Стальной рассвет. Пески забвения (СИ)

Благо, что его владения лежат гораздо южнее этих степей и выходят к слиянию южного Холеакейского моря с тёмно-зелёной водой из-за обилия водорослей, и западного моря Энотра, где вода более прохладная и светлая. Сильное течение разделяет эти моря, не позволяя водам смешиваться.

У него есть другая причина для беспокойства — пираты. Они тревожат набегами, бесчинствуют порой на его земле, держат в страхе купцов, перевозящих товар на судах. Если кого удаётся поймать, то с ними расправа быстрая — повесили, и вся недолга.

Теперь появится больше времен, чтобы заняться наведением порядка в прибрежных землях. В этом походе он выполнил последнее желание отца и сдержит обещание, данное матери.

С того дня, как Велеурд Уфтал покинул войско энгортов, луна дважды обновилась на небе. Уже давно он расстался с толмачом, поглядывавшего с нескрываемым восхищением на Ойси. Она ни с кем так и не разговаривала, продолжая считать себя захваченной врагами.

Бескрайняя степь закончились, на горизонте выросли холмы. За ними начинался Нермутан. Здесь толмач попрощался с князем.

Ближе к холмам появились очертания дороги, терявшиеся в степи. Постепенно дорога пошла вверх и несколько дней петляла между возвышенностями. После степных просторов глаза не сразу привыкли к ограниченному горизонту.

С холмистой местности дорога вновь пошла вниз и пролегла между возделанных полей и садов, удивляя девушку богатством предстоящего урожая; обилием деревьев с клонящимися ветками с незнакомыми плодами; необычностью деревень, совсем не похожих на селения колмадорийцев, привыкших к холодам и суровой жизни.

Замки вельмож, возведённые из светлого камня, казались лёгкими и воздушными, отличаясь от замков Колмадора, сложенных из чёрных и серых камней, и оттого кажущихся мрачными и суровыми. Высокое бирюзовое небо с лёгкими облачками совсем не походило на часто пасмурное с тяжёлыми тучами небо родины.

Всё в этом краю было дивно и привлекало новизной ощущений. С ветки на ветку порхали яркие птицы, порой на пустынную местами дорогу выходили неизвестные девушке дикие животные. При виде отряда, они скрывались в чаще, наполненной щебетом и пением птиц.

Когда на одной из стоянок Ойси впервые увидела чернокожего человека, то в страхе бросилась в повозку, забилась в угол, решив, что это демон из Эрида вырвался на волю. Поняв причину, послужившую столь странному поведению девушки, Велеурд долго хохотал, чем разозлил её до крайности. Первое время Ойси все равно с опаской поглядывала на чернокожих людей, которых увидела уже немало, всё же ожидая, что у них вот-вот появятся клыки, а из ноздрей пойдёт дым.

Однажды Велеурд подарил ей странное существо. Вначале своим видом оно вызвало у Ойси брезгливость и испуг, когда вдруг спряталось в панцирь. Но любопытство всё пересилило и вскоре девушка уже не расставалась с милой неповоротливой медлительной спутницей.

Показавшееся на горизонте море означало для князя и его людей скорое окончание похода. Всадники стали оживлённее, послышались песни, взволновавшие девушку своей мелодичностью. Она совсем не ожидала от молчаливых, грубых и суровых людей таких песен. Непонятные слова, наверное, были такими же красивыми. Но разве могут враги петь так хорошо? Ведь они враги, хотя в сердце уже поселилось сомнение, подтачивающее уверенность.

Они уже пару дней ехали по владениям Велеурда. Завидев господина, крестьяне прекращали работу в поле или останавливались на дороге, склоняясь в поклоне. По пути князь решал накопившиеся вопросы. Иной раз решения были очень суровы: двоих проворовавшихся управителей он велел повесить. Но этого девушка не видела и не знала об участи несчастных, по своему желанию выбравших нечестный путь в отношениях с господином.

Ойси с удивлением поняла, что этот воин, взявший её в полон, назвавшийся однажды нермутанским князем, оказывается, богат. Зачем же он тогда ходил в поход? Зачем убивал её соотечественников? Чего ему не хватало здесь, в этой дивной стране с таким удивительно мягким климатом и красотой просторов? Лишь одно девушка могла сказать с уверенностью: князь совсем не груб с ней, чего она так опасалась в самом начале. Но его женой она всё равно никогда не станет. Ойси решила для себя это твёрдо. А что же в таком случае она будет делать рядом с ним, и в качестве кого? Этот вопрос волновал Ойси, и ответа у неё не было.

Шпили княжеского замка показались над верхушками деревьев на утро четвёртого дня после того, как отряд въехал во владения Уфталов. Постепенно сквозь листву стали видны флигели и башенки, крытые красной черепицей, а потом и зубчатая верхушка крепостной стены, возведённой, как и весь замок, из светлого камня, имевшегося здесь в избытке. Когда замок открылся полностью, стало понятно, что он укреплён по всем правилам. Возводившие его, понимали в этом толк, а светлый камень, придающий строению вид лёгкий и непрочный — впечатление обманчивое. Это была крепость, способная выдержать серьёзный штурм и долгую осаду.

На цепях опустились ворота, дополнив собою недостающий пролёт моста через ров, наполненный водой. Послышался звук многочисленных труб, возвестивших о прибытии господина, о возвращении которого все и так уже знали, ибо весть — и хорошая, и плохая всегда бежит впереди.

Со стен на приближающийся отряд смотрели облачённые в доспехи воины и челядь из тех, кто получил свободную минутку в царящей суете по случаю прибытия князя с войны. Лица одних выражали радость, других — тревогу и скорбь, если глаза не находили в числе возвращающихся того, кого искали жадно, ещё не веря, что его нет.

Ничего этого Ойси не видела, сидя в своей повозке, слыша лишь дробный цокот кованных копыт по выложенной камнями дороге, чувствуя, как мелко сотрясается повозка, проезжая по булыжникам. Вслушиваясь в торжественные звуки труб, девушка с тревогой думала о том, что её долгое путешествие подошло к концу. Что ждёт её на новом месте среди чужих людей? Вот-вот ей предстоит выйти из повозки, ставшей почти родной за эти месяцы. Ойси вознесла молитву богам и подумала: пусть будет так, как угодно им, она покорно примет их волю.

Велеурд ехал во главе отряда, ощущая, как радуется его сердце, с удовлетворением рассматривая свой замок-крепость, зелёные холмы и море, расплескавшееся до самого горизонта, где вода сливается с небом. Копыта его коня зацокали по мосту, князь въехал в ворота и оказался на внутреннем обширном дворе, где толпились улыбающиеся слуги, готовые услужить вернувшемуся господину.

Князь бросил взгляд вверх на окно флигеля, выходящее во двор, увидел в нём женщину лет пятидесяти, статную, с гордо посаженной головой, и улыбнулся ей. Женщина улыбнулась в ответ и скрылась в глубине флигеля. Это была мать князя — Регелинда Левенте, колмадорийка по крови, когда-то в молодости пленённая отцом князя Альвитом Уфталом в одном из походов на Колмадор, в которых старший князь принимал активное участие.

Спешившись, Велеурд бросил поводья подбежавшему конюху, подошёл к повозке, открыл дверцу со словами:

— Путешествие закончилось, Ойси, прошу вас.

Князь предложил девушке руку, но та как обычно проигнорировала её, самостоятельно выбравшись из своего убежища, бросив по сторонам быстрый недоверчивый взгляд.

Неожиданно звонко в каменном мешке двора прозвучал девичий голос:

— Велеурд!

Князь обернулся на голос, встречая объятиями бросившуюся ему на шею стройную девушку в простом длинном свободном лёгком платье из шёлка, с распущенными прямыми русыми волосами до пояса.

— Ты вернулся, брат мой, я так рада видеть тебя!

— И я рад видеть тебя, Эмнильда. Ты всё хорошеешь. Пора уже задуматься о женихе для тебя.

— Да ну тебя, Велеурд, — ответила сердито девушка, покраснев. — Мне и с матушкой хорошо.

— Подберём достойного, забудешь про матушку, — улыбнулся князь.

— Отстань, — отмахнулась беспечно Эмнильда. — А это кто? — спросила она, рассматривая незнакомку.