Могло быть и так, или Эльфы тоже люди (СИ)

— Сайлас, Мерлин тебя за ногу да через Эскалибур с прогибом! Скажи что-нибудь внятное, хоть на грёбанной латыни!

Магистр открыл глаза. Золотые, без зрачков. Грим не успел ничего сообразить, как они вернулись в обычное состояние.

— Кой чёрт это было? — выдохнул Сайлас.

Грим провёл над ним рукой и ощутимо расслабился.

— Понятия не имею, — признался он. — Видел что-нибудь?

— Песок видел. Много песка. Больше ничего.

Колдун задумчиво встал, прошёлся по комнате, добыл из шкафчика склянку с зеленоватой жидкостью и залпом отпил половину. Вернулся к магистру и передал склянку ему.

— Пей, — велел он.

Сайлас принял склянку, недоверчиво покосился на нависшего над ним колдуна, пробормотал: «Здрав будь, Магистр!» и влил в себя содержимое.

Золотой огонь с визжащим шипением поддался волне зелёного мрака… Лизнул руки Сайла в последний миг и опалил кончики пальцев. Они покрылись сверкающей плёнкой… Он моргнул, вдохнул, и видение исчезло.

— Из чхе-хо ты это хнал?! — скорее прокашлял, чем выговорил Сайлас.

Грим снова повёл рукой, на сей раз, похоже, просто копируя жест джедая из полузабытого магистром фильма:

— Знать того не хочешь ты, блин. Банально звучит, но это так, начальник. А теперь марш наверх. Я попробую тут разобраться.

Сайласу и самому хотелось поскорее выбраться отсюда, поэтому на «нарушение субординации» он не отреагировал. Спросил только:

— В потёмках?

Над его плечом тут же повис второй огонёк. В его неверном свете магистр осмотрел свои совершенно обычные руки, сжал в кулак. Собрался рассказать об этом видении Гриму. Открыл рот и скорчился от боли в горле: язычок золотого огня вылетел из его губ.

Грим же, не замечая «начальство», копался в склянках, перебирая, читая этикетки. Наверно, искал добавку.

— Откуда у Сокола этот… листок?

Грим скрипнул зубами:

— Слущай, начальник, я ж не спрашиваю у тебя, откуда твоё бывшее командование берёт секретную информацию… Я сам вижу, что что-то не аллё. Поэтому довезу тебя до города, отправлю отсюда подальше, к твоей квартире. А сам наведаюсь к Соколу, — колбочка, которую он держал в руке, лопнула, окатив его кожу бесцветной жидкостью и крошевом стекла. — Твою…, и…, и в…, и-и-иди отсюда, Магистр, ё-маё! — он ломанулся к ведру с водой.

— Спасибо, — на всякий случай кивнул тот и потопал к лестнице, изредка опираясь на стену. Мат Грима катился за ним по ступенькам.

Выбравшись из подвала, он почувствовал себя чуть лучше. Ветер из дырки в гараж охладил голову. Он дыхнул на руку, но никакого огня не увидел.

«Я стал драконом! Отлично! За это надо выпить! Что-нибудь человеческое, а не пойло Грима».

На подходе к кухне магистр услышал размеренные шлепки и голос Пашки… почему-то с придыханием:

— Нежнее, нежнее… Перестараешься — больше не допущу.

— Uss, draa, llar ^[36]…

— Стоп! Теперь помнИ… Отлично. Айн момент… О… Готов, погружай!

До Сайласа донеслось шипение.

— Ну ведь здорово, а?.. Обож-жаю так делать!

На этом месте Сайлас не выдержал и, несмотря на слабость, ворвался внутрь, едва не высадив дверь.

— КАКОГО ХРЕНА ВЫ ТУТ ТВОРИТЕ?!

Ответом стала небольшая паника, грохот и столп мучной пыли, из которого вылетела самая настоящая «белая чудь» и приставила к горлу магистра клинки.

— Отставить рубать начальство! — выкрикнул Сайлас, отскакивая обратно в коридор.

Впрочем, Лорешинад и сам сообразил, что неправ, и убрал оружие, замерев с самым невинным выражением лица, на какое только был способен.

— И зачем было так кричать, дядь Сайл? — раздался откуда-то с уровня пола голос «оруженосца». — Такие классные мясотошки были…

— Кто были?.. — Сайлас рискнул вернуться в кухню.

Зрелище ему открылось почти психоделическое.

Центром картины являлся стол, заляпанный фаршем и чем-то белым. Рядом стояло неизвестно где найденное ведро, в котором вперемешку виднелись белые же волосы и картофельные очистки. Звуковой фон давала кастрюля с кипящим маслом. Чуть в стороне эльф продолжал изображать памятник самому себе. Учитывая общую «замучЁнность» помещения, ему это вполне удавалось. Только глаза смотрели как-то напряженно. Из-за стола вынырнула голова Пашки.

— Мясотошки же, — повторил юноша. — Моё фирменное блюдо. Когда есть, из чего их готовить, конечно… Короче, делаешь пюре картофельное, потом смешиваешь с жареным фаршем. Потом в сухари или в муку и жаришь дальше.

— А почему в кастрюле?

— Да была тут приличная… И обжаривать их нужно сразу со всех сторон, а сковородка мелкая, вот.

— Мда. Хотя мне больше интересно, где вы муку добыли? Из запасов Грима? — Сайлас ещё раз огляделся. — Парни, на вашем месте я бы начинал готовиться к забегу до финско-китайской или хотя бы канадской границы. Ну как минимум в Швейцарию. Вы хоть представляете, что будет, когда сюда явится Грим?! За своей ритуальной мукой… Я — нет. И не хочу при этом присутствовать. Когда только успели… Ты, чудь белая, что ты на меня смотришь, как рядовой на нелюбимого сержанта?

«Чудь», похоже, мало что поняла, но смутилась.

— У тхебя аура похоша на ауру плак`кйорла, Сайлас.

Тот фыркнул, буркнул что-то типа: «Разговорчики в строю». И порадовался, что вообще может здраво мыслить и шутить. А аура — дело наживное. Наверно…

Глава 27. Совещательная

Пошли вторые сутки с того вечера, как Надежда лишилась чувств. Где витало её сознание, не было ведомо никому. Якоб Сандр, Третий, сидел у её кровати и задумчиво перебирал чётки. Он уже отвык молиться, отвык читать церковные книги родины и затейливую вязь Востока. Но чётки бережно хранил. Он подошёл к окну, снова взялся рисовать литеры на стене грифельной палочкой. Это помогало думать.

Только сейчас он осознавал весь курьёз ситуации: без Надежды они оказались как без рук. Она координировала все приказы правителей, связывалась с эльфами, принимала важные решения. И не оставляла никаких записей… У её народа просто не было письменности, а была феноменальная память! Ведьма знала языки, но не доверяла свои мысли и планы закорючкам на бумаге.

И сейчас, когда народу уже требовались решительные действия правителей, четверо мужчин чувствовали себя, словно юные послушники в женской бане.

Якоб усмехнулся такому неожиданному сравнению.

Все эти семьсот лет их народы разделяла культурная пропасть. Но они ужились, смешались друг с другом. Чему-то научились, что-то забыли…

Теперь их могут расколоть эльфы. И, судя по последним тревожным донесениям о вооружении Подземных и слишком тихом поведении Наземных, они уже начали свою игру. Людям припомнят все обиды. Эльфы злопамятны…

Тремя пальцами Якоб сломал грифельную палочку и сам отправился в покои Ближних. Отдавать приказ о сборе серых в горы Тирин`Шахри — на нейтральную территорию. Приказ об объединении государства людей. Приказ вспомнить, что они — единый народ. Разных национальностей, разных вер и культур. Но сейчас они должны быть едины, если не хотят стать рабами эльфов или быть изгнанными из этого райского мира. Как един любой народ перед лицом врага.

Приказ не касался только Приближенных. А Цепь… Цепь придётся свернуть. И пересчитать серых по номерам.

Это было первое самостоятельное решение Якоба за последние семьсот лет. Сейчас он чувствовал себя стариком, который сделал что-то, но боится гнева детей. А дети будут говорить, что он выжил из ума…

Третий чеканил шаги по пустынной анфиладе, а навстречу ему на смену уже направлялся Четвёртый, Мартин. Увидев странную решимость Якоба, он посторонился, хотел уточнить, какое дело привело его в такое состояние. Но передумал. Третий проследовал мимо, понимая опрометчивость своего намерения.

Его попытка единоличного правления скоро приведёт к расколу в правящей коалиции серых.