Сила Необычных (СИ)

— Своблуга… Шетиана Своблуга?! Конечно слышала! Про него все слышали!

— А почему? — стало потише, и Санея перестала кричать. — Потому что он кандидат в губернаторы?

— И это тоже, но в первую–то очередь… Постойте–ка, а почему вы про него спрашиваете?

В Саманте проступило что–то от Кравена. Вряд ли она вдруг научилась силой взгляда доводить мозг замыслившего против тебя недоброе до температуры кипения, но смотреть стала настороженно.

— А что такое? — искренне удивился Лем. Так искренне, что его уже нельзя было ни в чем заподозрить.

— Ничего… Значит, вы не знаете, — Саманта зашагала дальше. — Его ведь пообещали убить. Сразу после утверждения списков. И одно покушение было.

— А ты откуда знаешь? — спросила Ильса удивленно.

— Про покушение?

— Покушение ладно… Что его пообещали убить — откуда знаешь?

— Это все в Комиссе знают, — ответила Саманта. — За его голову награду объявили. У нас чуть ли не на каждой стене объявление висело. Ну, и кто читать умеет, быстро остальным порассказали. Говорят, ради этого даже из других городов приезжают, чтобы попытаться… Сволочи. Всегда так — стоит хорошему человеку появиться, сразу всем кажется, что он им дорогу переходит.

Дальше шли молча. Им пришлось прижаться к краю улицы, чтобы пропустить вереницу фургонов с окнами, наглухо забранными стальными прутьями.

— «Красная роза». Вот этот дом, — Саманта указала на угол двухэтажного здания. Стена его, становясь то кирпичной, то каменной, тянулась вдоль всей улицы. — Точнее вы место не знаете? Его перестраивали кучу раз, там одних трактиров штук шесть или семь.

— Спасибо большое, Саманта, — поблагодарила Санея. — Дальше мы сами сообразим. Лем, ты…

— Я провожу ее, — кивнул парень. — Не теряйте времени.

Саманта с явной неохотой отцепилась от Джастиса, к которому липла всю дорогу от трактира, но, взглянув на Лема, спустя секунду раздумий как будто даже приободрилась. Вскоре они ушли. Ильса проводила их взглядом.

— С чего начнем? — спросила она после паузы.

— Выберем трактир.

Ближе всего к ним были «Радость» и «Контрольное четвертование». Сайта, конечно, выбрала бы второе… Рядом, едва не задев Ильсу, пробежала пара мальчишек. Оба улыбались так счастливо, как способен, наверное, только ребенок… и еще тысячерукий рукоед, научившийся наконец отращивать новые конечности.

Они тоже направились в «Радость».

— Получается, Своблуг неплохой человек, — сказал Джастис. — Простые люди хорошо к нему относятся. И покушение еще…

— Точно, — кивнула Санея. — Кто–нибудь мог такое придумать? Развесить по городу листовки, организовать на себя покушение, а потом с героическим выражением на лице: «Я все равно пойду на выборы! Чего бы мне это ни стоило!»

— Санея, разве можно так говорить? — Джастис посмотрел на нее с удивлением и укором. — Хорошие люди тоже бывают.

— Нет, я знаю, что бывают! — заверила она, немного смутившись. — Я же не говорю, что это хорошо… И вообще не говорю, что Своблуг все это подстроил. Просто это могло бы прийти в голову… кому–нибудь.

— Это действительно немного странно, — сказала Ильса. — Хорошо, листовки развесили. В них же не написано имя нанимателя. Какой смысл пробовать, если не знаешь, с кого в случае удачи требовать плату?

Санея кивнула, соглашаясь. Джастис промолчал. Им принесли еду. Серьезного вида мужик, работавший официантом, расставил тарелки. Джастис, до этого молча оглядывавший зал, вдруг встал.

— Что–то не так? — официант хмуро посмотрел на него.

Джастис не ответил. Он быстро зашагал к выходу, приоткрыл дверь и стал за чем–то наблюдать.

— Извините его, — сказала Санея. — Он из дома ушел.

— Конечно. Что–нибудь еще? — мужик задержался взглядом на Плишке, уже расправившемся с половиной окорока. Он теперь умел аккуратно отделять мясо от кости, чтобы последнее можно было оставить на вкусненькое.

— Нет. Спасибо.

Видимо, наконец высмотрев то, что хотел, Джастис вышел наружу.

— Хороший парень Джастис, — сказала Ильса.

— Да, — Санея подлила себе молока. К выходкам Джастиса в Ордене относились как к нападениям армий злобно–хохочущих небесных лягушек. Время от времени случается. — Отличный.

— Как его зовут? — подруга перестала смотреть на дверь. — Того, с кем мы должны встретиться?

— Нимец.

— И он как–то связан со Своблугом?

— Ну, видимо… — ответила Санея неуверенно. — Сайта сказала, что через Нимеца нам проще будет составить впечатление о Своблуге.

— Они партнеры?

— Да не говорила она! Если бы все было ясно, нам бы не пришлось ехать, правильно? В общем, я думаю, Лем знает, как это делается. Он ведь много раз так ездил. Ну а кроме того можно, — она осторожно посмотрела на Ильсу. — Я имею в виду…

— Что?

— Ну… — Санея сделала вид, что разглядывает потолок. — Ты могла бы поговорить с ним…

— Санея, если ты…

— А что? Ты же сама говорила, что он…

— Я, между прочим, с тобой как с подругой делилась, — заметила Ильса неприветливо. — И ты, как честный человек, должна все, что было тебе доверено, унести с собой в могилу!

— То есть ты так и будешь сидеть, пока его кто–нибудь не уведет?

— Да!

— Молодец…

— Хорошо! — Ильса поставила на стол стакан так, что из него вылилась половина. — Давай я поговорю с ним, а ты с Клифом…

— Это совсем другое дело, — заверила Санея поспешно. — Клиф меня почти на два года старше, и… и вообще мы с ним друзья! Я иногда интересуюсь, как у него дела, но это просто…

Санее пришлось замолчать, потому что Ильса уже не слушала, а глядя на нее тихо хихикала в кулачок.

— Знаешь, ты довольно глупая.

Ильса засмеялась еще радостней. Санея показала ей язык. Джастис вернулся спустя пару минут, таща за собой нечто трепыхающееся и грязное. Следом, глядя себе под ноги, плелся разобиженный на жизнь мальчишка. Точь–в–точь Динка после прошлого медосмотра, когда выяснилось, что в Ордене нет ни одного человека, которому требовалась бы срочная и смертельно–опасная для жизни пациента операция. Сайта его утешала, говорила, что рано или поздно кто–нибудь окажется на пороге смерти.

— Кто?

Не поднимая взгляда, малец указал пальцем на того официанта, что их обслуживал. Теперь он протирал посуду за стойкой.

— Ты продал ребенку призму грусти? — спросил Джастис, нисколько не понизив голоса.

В возникшей тишине стук поставленного на стол стакана прозвучал наподобие громового раската.

— Это очень серьезное обвинение, — произнес бармен.

— Он сказал, что получает товар у тебя. Призмы радости, удовольствия, смеха, грусти, предвкушения.

— Пусть повторит при всех, — пожал плечами хозяин «Радости». — Думаю, посетители должны знать, кто на самом деле их обслуживает. Некоторые приходят в «Радость» каждый день на протяжении многих лет. Пусть знают.

— Да, было бы интересно узнать, откуда у вас такие сведения, — поднялся со стула грузный мужчина с крупным лицом. На груди у него красовался немного потрепанный знак: меч и оплетающая его цепь. В Сенате это означало бы, что он имеет прямое отношение к полицейскому комитету.

— Ты стражник? — спросил Джастис.

— Сержант Форин, — он улыбнулся насмешливо. — К вашим услугам.

— Вот два свидетеля, вот преступник, вот доказательство, — парень бросил стражнику стальной цилиндрик.

— Да, полный набор, — Форин спрятал призму в карман.

Из–за столов встало еще несколько человек. Посетители вдруг засобирались куда–то. За полминуты трактир опустел наполовину.

— Эй, ребята! — Ильса хлопнула в ладоши, и пламя в камине, а также все до одной свечи потухли в одну секунду. Еще один хлопок — в воздухе возник огненный шар размером с Плишкину голову. Все взгляды остановились на девушке. Не Коул, конечно, но и этой своей ученицей Кравен мог бы гордиться. — Не так быстро!

Потянувшийся к карману собутыльник Форина с криком отдернул руку, а после стал судорожно скидывать с себя дымящуюся куртку.