Наковальня мира

— И семейство этого не одобрило, — вставил Смит.

— Ну разумеется, — согласилась госпожа Смит. — Мальчик был молод, конечно же, богат и обожал Осиянного. Поэтому он и предложил пророку и его ученикам в качестве места для основания священного города огромное поместье Железочаров поблизости от фамильной мраморной шахты. И когда вся эта свора переехала в большой семейный особняк, отец мальчика был вне себя от ярости. Об остальном можешь догадаться сам. Железочары призвали армию, чтобы освободить мальчика и выдворить из поместья всех его новых обитателей, за исключением самого Осиянного, с которого предполагалось живьем содрать шкуру. Но родители уже не застали сына живым. Там вообще не было живых. За осадой последовала настоящая резня.

Смит покачал головой. Госпожа Смит опустошила свой стакан.

— Я слышала, что Кондерон Железочар перебрался через разрушенную стену и нашел своего сына мертвым в объятиях мертвой девочки-йендри. Стрела настигла его в самый ответственный момент, ну ты понимаешь. Я также слышала, что отец поклялся отомстить каждому из последователей Осиянного и с той минуты не думал больше ни о чем другом.

— Но все они погибли, — возразил Смит.

— Очевидно, некоторым удалось ускользнуть, — пожала плечами госпожа Смит и внимательно посмотрела в свой пустой стакан, перед тем как отставить его в сторону. — Спаслись главным образом женщины и дети. Говорят, что Железочары содрали кожу с мертвого тела Осиянного, хотя другие говорят, что это был вовсе не он. Ходят слухи, что спустя годы Осиянного встречали то здесь, то там. Одна пара с ребенком сдалась властям. Как оказалось, они даже не принадлежали к сторонникам культа. Эти люди были какими-то родственниками Осиянного, кузенами или что-то в этом роде. Они были оправданы, но не успели сделать и пяти шагов из Храма Правосудия, как нанятые Железочарами убийцы пронзили их своими стрелами. Надо ли говорить, что после этого случая те, кому удалось выжить, надежно спрятались.

— Стало быть, за их голову назначены баснословные награды, — задумчиво произнес Смит.

— Подозреваю, что так оно и есть. Кондерон Железочар все еще жив.

— Итак, Меднорез мог выследить одного из них и угрожать ему или ей разоблачением, — пришел к выводу Смит. — Или негодяй хотел написать обо всем книгу вопреки воле Железочаров.

— Иногда выпускают подобные обзоры событий прошлых лет под названием «Где они теперь», — сказала госпожа Смит.

— Но кем бы ни был убийца, он просмотрел бумаги Меднореза и сжег те, что имели отношение к скандалу, — вслух размышлял Смит. — Интересно, все ли он успел уничтожить?

Смит открыл ларец и вытащил содержимое.

— Убийце, вероятно, помешали, — предположила повариха, наблюдая за тем, как Смит перекладывает бумаги. — Есть что-нибудь интересное?

Смит продолжал рассматривать страницы. Это были записи, сделанные торопливым почерком с наклоном влево, очевидно выписки из городского архива. Бумаги касались девочки из семейства Солнцестрелов. Сначала судьбой ребенка занимался суд города Каркатина. В ларце были краткие выписки о вкладах, сделанных заинтересованными лицами, а также запись о том, что дело девочки переведено в город Пылающей Горы. Там после медицинского освидетельствования и подтверждения профессиональной пригодности ребенок был помещен в приют Гильдии скороходов.

Следующие несколько страниц содержали сведения относительно пяти молодых сигнальщиц, которые приступили к работе на двенадцатый год правления председателя Головешки.

Последний лист представлял собой список из пяти имен. Солнцестрелы в нем не значились. Четыре имени были вычеркнуты, пятым стояло Тиба Горицвет.

Внизу было приписано: место работы в настоящее время — посыльный, гостиница «Панорама», Главная улица, 4. Салеш-у-Моря.

— Я не знал, что ее зовут Тиба, — в смятении проговорил Смит.

— Что же ей теперь делать? — хмуро смотрела на него повариха.

Смит в глубоком раздумье перебирал бумаги.

— Первое, о чем спросил Меднорез, когда появился здесь, — это о нашем посыльном. Я послал к нему Горицвет, как только та вернулась. С тех пор я ее не видел. Тигель говорил, что она куда-то убежала вся в слезах. Проклятье!

— Она спит у себя в комнате, — успокоила его госпожа Смит. — Я обнаружила бедняжку в погребе, когда пошла за абрикосами для фестивального торта. Горицвет пряталась там вся зареванная. Она открыла бутылку экстракта орхидеи и напилась самым грязным образом. Я дала ей «Выворотного зелья», устроила выволочку и отправила в постель. Смит, эта девочка слишком легкомысленна, чтобы совершить убийство!

— Но ей что-то известно, — сказал Смит.

— Учитывая состояние бедняжки, тебе придется подождать с расспросами до утра, — сказала госпожа Смит.

— Боюсь, что так. — Смит убрал бумаги в ларец и отложил его в сторону. Новоиспеченный владелец гостиницы внезапно почувствовал себя смертельно усталым и очень старым. — Это убийство, да еще лорд Эрменвир. Я уже сыт по горло Фестивалем.

— Еще целых два дня необузданного оргазмического веселья… — мрачно заметила госпожа Смит.

Ранним утром следующего дня Смит сидел за своей стойкой в холле, грея руки о чашку с горячим чаем.

Большинство постояльцев разбрелись по своим номерам или заснули прямо в кустах. Раньше чем через час едва ли кто-то попросит подать завтрак. Смит уже успел отыскать Горицвет. Девушка сидела в пустом баре, полностью поглощенная негромкой беседой с молодым доктором-йендри. Ивострел держал руки Горицвет в своих и, не умолкая, что-то рассказывал. Смит дожидался, когда йендри наконец уйдет, чтобы переговорить с девушкой наедине.

Но беседа молодых людей все никак не прерывалась, а тем временем в холл спустился лорд Эрменвир со своими телохранителями.

— Смит! — Лорд Эрменвир схватил его за рукав, с опаской озираясь по сторонам. — Тебе известно, что во втором номере у тебя, э-э… почивший субъект?

— Там уже никого нет, — ответил Смит. — Час назад мы перенесли покойника в погреб, туда, где похолоднее.

— Очень хорошо, — одобрил молодой лорд. — Моих мальчиков тревожил запах, а потом посреди ночи ко мне сквозь стену ворвалась чья-то разгневанная душа и принялась разбрасывать по полу вещи. Она не уходила до тех пор, пока я не появился перед ней в своем истинном обличье. У меня большие планы на сегодняшний вечер, так что я вовсе не хочу, чтобы мне мешали разные сумасшедшие призраки. Так кто это все-таки был?

Смит объяснил, потирая воспаленные глаза.

— В самом деле? — Лорд Эрменвир был потрясен. — Как бы я хотел лично воздать ему по заслугам! Меднорез был изрядным вонючкой. Наверняка после всего происшедшего Горицвет нуждается в утешении.

— Похоже, она его получает. — Смит бросил взгляд в сторону бара.

— Горицвет и Ивострел? Ну конечно же. Он Ученик, как ты знаешь. Половое влечение у него не больше зернышка риса, так что капризные юные дамы, желающие поплакать на плече сочувствующего молодого человека, находят этого докторишку неотразимым. — Лорд Эрменвир фыркнул, глядя в сторону бара. — Возможно, позже малышке потребуется более здравое утешение, тебе не кажется? Я выслушаю ее проблемы и дам совет, которым Горицвет сможет воспользоваться в следующий раз, когда ей придется кого-нибудь убивать.

— Вы же не думаете, что это сделала она? — сердито спросил Смит.

— Полагаю, нет. Послушай, что ты собираешься делать с телом? — Лорд Эрменвир смотрел на Смита с робкой надеждой.

— Представители власти придут за ним после Фестиваля.

— Проклятье! В таком случае тебе придется послать за овцой. — Лорд порылся в кошельке и извлек из него серебряную монету. — Этого должно хватить. Пусть носильщик доставит овцу прямо ко мне в номер. А я тем временем возвращаюсь в постель. И пусть несравненная госпожа Смит окажет мне любезность и пришлет наверх прозрачный бульон и чай.

— Я лично прослежу, чтобы все было выполнено, мой господин, — ответил Смит, поглядывая на монету и раздумывая, где же ему в разгар Фестиваля достать живую овцу.