Воспитан рыцарем

Таких отхожих мест еще не видывал Лин! А ведь он и в одном трактире был, и в другом… И еще где-то… Узкий коридор, указанный Снегом вывел его к дверце, за дверцею — не чулан с низеньким потолком, но полуоткрытое пространство пещеры! Словно бы гигантская ниша выдолблена в скале: сверху каменная толща, справа она и слева, а впереди длинная и высокая пустота, а за нею широченная щель в скале, сквозь которую видны облака и молнии. Молния полыхнула особенно ярко — осветила далекие деревья. А внизу журчание… Внизу ручей! Ветер сюда почти не достигает, свечка ровно говорит, но какой с нее толк здесь, среди таких просторов? Зато молнии — да, осветили и небо, и ручей, текший внизу, под деревянным настилом… Лин быстро сообразил, чем тут и как пользоваться, но покидать удивительное отхожее место не спешил… Пахло тут зеленью и дождем… И грозой… И все. Здорово! Но восхищение мгновенно перебил ужас: нафы! Они ведь могут сюда прийти, это место обитания как нельзя лучше им подходит! И если они боятся Зиэля, то завтра… Да и сейчас Зиэль далеко… Лин подхватился и, не медля больше ни единого мига, помчался к двери, впопыхах забыв, что дверь нужно тянуть на себя, а не толкать… Чуть было сердце не разорвалось!

Гвоздик с радостным урчанием поспешил ему навстречу, а мужчины замолчали и дружно посмотрели на него. Лин успел кивнуть, в знак того, что он — это он, а не чужак из-за двери вернулся, подхватил Гвоздика на руки, присел к столу, а молчание все еще висело в воздухе.

— Послушай, Зиэль… Я не собираюсь состязаться с тобой в хитроумии, я просто хочу понять цель и суть подвоха. Зачем?

— Да я тебе искренне… Случайно! Случайно все так получилось… Сапогами клянусь! — Зиэль даже слегка приподнял правую ногу и указал на предмет клятвы, но и она, похоже, Снега не убедила.

— Случайности и ты? Не слишком ли смешная шутка для ушей старого больного отшельника?

— Представь себе! Не ищи в моей просьбе никаких интриг и умыслов, нет их. Кстати сказать, насчет случайностей… Я их наоборот — берегу, мне с ними жить приятнее и интереснее. Ну, сжалился разок — с кем не бывает? Ты же видишь — здесь все чисто. В обоих щенках. Одно, правда, темное пятно есть, но и тут уж я не виноват.

— Какое пятно — нафы? Ты их имеешь в виду?

— Именно. За это — извини.

Снег тяжко вздохнул и задумался, а Лин понял, что речь идет о нем с Гвоздиком, о их судьбе.

— Дружище Снег! Я бы не хотел прерывать твои почтенные и благочестивые размышления, но этот козлик-барашек… Ну, оленина — сейчас выкипит и снизу подгорит!

— Действительно. Ладно. Ты расставляй пока приборы, ложки, плошки, хлеб порежь, а я сниму пробу, и если… — Снег выпрямился, кряхтя, и побрел к очагу, помешивать длинной деревянной ложкой в варочном котле.

Отчего-то Лин не поверил в его кряхтение, да и в ковыляющую походку тоже: там, на полянке, Снег двигался куда мягче и быстрее.

— Он у тебя что… Ты его наделил чем?

— Да нет же, в том-то и дело, старый ты пень! Ты правильно почуял, но я тут ни при чем, это его личные способности. Вот я и подумал, что ты — лучший выбор из всех поблизости возможных.

— Спасибо, милый друг, что подумал и решил за меня!

Однако, Зиэль не захотел понимать в услышанном яд и ухмыльнулся:

— Да пожалуйста, всегда рад помочь. — Но тут же, правда, спохватился: — Я же честно в два места постучался, перед тем, как… Я у тебя в долгу. Можешь попросить меня — и не откажу ни в чем, лишь бы мне это было по силам и по нраву.

Снег круто обернулся от очага, с мешалкой в руке, и захохотал.

— За что я ценю общение с тобой, дорогой Зиэль, это за остроумие без границ. Все эти галантные шуты и щеголи при императорском дворе тебе в подметки не годятся, по крайней мере, в словесных дуэлях. В ближайшие годы я попробую придумать просьбу, которая бы пришлась по нраву нам обоим… если доживу, конечно…

— Доживешь, я надеюсь. Может быть даже до конца света доживешь.

— До конца света? Ты… серьезно?.. Что означают твои намеки? Поскольку я далек от надежд на бессмертие, значит ли это, что…

— Слышал о Мореве?

— Да, и склонен думать, что оно — не только легенды.

— И я так считаю. Короче, в этот раз, в эту эпоху, Морево может не просто накатить на заселенные человечеством земли, но и похоронить их навсегда. Но это не истина, а всего лишь предположение.

— И сколько ждать проверки твоего предположения?

— Знать не знаю. Может, десять лет, может и двадцать, а может и все пятьдесят.

— Десять-то лет я протяну, а пятьдесят — не надеюсь.

— Не скромничай. Вон какой тяжеленный котел на стол вымахнул и даже не запыхался. Мне бы это было не по плечу.

— Ай, ай, какие льстивые любезности, которые — все та же ложь в позолоченной скорлупке. Я, видишь ли, вынужден самостоятельно котлы носить туда-сюда, ибо Мотона моя — это приходящая служанка — не предназначена тяжести таскать. Пододвигай поближе плошки: первые порции я положу, а за добавками — сами, своими ручками. Этому хищному животному тоже надо будет что-то придумать из посуды, чтобы и у него свое имущество было…

— Ага! Пойман на слове: значит, согласен?

— Да. Но я хочу тебе прямо сказать, Зиэль…

— Ой, нет! Избавь меня, радушный, прямодушный и великодушный хозяин, от каких бы то ни было объяснений и резонов в твоих поступках. Ты согласен — остальное лишнее. Выдумаешь ответную просьбу — я в твоем распоряжении. А хлеб где, что я нарезал?

— У тебя под самым носом, провидец, стоит лишь приподнять вот эту вот салфетку…

— Сколько лет твоей Мотоне? Ее вышивка?

— Тебе-то какая разница? Молодой человек, ты хочешь о чем-то спросить? — заметил озабоченность Лина хозяин.

— Да. Можно ли поделиться от себя с Гвоздиком? И что такое морево?

— Это уже два вопроса. Если я утвердительно отвечу на первый — неминуемо воспоследуют другие, о практических способах угощения, по поводу же второго… Да, я начну с него. Морево — это легенда о конце света, о бедствии, которое за грехи наши обрушится на нас, человеков, и всех без остатка погубит. На сущность ее еще никто из живущих не проверял… Разве что…

Но Зиэль поморщился и даже дослушивать не стал: