Лууч (СИ)

После этого вновь, даже движение мысли словно остановилось и испарилось как пролившаяся вода, небольшим дождем в обеденное время, на раскаленные пустынные барханы, часть ее сразу испарилась, не долетев до земли, часть испарилась на раскаленном песке, а часть мгновенно просочилась внутрь, и от нее не осталось и следа. Мысль пересохла, но вот уже несколько мучительно долгих мгновений подряд, капля за каплей обретала свою былую силу. Мысль начинала оживать, где то в районе подбородка. Точно, подбородка.

Я медленно открыл глаза и долго не мог понять, что вижу перед собой. Подо мной во все стороны раскинулся клубящийся туман, завихрения его тянулись до самого горизонта во все стороны, а сквозь него шел белый свет и слепил меня. Что-то капало мне на подбородок. Коснулся пальцами, липкое такое, похоже на кровь. В голове, словно все перевернуто вверх дном, а живот так сильно сжало, что хотелось кричать, только нечем, воздух из меня словно выжали. Послышался стон. В его направлении я различил неведомые закорючки, напоминающие огромные сучья дерева, среди них висел ХайСыл, а от него тянулся ко мне туго натянутый пояс. Ясность понемногу приходила в голову, как и чувствительность измученного тела. Непостижимым образом, мы очутились на дереве. Точнее ХайСыл висел на сучьях, и я своим весом прижимал его к ним, подвешенный на нашем совместном поясе, вися сам головой вниз. Одежда наша была насквозь пропитана томатным соком, вот он-то меня и разбудил, капая на мою голову. Напарник что-то прохрипел.

- Что ты говоришь, я не понимаю. - Пробубнил я.

- Я больше не могу тебя держать. - Прохрипел напарник.

Пояс, намотанный вокруг его тела, сжимал его плотными кольцами. Под моим весом, неизвестно, сколько он так меня держал, будучи связанным, пока я приходил в сознание.

- Режь. - Только и ответил я.

- Ты уверен. - вопросительно, утвердительно просипел он.

- Да, наверняка. Дальше так висеть я тоже не могу. У меня кровь к голове приливает.

- Режу. - Предупредил ХайСыл.

Свободной рукой, немного повозившись, он достал клинок и осторожно начал надрезать ткань. Заслышав характерный рвущийся треск, надрезаемой ткани я невольно мысленно сгруппировался и внутренне поджался, притом попытался, расслабится. До земли, каких-то семь восемь ярдов, сквозь неплотные сухие ветки, и на финише пушистые кусты. Жить можно. Веревка издала последний напружиненный треск, и я полетел вниз головой, пытаясь, как кошка в полете перевернуться на лапы. У меня почти получилось, я собрал с собой по пути немного веток и листьев и боком приземлился в кусты. Затих, прислушался к новым ощущениям, не считая пустяковых ушибов, вроде все в порядке.

- Прыгай! - Напомнил я напарнику, чтобы не засиживался долго. - Тут почти мягко.

ХайСыл развязался от мешавших пут и полез вниз, ему все удалось, кроме последней сухой ветви надломившейся под его ногами, но надо отдать ему должное он не растерялся, в последний момент оттолкнулся от ствола дерева и вращаясь влетел, рядом с тем местом где спрыгнул я. Поднялся кряхтя, отряхнулся, кое как, на сырую одежду налипало все чего она касалась, посмотрел на меня.

- Ну и куда нас занесло ХайСыл? - опередил я его с вопросом, о нашем местонахождении.

Напарник огляделся, обычное поле, ничего примечательного, на одной стороне березовая роща, на другой холмы.

- Надо осмотреться. - С Видом деловитого гида заметил мой непоколебимый спутник.

Над нами без видимых облаков и причин, нарастала тень. Мы подняли головы вверх и на всякий случай отошли немного в сторону, тень продолжала увеличиваться. Добавился легкий шелест. Это капли, падали на траву и на нас, дождя нам еще не хватало. Дождь резко усилился до состояния 'льет как из ведра' и тут же на большое старое дерево, с которого мы слезли, обрушилось тяжелое нечто. Нечто, круша мелкие и крупные ветви, быстро пролетело большую длину дерева и удачно, без вреда для здоровья, нанизалось кожаным пиджаком на сучья, повисло у самой земли, на пару ладоней, не достав земли ногами, и испустило страшный сип.

- Вот, что бывает с базарными, которые без разрешения, сигают вслед, за незнакомыми им людьми, притом, невесть куда. - Тоном мудрого наставника, во всеуслышание заметил напарник.

- Вот же черт. - Очнулся щур.

Из горла у него потек тот самый томатный сок, когда он отплевался и понял свое незавидное положение мы уже уходили.

- Помочь ему надо наверно. - Предложил я.

- Не спасать же нам, в конце концов, такого то грубияна. Мы же его с собой не звали. Выкрутится, он уже взрослый мужчина. - Пояснил мне мой гид.

- А что скажем КерукЭде о нем, когда выберемся? - Любопытствовал я.

- Давай сначала сами уже выберемся. Придет время, сам все скажет.

С холмов открылась, более-менее знакомая местность.

Сначала я подумал, что мы окончательно заблудились, оказалось вовсе наоборот.

- Если ты думаешь что заблудился, то знай что все совсем наоборот, и ты как раз на правильном пути. - Точно в тон моим мыслям, мудро просветил напарник. - Однако если ты думаешь, что ты вышел напрямую, к своей цели, знай, ты наверняка заблудился, пуще прежнего.

- Тебе виднее чудесный гид, добрый друг и верный путник ХайСыл. - Довольно ответил я узнавая очертания знакомых холмистых выступов на горизонте, за Малахитовым озером, мы сюда как то заходили тренироваться в стрельбе из рогаток.

- Кожаный, базарный, но не рыбак, кажется, плетется за нами. - Обернувшись, уведомил ХайСыл.

- Да пусть идет, жалко чтоли. Вон как сильно хромает, догнать не может, покалечился, стало быть. - Жалея в душе своей земляка, отвечал я.

- Конечно пусть идет, не на руках же его нести, все эти пять верст, что нам осталось до дома. Сдюжит, считай, повезло, а нет, так пусть не ждет помощи. - Немного строго добавил ХайСыл.

- Как ты суров, мой друг. - С напущенным возмущением признался ему я.

- Не я такой, места здесь дикие, пусть привыкает. - Мягче и уже с дружеской улыбкой закончил мысль напарник.

Через озеро, мы перебрались на лодке, кем, до нас оставленной, неизвестно. Из-за своей ветхости и почти непригодного состояния, прямо на берегу. По пути она давала течь, и у нас опять промокли, только начинающие просыхать ноги, а вот несчастному преследователю пришлось хуже. Когда мы добрались почти на другую сторону, он выплыл за нами, держась за большое бревно, которое, судя по всему, нашел на берегу, их там была масса. Далее ему за нами, идти было не трудно, следы мы оставляли грандиозные, две пары волочащихся ног, трава принимала со всем радушием и глубокими вмятинами. А других вариантов у него, куда именно в его положении идти, я не наблюдал вовсе.

Ближе к вечеру мы добрались до дома. У КерукЭде гостил знакомый пасечник, его шаман и попросил пойти навстречу щуру, не дошедшего до нас каких-то полторы версты. Совсем плохо ему стало это наверняка, раз такому взрослому мужику, сил не хватило дойти смешное расстояние. Мы же наперебой, за хорошим ужином, после водных процедур в отменно выполненной бане, не без магического вмешательства естественно, рассказывали шаману о наших бравых похождениях. В той части, где я нанюхался пыльцы глаз духов, шаман попросил опустить подробности, потому что это не имеет к делу никакого отношения и больше относится к лично моему пережитому опыту. В то же время, там где рассказ подошел к нашему путешествию по как я ее назвал, мерцающей нити паутинке, он выспрашивал в мельчайших подробностях. Из чего шаман заключил о моем безусловном даре путешествовать по мирам, а способность видения оказалось лишь временным явлением для меня, и я ее не смогу контролировать так просто, как бы мне этого не хотелось. КерукЭде, сказал нам, что теперь после нашей разудалой вылазки, окрестные земли и леса с ними, в полной безопасности, никто не посягнет на их вырубку. Власть, постепенно вырвут, из рук Герцога Браудербундского Вин Стельс Далланте Эль-Сторэ, другие любители власти и правления, а у них, окажутся другие причуды. Но такой нелепой, чтобы смотреть из башни на пустые просторы точно не будет, из чего следует, что мы потрудились на совесть, правда поставили на уши, весь Стрисадис, но шаман все равно остался доволен.