Призвание миротворца (СИ)

— Я не принимал подданство. Просто опёку надо мной взял следопыт Калиган, а он южанин… Да и какая разница, под каким флагом Каллирои я стою? — с тихим раздражением ответил Марк. — У нас общий враг.

— Эх, не скажи, Подорлик. Многим эта разница — как кость в горле.

— Многим — это кому? Наместнику Кивею? Сарпедонцам? Глашатаям Войны? Ты-то сам кто, Сурок? Ты не похож на простого наёмника, устроившегося в Дубовый Лист ради денег.

— А вот этого сказать не могу, — ответил тот и отвернулся.

— Вот как. Ты, значит, знаешь моё истинное лицо, а я и дальше должен общаться с маской? Хорошенькое доверие!

— Поверь, у меня есть причины скрывать прошлое, — с нетипичной для себя серьёзностью и даже тоской проговорил Сурок. — Не проси, Подорлик, не могу сказать. Сам понимаешь, мог бы наплести тут тебе всякого, и ты бы поверил, но ведь мы ещё в первый день условились, помнишь?

— Ладно, Сурок, оставайся и дальше грызуном. Я не в обиде. Сейчас главное сельвеек отбить и выбраться отсюда. В общем, я посплю покамест, а ты через три часа буди.

Завернувшись в походный плащ, Марк задремал на пожухлой траве, стараясь ни о чём не думать. Толком уснуть так и не удалось. Сменив через три часа Сурка, Марк погрыз сухарь, запил водой из фляги и стал поочерёдно глядеть, то на тёмный частокол, то на мутное ночное небо.

В голове прояснялось. Затея с освобождением девушек-сельвеек всё сильнее казалась ему сущей авантюрой — пожалуй, Марк был единственным в отряде, кто чётко это осознавал. Если там в таверне настоящий лесной чародей, то подобраться к дому незамеченным будет крайне сложно. А если поднимут тревогу, кровопролитного боя не избежать. Солимы, если они где-то неподалёку, мигом примчат. Погибнут многие из наёмников, если не все. Кто, в сущности, эти простые вояки? Малообученная лёгкая пехота, не стоящая и одного настоящего рыцаря. Сурок, конечно, неплох в бою, но он всего один.

Да и он сам, Седьмой миротворец, настолько ли хороший боец, каким зарекомендовал себя перед Фестом? В своё время ему просто посчастливилось набраться кое-каких навыков, потому что всегда рядом были более сильные, более опытные друзья. А так он — мечник-недоучка. Он сможет справиться в открытой схватке с двумя, если повезёт — с тремя солимами. Но их будет больше, гораздо больше. А ещё чародей с вольными охотниками…

Эх, вот бы Калигана сюда или Никту!

«Нет, миротворец, ты не о том думаешь. Вспомни, однажды ты ощутил силу, перед которой померкло даже мастерство хранительницы Никты. Что, если попытаться на короткое время возродить в памяти то тёмное искусство меча, вспомнить те приёмы, тот стиль, ощутить прилив той силы…»

Силы Саркса!

…Марк усилием воли отогнал эту мысль, пока она не переросла в искушение.

Пытаться обрести эту силу преступно. Даже под угрозой неминуемой смерти. Даже ради спасения других людей. Эта сила — абсолютное зло. Этому злу нельзя давать место в своей душе ни в каких дозах. Оно не станет довольствоваться отведённым местом, а постепенно поглотит всю душу. И тогда конец. Последний рубеж, за которым нет спасения. Только вечный мрак, гибель без смерти, муки без боли…

Пора действовать. Рассвет близится. Марк встал на колени, воткнул меч в землю и припал головой к рукояти. Прежде всего ему предстояло очистить сознание от всякого героизма. Любые мотивы, кроме мотивов веры в Путь Истины, могут стать опасной слабиной, которую без труда нащупает опытный чародей. Праведный гнев, чувство справедливости, жажда совершить подвиг, даже сочувствие к пленницам — всё сейчас должно отступить. Он должен убедиться, что им движет не героическая спесь, а извечная сила духа, вложенная в него ещё в материнской утробе. И он пошёл спасать этих несчастных не потому что может их спасти, а потому что не может поступить иначе. Так поступил бы любой совестливый военачальник. И не обязательно называющий себя аделианином.

Марк поднял взгляд к предрассветному небу.

— Храни нас, Всевышний, — прошептал он. — Защити своей божественной силой, и пусть не умрёт никто.

Через час он опустил голову и глубоко вдохнул запахи ночного леса. Чистота чувств и ясность мыслей постепенно открывали путь новым возможностям. Слух его обострился: он слышал снующих по лесу ночных зверьков, шелест листвы, далёкий шёпот ручья. Прислушавшись к звукам в таверне, он различил приглушённое сопение спящих людей. Обострилось и зрение: Марк заметил мелкие-мелкие, почти невидимые нити, которыми был обвит частокол вокруг таверны — магическая сеть! Клейкая паутина обовьёт всякого, кто попытается перелезть через забор.

Марк глянул в открытый лес, пытаясь ощутить присутствие солимов. «В лесу глаза тебе мало помогут. В лесных войнах побеждает тот, кто научился чувствовать врага, а не видеть», — вспомнились слова хранительницы Никты. Но это чутьё у Марка было развито очень слабо: он сумел понять лишь то, что группа солимов где-то поблизости.

«План готов. Только бы всё прошло тихо. Без крови и смертей. Спаситель, храни нас, не дай нам погибнуть или пролить человеческую кровь».

— Слушай сюда, Сурок, — Марк наскоро растолкал крепко спящего собрата. — Я сейчас буду снимать чародейскую сетку с частокола, а ты возьми кого понадёжней и подходи. И скажи всем, чтобы не на таверну, а в лес глядели. Если солимы появятся — пусть тотчас бьют из луков и арбалетов.

Сурок сонно кивнул и пополз назад к посменно спящим наёмникам. Марк тем временем подкрался к частоколу и аккуратно срезал крепёжные нити ловушки. Охранная магия, не уловив никакого беспокойства, безмолвствовала. Заколдованная сетка сползла под ноги.

Готово. Вернулся Сурок с двумя секирщиками. Вместе они наскоро расшатали и осторожно вынули пару жердин из частокола.

— Ждите здесь, — приказал Марк.

— Э, нет, так не пойдёт, я с тобой! — зашептал Сурок.

— Только тогда, когда я дам знак, ясно?

Светало. Марк медленно прокрался к двери в спящую таверну и заглянул в щель. Никого. Дверь оказалась заперта лишь на внутренний крючок, который Марк ловко поддел мечом. Никакой охранной магии — видимо, чародей слишком доверился магической сетке на ограде, либо просто никого не ждёт в гости. Что ж, пока всё идёт как нельзя лучше.

Марк бесшумно вошёл в полутёмную таверну. Вверх уходила лестница, ведя к комнатам для ночлега, внизу же оставались только запертые двойные двери в обеденный зал. Чуть в стороне… Марк замер. На стуле у стены дремал человек в охотничьем камзоле. Длинные волосы, завитые в конский хвост и покрытая сеточкой голова тут же напомнили Марку рассказы о вольных охотниках. Их угодья находились неподалёку селений лесных чародеев, и те часто пользовались их услугами. Прибегали к их помощи и воины Дубового Листа, но редко, поскольку морфелонцев вольные охотники не любили.

Подкравшись ближе, Марк увидел, что спинка стула придвинута к маленькой погребной дверке с щеколдой. Значит, пленницы там, а не на втором этаже. Охотника не приставили бы охранять подвал, если бы там никого не было.

Марк присмотрелся. Веки стражника закрыты. Вольные охотники отличались хорошим слухом, но их навыки хороши только в лесу. В большой таверне, где всю ночь скрипят двери и половицы, дремота под утро таки сморила лесного жителя.

По всем правилам, прежде чем освобождать пленников, нужно неожиданно ворваться во все комнаты и обезоружить врага. Был бы у Марка хотя бы десяток таких бойцов, как Сурок, он, скорее всего, так бы и поступил. Но с отрядом простых наёмников ему приходилось рассчитывать только на себя.

Он двинулся к спящему и в ту же минуту испытал сильную неуверенность… Ах да, ему же ещё никогда не доводилось снимать часовых! Он не знал, как нанести удар, чтобы охотник мгновенно потерял сознание, не успев вскрикнуть, и при этом не умер. Решив позвать для этого дела Сурка, Марк шагнул назад, и тут половица под его ногой предательски скрипнула…

Вольный охотник вздрогнул и открыл глаза. На раздумья не осталось и секунды: Марк прыгнул и, дрожа от волнения, приставил меч к шее противника. Другую руку он поднёс к своим губам, заклиная молчать.