Чему быть, того не миновать (СИ)

— В этом лагере уже давно никого не было, но рядом есть и другие, — доложила Ивельетта, единственная девушка в отряде и одна из лучших следопытов южного гарнизона.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Трофим.

— Угли холодные, успела поднять голову трава, обычно стоптанная в лагерях, — опередив разведчицу ответил Леон, кроша пальцами кусочек угля в выложенных камнями месте для костра.

Лес молча следил за ними с затянувшимся напряжением, — ни пения птиц, ни суеты животных. Лишь шелест листьев на ветру и гонимый им откуда-то издалека стук дятла. Леон обнажил меч и его примеру последовали остальные, переполошившись.

— Смотри в оба, Беатриче, прикроешь меня девочка? — проговорил едва слышно Готфрид.

Эйдос подлетел к его лицу и охотно закивал маленькой головкой. Прежнее желание солдат поработать мечами, потихоньку выветривалось, а скучный лагерь гарнизона внезапно показался не таким уж и унылым местом. Не иначе запах жаренной крольчатины и аромат Виданского вина, вкупе с мамзельками, захаживающими в гарнизон скрасить одиночество воинов, начали манить обратно.

— Тут ничего, идем дальше, — обратился Леон к Ивель.

Та кивнула и повела людей вперед, углубляясь на Лиранскую территорию.

— Чего спрашивается лагеря тут разбивали, коли не напали, а отступили? — озвучил свои мысли Джек.

— Может поняли, что на Линденбургской земле им делать нечего и просто ушли? — заметил толстяк Осий, быстро моргая глазами.

— Ага, а то они не знали этого раньше, — вставил Трофим.

— А может испугались? — предположил Осий.

— Жди, как же! Чтобы убийцы омадов испугались нас, людей? — обреченным голосом, бросившегося со скалы самоубийцы, что переломал все руки-ноги, но выжил, произнес угрюмый Исаак.

— А я слыхивал из пограничной Лиранской крепости давно не было вестей. Может атабы ее захватили и сейчас тама основалися? — вновь предположил Осий, по комплекции которого можно было предположить, что он на своем веку прикончил больше окорочков, нежели атабов.

— Не нравится мне это затишье, всяк лучше, когда ясность какая есть, — впервые подал голос Верманд, старый эквилар.

«И это лучшие люди Роже? Похоже капитан таки нам отомстил: один уже хочет обратно, другой вот-вот меж деревьев застрянет, болтают без умолка. Кроме Верманда, Трофима и альвийской бабенки тут все в прошлом мещане. Ухты! Как же хорошо, когда хоть в мыслях меня никто не поправляет, когда я говорю бабенки. Даже и непривычно как-то!» — подумалось Готфриду, и он улыбнулся своей внутренней, языковой свободе.

— Прекратите трепаться, немедленно! — не выдержал Леон, приказывать людям много взрослее него само было неловко и непривычно, но выбора не было. — Мы здесь как раз для того, чтобы понять, что к чему. Лучше уж дурные вести, чем неизвестность, а теперь тихо. — добавил молодой рыцарь и Верманд впервые взглянул на него с толикой уважения, до сего момента считая молокососом возомнившим себя рыцарем.

Спешившись и осмотрев второй лагерь, отряд так ничего нового и не узнал. Очевидно было одно, — атабы ушли. В осмотренных лагерях не было ни вещей, ни домашнего скота, ни следов боя, а это значило, что атабы не бежали в спешке, они просто ушли. Вопрос только в том куда и почему? Внезапно Беатриче опустилась к земле и засуетилась, рьяно летая кругами и размахивая руками, при этом глядя на рыцаря.

— Что с тобой, девочка? — Готфрид наклонился к эйдосу и это действие спасло ему жизнь.

Над головой просвистела стрела, угодившая в горло Джеку. Солдат облаченный лишь в вареную кожу схватился за стрелу, кряхтя и булькая, оседая на землю. Будь на нем бувигер, все сложилось бы иначе. Прочие солдаты проявили чудеса сноровки и попрятались, кто за ближайшие деревья, а кто в низины. Еще одна стрела угодила в грудь Верманду, который высунулся из-за дерева, чтобы выстрелить в ответ в раскрывшего свою позицию стрелка. Леон схватил раненного за шиворот и оттащил за массивный пень на небольшом бугре. Верманд сначала обломил древко стрелы, а потом выдернул оставшуюся часть из раны. Стрела оказалась длинной, — гораздо длиннее обычных, такие использовали атабы, луки у них тоже были под стать их комплекции. На наконечнике рыцарь обнаружил длинную иглу, именно она позволяла проникать меж колец кольчуги и наносить рану. Старый рыцарь взмахом руки прогнал от себя Леона, как бы говоря «иди, я не вчера родился, разберусь», отправляя его в бой, а сам пополз к походной сумке, вероятно найти там что-то чем можно бы было перевязать рану.

«Вот мерзавцы!» — подумал Леон, радуясь тому, что на нем и Готфриде пластинчатый доспех.

Появляясь подобно язвам у прокаженных, атабы возникли внезапно, вскочив с земли. Выглядело это весьма эффектно, как будто они выныривали прямо из-под земли. Их было двое. Третий, а точнее третья, пряталась за деревом, она показалась самой первой и пустила стрелы в людей. Как ни прискорбно это признавать, но видимо атабы заметили, а вероятнее всего — услышали людей загодя. Двое спряталась на земле, среди травы и листьев, а третья просто скрывалась за стволом дерева.

Атабы, — вторая из трех рас, созданных Монолитами в противовес сотворенной Богами, расе омадов. По крайней мере с этой расой Монолитам удалось уязвить Богов тем, что атабы подчистую уничтожили омадов. Обе расы были могучими и воинственными, по-своему первобытными и дикими. Учиненный атабами пару столетий назад геноцид закончился тем, что могучие омады были стерты с лица земли. В Линее конечно оставались еще кресенты рожденные в парах где один из родителей был омадом, однако полукровка есть полукровка. Согласно историям самих атабов, родом они не с Линеи, а с далекого, даже не нанесенного на карту, восточного острова. Несколько эонов назад на их острове произошло извержение вулкана. Предвидя катастрофу загодя, атабы начали строить судна колоссальных размеров — Ковчеги. Не все они были завершены прежде чем началось извержение и еще меньше уцелели в суровом океане. Это были монолитные, похожие скорее на гигантский гроб суда. Лишь малая их часть достигла восточных берегов Линеи. Судьба как будто насмехалась над ними, — выбравшись из ковчега на берег, первым, что увидели атабы стал огромный вулкан Шабас. Не желая оставаться рядом с ним ни дня и желая исследовать новые земли, Табаты атабов разбрелись по всему континенту.

Итак, атабы, едва ли не звери в человеческом обличье, дикари словно вышедшие из давних эпох, когда люди еще ютились по пещерам. Любители войн, драк и буйных забав, начисто лишенные тяги к науке и искусству. Крайне выносливые и не подверженные большинству известных болезней, легко переносящие как сильную жару, так и холод. Помимо этого, обладающие серьезной физической мощью, а также двумя сердцами, одно из которых томилось в правой части груди, а второе в области живота. Даже у самого заурядного атаба вне зависимости от пола, весьма развита мускулатура, а при их обычном росте в два с половиной метра, не мудрено, что тех, кого среди людей называют бугаями, составляют у атабов всю расу. Самыми же броскими чертами этой грубой расы являются следующие приметы: бордовый цвет кожи, прямой, закрученный спиралью рог, выходящий изо лба и достигающий порой до двадцати-пяти сантиметров, яркие, золотые глаза со зрачком в форме косого креста, отсутствие бровей и черные как смоль волосы, закрученные в жесткие дреды, под стать морским канатам. Атабы были без ума от боевой раскраски, покрывая себя ею с ног до головы, часто окрашивая и часть своих дредов в цвета родного племени. Еще они всегда красили свое оружие в устрашающий красный цвет, чтобы противник не знал обагрены ли их клинки кровью или нет. Если атабы выступали против своих же сородичей, то мечи красили золотым. Кровавый меч уже сам по себе выглядел устрашающе, так как заставлял думать, что его владелец совсем недавно кого-то убил. Помимо альвов, атабы были единственными кого слушались единороги и альвы находили это оскорбительным. Одно дело утонченные и изящные альвы верхом на этих благородных животных, другое дело варварские, начисто лишенные изящества атабы. К счастью для альвов, атабы все же отдавали предпочтение иным ездовым животным — унгулаям.