Хроники Тамула. Трилогия

– Каковы были точные его слова, юный Телэн? – спросила Ксанетия.

– Он сказал: «Путь проходит близ Источника Вигая». Тут Валаш попытался заткнуть ему рот, но он продолжал. Он объявил, что, дескать, желает наставить Стрейджена, дабы тот мог прийти в Киргу и поклониться Киргону. Огераджин велел ему от Источника Вигая идти на северо-запад к Запретным Горам.

Спархок сверился с картой.

– В Центральной Кинезге и в самом деле есть несколько горных массивов, и именно эти места указала нам Афраэль на острове. Что еще он говорил, Телэн?

– Он все время перепрыгивал от одного места к другому. Он говорил о Запретных Горах и Столпах Киргона, потом вернулся назад и принялся толковать о Соляных Равнинах. Судя по тому, что он сказал Стрейджену, с этих равнин можно увидеть Запретные Горы. Потом было что-то о «пламенно-белых столпах» и Равнине Костей. Он сказал что это кости «безымянных рабов, что трудятся до смерти своей на избранный на род Киргона». Видимо, когда в Кирге умирает раб, его попросту выбрасывают в пустыню.

– Тогда этот могильник должен быть совсем недалеко от города, – задумчиво проговорил Келтэн.

– Знаешь, Спархок, а ведь все сходится, – серьезно сказал Бевьер. – Сами кинезганцы большей частью кочевники, а потому не нуждаются в большом количестве рабов. Огераджин говорил об «избранном народе Киргона». Это наверняка киргаи, они-то, по всей видимости, и скупают рабов.

– А это значит, что невольничий караван, который мы видели, вполне может идти в Киргу! – возбужденно добавил Телэн.

– И они двигались на северо-запад, – сказала Миртаи, – именно в том направлении, о котором лопотал Огераджин.

Спархок отошел к седельным сумкам и вынул свою карту. Усевшись, он расправил ее на коленях и придержал уголки, которые тотчас принялся трепать ветер пустыни.

– Мы знаем, что Кирга где-то в горах Центральной Кинезги, – сказал он, – стало быть, мы так или иначе будем идти в том же направлении. Если Огераджин просто бредил и его наставления – полная бессмыслица, мы все равно не свернем с нужного направления, если последуем им.

– И это куда лучше, чем сидеть здесь сиднем, дожидаясь Берита и Халэда, – нетерпеливо добавил Келтэн. – Я просто должен заняться хоть чем-то – пусть даже ездить кругами по пустыне!

Спархок, не говоря ни слова, утешающе положил руку на плечо друга. Он и сам изнывал от смертельной тревоги не меньше Келтэна, но понимал, что должен отстраниться от этого чувства, задвинуть его поглубже. Отчаявшись, человек начинает ошибаться, а одна лишь его ошибка подвергнет Элану еще большей опасности. Чувства кричали и бились в нем, но он мрачно и неумолимо затолкал их в дальний угол своего сознания и накрепко запер за ними дверь.

– Анакха будет рад, если мы сделаем это, – говорил Улаф, обращаясь к гигантским силуэтам Троллей-Богов.

Гхворг, бог убийства, отозвался зловещим ворчанием.

– Мысль Анакхи как ветер, – пожаловался он. – Один раз он говорит нам: «Идите в место, которое люди зовут Тамульские горы, убивать детей Киргона». Другой раз он говорит: «Идите в место, которое люди зовут Джубай, убивать детей Киргона». Разве он не может решить, которых детей Киргона мы должны убивать?

– Такова дорога нашей охоты, Гхворг, – пояснил Тиниен. – Дети Киргона не как благородные олени, которые пасутся всегда в одном месте. Дети Киргона как северные олени, которые кочуют с одного места на другое в поисках лучшей еды. Сначала они шли кормиться в место, которое зовется Тамульские горы, а сейчас они идут кормиться в место, которое зовется Джубай. Если мы будем охотиться в Тамульских горах, мы не найдем там добычи.

– Он говорит хорошо, – проворчал Гхномб, бог еды. – Это не мысль Анакхи как ветер – это тропа тех, за кем мы охотимся, как ветер. Путь охоты говорит нам, что мы должны пойти туда, где они кормятся, если хотим найти их, убить и съесть.

– Эта охота становится все не-проще и не-проще, – проворчал Гхворг.

– Это потому, что олени простые, а люди не-простые, – отозвался Кхвай, бог огня. – Мысль Тиниена-из-Дэйры хорошая. Кто охотится там, где нет дичи, не добудет еды.

Гхворг задумался.

– Мы должны следовать путем охоты, – наконец решил он. – Мы доставим наших детей в место, что зовется Джубай, чтобы охотиться там на детей Киргона. Когда они придут туда кормиться, наши дети убьют их и съедят.

– Мы будем рады, если вы сделаете это, – вежливо отозвался Тиниен.

– Я помещу наших детей во Время-Которое-Не-Движется, – вставил Гхномб. – Они будут в месте, что зовется Джубай, прежде детей Киргона.

Шлии, бог льда, запустил свои громадные пальцы в раскисшую почву. Земля чуть заметно содрогнулась, видоизменяясь в миниатюрное подобие континента.

– Улаф-из-Талесии, – сказал Шлии, – покажи нам, где Джубай.

Улаф прошелся вдоль юго-западного края крохотных Атанских гор, внимательно всматриваясь в землю. Затем он остановился, нагнулся и ткнул пальцем в точку в северной оконечности пустыни Кинезга.

– Это здесь, Шлии, – сказал он. Гхворг, бог огня, поднялся.

– Мы доставим туда наших детей, – объявил он. – Пусть Анакха будет доволен.

– Они следят за нами, Вэнион, – тихо сказала Сефрения.

Вэнион подъехал вплотную к ней.

– Стирики? – спросил он негромко.

– Только один из них, – ответила Сефрения. – Он не особенно искусен, – добавила она со слабой усмешкой. – Мне пришлось бы огреть его по затылку, чтобы привлечь его внимание.

– Делай все, что сочтешь нужным, любовь моя. – Вэнион посмотрел через плечо на тянувшуюся за ними колонну рыцарей, затем перевел взгляд вперед. Они спускались с гор, и долина реки Сарна понемногу расширялась.

– Завтра мы доедем до моста, – сказал он Сефрении, – и, когда переправимся через реку, окажемся уже в Кинезге.

– Да, дорогой, – вздохнула она. – Я видела карту.

– Почему бы тебе не сплести заклинание? – предложил он. – Пусть у этого стирикского неумехи будет случай отработать свое жалованье. – Вэнион невесело взглянул на Сефрению. – По правде говоря, Сефрения, эта идея нравится мне все меньше и меньше. Если Клааль решит, что Спархок с Беллиомом среди нас, нам придется туго.

– Нельзя же достичь всего сразу, Вэнион, – нежно улыбнулась ему Сефрения. – Ты сказал, что никогда больше не отпустишь меня от себя, а потому, если ты идешь навстречу опасности, я волей-неволей принуждена следовать за тобой. А теперь, если ты не против, я разбужу этого стирика. – И Сефрения негромко заговорила по-стирикски, выплетая пальцами узоры заклинания.

Вэнион был заинтригован. Он некоторым образом гордился тем, что знаком с большинством заклинаний, но этого ему прежде не доводилось ни видеть, ни слышать. Он присмотрелся внимательнее.

– Даже и не думай, – жестко сказала Сефрения, оборвав заклинание. – Тебе совершенно незачем это знать.

– Но…

– Просто отвернись, Вэнион, – сказала она. – Я справлюсь и без посторонней помощи. – И добавила, помолчав:

– Не спорь со мной, дорогой. Должны же быть у девушки хоть какие-то секреты.

Вэнион рассмеялся и послушно отвернулся.

Воздух ярдах в десяти от них на миг помутнел, и вдруг Вэнион увидел в том месте Спархока – как наяву, настоящего, верхом на злобном чалом жеребце. Образ был настолько реален, что над конем вились мухи.

– Великолепно! – воскликнул Вэнион. Он послал мысль – и даже ощутил знакомое присутствие разума Спархока. – Если бы я не знал, что это такое, я и сам поклялся бы, что он здесь. Сможешь ты надолго сохранить эту иллюзию?

– Естественно, – отозвалась она раздражающе небрежным тоном. А затем рассмеялась и, протянув руку, нежно погладила его по щеке.

– Что тебя так задержало? – спросил Телэн у Богини-Дитя, когда на следующее утро она появилась в лагере, устроенном ими в пустыне за пределами Вигайо.

– Я была занята, – ответила она, чуть заметно пожав плечами. – Это, знаешь ли, неимоверно сложное дело – ведь все мы хотим попасть в Киргу почти одновременно, так? Ну, Спархок, что у вас стряслось?