Путь тьмы (СИ)

   За несколько лет удалось запустить четыре, потом по новой строили едва ли не каждые пару лет. Огромные предприятия производили только оружие и доспехи. Больше Шахриону ничего не требовалось, а спрос на его продукцию превысил самые смелые ожидания. Мечи, кольчуги, новомодные кирасы, наручи и поножи, щиты, топоры, они выпускались тысячами. А уж когда какая-то светлая голова придумала нашивать на кожаную броню с внутренней стороны металлические пластины и клепать их...

   Бригантины, так были названы эту броню, оказались легки, просты в изготовлении и сравнительно дешевы. Новый товар со скоростью пожара завоевал рынки континента, и пока конкуренты сумели наладить у себя производство аналогов, имперская броня заняла едва ли не монопольные позиции. Золото текло рекой, все население получило достойную работу, к началу войны даже стало не хватать мастеровых, но Шахрион и не думал останавливаться, закладывая новые и новые мануфактуры, стремясь превратить свою Черную Цитадель в самый промышленно развитый город в мире.

   У него было все для этого - мануфактуры снабжались мощными прессами и литейными, которые топились дровами и углем, горы Ужаса поставляли превосходное железо, болота - железо похуже. За прошедшие годы удалось вырастить целые династии выдающихся мастеров и купцов, работающих на благо страны.

   И все же, как ни странно, даже промышленность не являлось главной статьей дохода. Нет. Когда Шахрион только начинал, он быстро осознал, что Империи понадобится много работников, которые не будут болтать и никому не расскажут об увиденном, а еще - много тел. Тел в хорошем состоянии.

   Так Империя начала закупать рабов. Сперва для шахт и, понемногу, на продажу ящерам. Дальше - больше. Со временем, даже как-то незаметно, леса государства Шахриона превратилось в мировой центр работорговли, под густыми древесными кронами которых ежедневно совершались десятки абсолютно незаконных и совершенно аморальных сделок, сливки с которых снимал император.

   Молчание затянулось. Наконец, в глазах правителя Радении промелькнуло нечто, и император понял - жажда славы победила жадность. Радениец поверил в его ложь.

   Естественно, никакого наемных убийц не существовало и в природе, иначе те же академики давным-давно воспользовались бы их услугами, чтобы ослабить Орден. Все проще. Больше двадцати лет Шахрион вместе с Гартианом выращивали нескольких идеальных наемных убийц - людей без мыслей, привязанностей, любви и желаний. Машин для лишения жизней с промытыми мозгами, способных лишь повиноваться своим хозяевам. Результат был отличнейший - император получил трех идеальных фанатиков, двумя из которых предстояло пожертвовать. Последнего император хотел приберечь на всякий случай.

   И змеиный огонь был оплачен давным-давно - деньгами, рабами и, что самое важное, услугами. Шахрион попросту выдавливал золото из ненавистного союзника, но венценосец не знал этого, а потом сказал:

   - Деньги будут у тебя через семь дней.

   - Хорошо. Не позже середины первого месяца осени цитадель Ордена утонет в огне.

   - Вот и славно, бывай, - с этими словами лицо в шаре исчезло.

   Шахрион убрал бесценный артефакт и потер виски большими пальцами. Сколько лет прошло, а ненависть к правителю Радении так никуда и не пропала. Странная штука эта человеческая память - помнит самое гнусное, что было в жизни, и в трудные моменты бережно разворачивает перед глазами картины минувших дней и макает лицом прямо в них. На, вспомни, покушай еще унижений!

   Хотя в ненависти тоже есть свои плюсы - только она позволила ему сохранить рассудок и ползти вперед, когда, казалось, все кончено, и враги восторжествовали окончательно и бесповоротно. Говорят, что ненависть без любви губит душу. Очень даже может быть, вот только любовь у него была.

   Давно, очень давно.

   Шахрион машинально запустил руку под волосы и прошелся пальцами по застарелому шраму, тянущемуся ото лба до самой макушки.

   От любви остались лишь воспоминания, зато ненависть здесь, рядом с ним, приятно греет дыханием бездны и подгоняет в моменты слабости. Он тряхнул головой и вышел из-за стола. Все, хватит, пора поспать пару часов, а то что-то его потянуло на философствования.

   Едва закрыв глаза, Шахрион почувствовал, как падает в пустоту. Уже исчезая, растворяясь в небытии, он понял, что сейчас вновь увидит тот проклятый сон, который так давно его не беспокоил...

   - Смотри сынок, это - Кийрев, столица Радении. Один из красивейших городов в мире...

Глава 11.

Четвертый день первого месяца лета 2-го года со дня окончания Последней войны.

   - Смотри сынок, это - Кийрев, столица Радении. Один из красивейших городов в мире - император Паштион Пятый выглянул из окошка кареты наружу.

   - Не хочу, - худощавый бледный мальчик сидел напротив него, недовольно сдвинув брови. - Отец, мы уже два месяца ездим по землям прихвостней Лиги, я хочу домой.

   Император сразу же как-то поник и постарел.

   - Сын, следи за своим языком, ты - будущий Черный Властелин и взойдешь на трон Империи, когда я уйду.

   Взгляд мальчика стал еще мрачнее.

   - Не говори глупости, ты отмечен Матерью, а значит, будешь со мной еще долгие годы. Могу начать учиться и позже.

   Отец улыбнулся и потрепал сына по голове, взлохматив его непослушные кудри.

   - Учиться надо с детства, сынок. Я вот тоже думал также как ты, и проиграл войну. Теперь вынужден ездить на поклон к победителям, выпрашивая милость для себя и своего народа. - В его словах Шахрион расслышал плохо скрываемую горечь.

   - Не переживай, - понизил он голос и заговорщески подмигнул, - мы еще отомстим, вот увидишь.

   - Увижу, если позволит Мать. А ты должен увидеть Кийрев. Иди сюда.

   Принц спустился с обитого мягким бархатом сидения и подошел к окошку. Вид, открывшийся ему, выдавил вздох восхищения.

   Равнина была усыпана золотом пшеницы, раскачивающейся под ласковыми порывами теплого летнего ветерка и упирающейся в величественные белоснежные стены, высотой, наверное, в двадцать человеческих ростов. На огромных четырехугольных башнях, увенчанных остроконечными алыми крышами, гордо красовались черные раденийские волки на бело-золотых знаменах. Вымощенная грубым камнем дорога упиралась в могучие ворота с распахнутыми створками, окованными сталью, и в них, точно в раскрытую пасть заползал нескончаемый людской поток.

   - Ну и как тебе Белый город? - спросил император.

   - Цитадель все равно красивее.

   - Так и должно быть, - кивнул Паштион. - Родина, какой бы она не была, остается Родиной.

   - Отец, - мальчик напряг память, выуживая из ее отдаленных уголков сведения, полученные от учителя-академика, ответственного за обучение наследника престола не только управлению даром, но и общим наукам, - черный волк - это ведь герб Лиритиэлей, почему они выбрали себе такой странный символ?

   - Крамэн Первый, основатель династии, получил его вместе со своим венцом и вторым именем от легендарного Тримиоллы Кимэлиэнуэна около семи с половиной столетий назад. Это знак победы над злом в самом себе.

   - И как же Крамэн одержал ее?

   - Предал Империю и разбил войска, высланные на усмирение его мятежа.

   - Он получил титул за измену?

   - Для нас - измена, но для эльфов это был величайший подвиг. Запомни сынок, у любой монеты две стороны, - грустно произнес Властелин.

   Красота города сразу же померкла для мальчика, и тому вновь захотелось поскорее оказаться дома, но он не стал огорчать отца и промолчал. Тот не заметил расстройства сына и продолжил:

   - В далекие времена владения Империи простирались на пять дневных переходов за Кийрев.

   - А пять лет назад они заканчивались в стольки же переходах до него, - буркнул себе под нос Шахрион. - Папа, чего мы хотим добиться от встречи с венценосцем? Исирины, прегишты, дварфы, тиверы, они враги, которые ненавидят нас и никогда не станут друзьями. Какой смысл и дальше терпеть унижения?