Гарри Поттер и Наследники Слизерина (СИ)

— Ты не боишься называть Волана‑де–Морта по имени? – удивилась Мелисса. – Я уважаю тех, кто называет вещи своими именами, – она немного задумалась. – В моё время всё было немного по–другому. Слизерин был обычным факультетом, на него не боялись поступать и учиться там. Волан‑де–Морт только–только начинал набирать силу и власть, собирая вокруг себя сторонников, к нему тогда не отнеслись так серьёзно, как следовало бы. То, что сейчас в Слизерине не хотят учиться только из‑за того, что Сам–Знаешь–Кто учился именно там, я считаю предрассудком. Это всё равно что не есть тыквенный пирог только потому, что это любимое лакомство Волана‑де–Морта. Слизерин – обычный факультет, не лучше и не хуже других. Но в чём‑то ты попал в точку.

Я всю жизнь мечтала поступить в Гриффиндор. Там учился мой старший брат и его дру–зья, бывшие и моими друзьями тоже. Для меня проблема выбора не стояла вовсе, я твёрдо решила, что буду в Гриффиндоре. Представь себе моё изумление, когда я, едва взяв в руки шляпу, услышала Слизерин, да я её и надеть‑то толком не успела, как она заявила мне такое! Я попросила шляпу подумать, но эта рухлядь стояла на своём. Я разругалась со шляпой прямо во время распределения! Я думала, что раздеру её в клочья! Профессору МакГонагалл пришлось отобрать у меня Шляпу, потому что я чуть было не оторвала ей поля. Меня вовсе не радовала перспектива провести следующие семь лет моей жизни в сырых подвалах Слизерина. Но шляпа менять своего решения не собиралась. Последнее, что я от неё услышала, это фраза Хороша бы я была, если бы отправила тебя на другой факультет! Я ещё не выжила из ума, хоть и очень старая. Не знаю, что она имела в виду. Вот так я и оказалась в Слизерине.

— Вы ещё упомянули Карту Мародёров… – несмело спросил Гарри. – Она была у меня, но её забрал тот тип, что выдавал себя за Грозного Глаза Грюма два года назад. Такая полезная вещь…

— А откуда она у тебя взялась? – перебила его Мелисса.

— Мне её отдали близнецы Уизли – братья Рона. Они стащили её у Филча, а он, в свою очередь, ликвидировал её у кого‑то. Мой отец и его друзья сами создали эту карту для передвижения по тайным закоулкам и переходам Хогвартса, когда они ещё здесь учились. А как эта карта попала к вам?

— А! Ещё на младших курсах я её выменяла у какого‑то семикурсника на Устранитель Запаха – это такое зелье, уничтожающее неприятный запах, вонь, короче. Тот мальчик, не помню его имя, дополнительно занимался Травологией, а так как у профессора Стебль, сам знаешь, любимое удобрение – драконий навоз, можешь себе представить, как очаровательно благоухал тот бедняга. Да с ним ни одна девочка встречаться не хотела! Устранитель Запаха он сам сварить не мог, потому что был полным профаном в Зельеварении. Вот мы и совершили взаимовыгодную сделку. Мне досталась карта, выменянная на большущий флакон Устранителя, а тому парню – самая красивая и популярная девочка.

В годы учёбы мы с Чарли пользовались картой для свободного передвижения по ночному замку, с её помощью мы всегда вовремя узнавали о приближении Филча или дежурных учителей и старост. Но как‑то раз Филчу просто повезло, и он отобрал её у нас с Чарли. Он додумался расставить невидимые капканы у всех тайных проходов в Хогсмид, и мы попались как два глупых мышонка. Мы были уже на пятом курсе, был разгар осени. Началась череда убийств мракоборцев, вокруг было неспокойно, и нас не выпускали из замка. Нам же позарез понадобилось в Зонко…

Так я и лишилась карты. Значит, именно после меня карта попала к Уизли, а затем – к те–бе. Сейчас же я нашла её на потайной полочке в своей комнате. Видимо, лже–Грюм забыл её там. – Она стукнула палочкой по карте и произнесла:

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

На карте возникли слова:

Привет! Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост приветствуют вас! Мы очень рады, что карта вам пригодилась! Пользуйтесь ей почаще и берегите её, она вам ещё не раз понадобится! Для таких хороших людей мы и старались, создавая её. Только смотрите, как бы карта снова не попала к Филчу, он её уничтожит. Удачи вам обоим. Пока!

И строчки исчезли.

— Это та самая карта! Карта моего отца! Это Джеймс Поттер был Сохатым. А мой крёстный, Сириус Блэк, был Бродягой. Лунатиком был их друг, Римус Люпин. Он был вашим предшественником, учил нас Защите на третьем курсе. Хвостом был предатель Питер Петтигрю… Вы случайно не были знакомы с кем‑нибудь из них, а? Может – это один из них был тем самым семикурсником? Ведь иначе их карта не попала бы к вам… Я сейчас покажу вам их фотографии. – И он дал Мелиссе фотоальбом.

Они сидели рядом на диване, преподавательница и ученик, запросто, как старые знакомые, и листали альбом.

— Это мои родители, Джеймс и Лилли Поттер. Они погибли пятнадцать лет назад от руки Волана‑де–Морта.

— А кто твои опекуны? Как их там звали?.. Такая смешная маггловская фамилия…

— Дурсли‑то? Это мои тётя и дядя. Ещё у меня есть кузен – их сын.

— Они тебя любят?

— Вы шутите или издеваетесь? Такого слова в их лексиконе по отношению ко мне просто не существует. И вообще, если бы существовал справочник Тысяча Самых Гадких Магглов Всех Времён и Народов, они бы его возглавляли, занимая первое место! – горько усмехнулся Гарри.

— Да–а-а, не повезло тебе, – сочувственно посмотрела на него девушка. – И больше у тебя нет родственников?

— Нет, больше никого…

Мелисса внимательно смотрела на фотографии. Люди на снимках весело махали ей руками и улыбались.

Может, люди на волшебных фотографиях всегда так делают, и не важно, кто на них смотрит? – подумал Гарри, но спросить не успел. Мелисса прервала его мысли, осведомившись:

— А это кто такой симпатичный? – указала она на Сириуса. Тот приосанился, довольно ухмыльнулся и сделал шутовской книксен, чуть не уронив маленького Гарри, который не преминул разреветься.

— Это и есть мой крёстный, Сириус Блэк, лучший друг моего отца, – грустно пояснил Гар–ри. – Они вместе учились. Потом… – он запнулся, – потом его ложно обвинили в том, что он предал моего отца, выдав наше убежище Волану‑де–Морту, и тот убил моих родителей. Сириус двенадцать лет просидел в Азкабане, но сумел сбежать и нашёл настоящего предателя – Питера Петтигрю. Вот он, – Гарри показал Хвоста Мелиссе на старой фотографии членов первого Ордена Феникса, которую Грозный Глаз Грюм отдал ему в прошлом году. – Петтигрю снова улизнул, и Сириусу никто не поверил. Он два года был в бегах, спасаясь от дементоров. Он погиб, недавно… Его убила Беллатрикс Лестрейндж, она из Пожирателей… А вот это Люпин. – Тот улыбнулся и козырнул Мисс Найтингейл. – Теперь, когда Сириус погиб, он заботится обо мне, пишет, спрашивает, как дела, советы разные даёт… – Гарри и сам не знал, зачем он всё это рассказывает совершенно постороннему человеку, которого он, в сущности, совсем не знает. Он просто продолжал говорить, доверяя свою душу Мелиссе. Та понимающе кивала, задумчиво разглядывая фотографии.

— А кто эта девочка? – ткнула Мелисса пальцем в ту самую девчушку, которая строила глазки Блэку и показывала Гарри язык. В этот самый момент та озорно подмигнула Гарри, весело помахав рукой Мелиссе.

— Не знаю, – искренне ответил Гарри. – Я её раньше и не замечал вовсе. Я… больше смотрел на родителей… – в горле встал ком, который он безуспешно пытался проглотить. У Гарри перехватило дыхание и сел голос. Очки запотели. – Я…

— Я понимаю, – просто сказала Мелисса, беря его за руку. Я тоже сирота. Волан‑де–Морт убил всю мою семью – родителей, брата, его жену и сына… Мне было пятнадцать… Я не знаю, зачем он это сделал. Мы были обычной семьёй, вовсе не представлявшей для него опасности… Но я ни о чём не забыла! – её лицо стало жёстким, в голосе послышалась угроза. – Он одним махом уничтожил всех, кого я любила! – голос её звенел от ярости. – И он за это ответит!

— Успокойтесь, Мисс Найтингейл! – забеспокоился Гарри. – А то вы всех разбудите.

— Ох, извини! Я не могу об этом спокойно говорить! – её щёки окрасил гневный румянец.