже рассвело. И с удивлением обнаружил, что испытываю полное равнодушие к бесчисленным залам, где играл еще ребенком.

Миновав еще один длинный коридор, мы вошли в огромную столовую. Во всю ее длину были накрыты столы, за столами сидели люди; многие из них были мне знакомы.

Меня окружали сотни знатнейших людей Амбера в роскошных парадных костюмах. Играла тихая музыка, горели факелы. Столы были уставлены изысканными блюдами, но никто пока не ел.

Среди нескольких незнакомых мне людей я заметил лицо Флоры. Потом увидел нашего менестреля, лорда Рейна. Да, именно лорда — я же сам посвятил его в рыцари когда-то. Мы не виделись несколько столетий! Встретив мой взгляд, он отвел глаза.

Меня усадили за огромный стол в центре зала. Стража осталась стоять за моей спиной. Концы моих цепей прикрепили к кольцам, явно не так давно вмурованным в пол.

Место во главе стола пока пустовало.

Женщина, сидевшая справа от меня, была мне незнакома, зато моим соседом слева оказался Джулиан. Я не обратил на него ни малейшего внимания, как бы весь поглощенный дамой, миниатюрной блондинкой.

— Добрый вечер, сударыня, — сказал я. — Мне кажется, я никогда еще вас здесь не видел. Меня зовут Корвин.

Она растерянно обернулась за поддержкой к своему соседу справа — огромному рыжему малому с усеянным веснушками лицом. Но тот вдруг принялся нарочито оживленно беседовать с другой своей соседкой, сидевшей дальше.

— Со мной вполне можно разговаривать, — сказал я блондинке. — Я вовсе не заразен.

Она слабо улыбнулась в ответ:

— Меня зовут Кармель. Как вы себя чувствуете, принц Корвин?

— У вас прелестное имя. И чувствую я себя прекрасно. Но признайтесь: что вы, такая красивая женщина, делаете в этом мрачном дворце?

Она поспешно отпила глоток воды из бокала.

— Корвин, — сказал Джулиан, пожалуй, несколько громче, чем требовалось, — мне кажется, дама находит тебя слишком назойливым!

— Она сама об этом тебе поведала?

Он аж побелел от ярости.

— Хватит! Замолчи!

Я расправил плечи, нарочно загремев цепями на весь зал. Кроме как эффекта для — я хотел проверить, насколько цепи сковывают движения. Конечно же, свободного места почти не было. Эрик был осторожен.

— Ну-ка, братец, подойти и шепни мне на ухо, что ты там сказал! — обратился я к Джулиану.

Братец не ответил.

Я был последним из гостей за этим столом, и теперь все ждали выхода Эрика. И он появился.

Шесть труб пять раз звонко возвестили об этом, и Эрик вошел в зал.

Все встали. Все, кроме меня. Стражникам пришлось поднять меня за цепи и силой держать в стоячем положении.

Эрик слегка улыбнулся и спокойно проследовал к своему месту во главе стола, справа от меня. Я едва мог разглядеть, во что он одет: все скрывала тяжелая горностаевая мантия.

Эрик не сел, а продолжал стоять. Рядом с ним неслышно появился виночерпий, и на столах тотчас же начали наполнять кубки и бокалы.

Когда вино всем было налито, Эрик поднял свой кубок.

— Да пребудем мы вовеки веков в мире, — провозгласил он, — и да пребудет во веки веков наш Амбер!

Все подняли кубки. Все, кроме меня.

— Подними кубок! — прошипел Джулиан.

— Пошел к черту! — ответил я.

Он, конечно, не пошел, но злобно уставился на меня.

Затем я быстро наклонился и поднял свой кубок. Эрика отделяло от меня сотни две народа, однако слышал он меня вполне хорошо. Тем более что все время, не отрываясь, на меня смотрел.

— За Эрика, что сидит вон там, на дальнем конце стола! — провозгласил я.

Меня почему-то никто не тронул. Джулиан тут же вылил свое вино на пол, и все остальные последовали его примеру. А я успел выпить кубок почти до дна, прежде чем его у меня выбили.

Эрик сел, и все тоже сели. Меня наконец отпустили, и я упал в свое кресло.

Слуги начали обносить яствами, и я принялся за еду. Я был голоден и ел с не меньшим аппетитом, чем остальные, пожалуй, даже и с большим, чем многие.

Обед длился два часа с лишним, в зале все время играла музыка. Никто больше не сказал мне ни слова, да я и сам все это время молчал. Но мое присутствие за столом ощущалось отчетливо: на этом конце его разговаривали значительно тише, чем в других местах.

Каин сидел дальше от меня и ближе к Эрику, справа от него. Я догадался, что Джулиан почему-то лишен милости. Здесь не было ни Дейдры, ни Рэндома, зато было множество других, кого я знавал когда-то и даже раньше считал друзьями; никто из них даже не взглянул на меня.