Начало пути

— Ну, сначала выйдет кто-нибудь с ещё более паршивым настроением, чем у меня. Если думаешь, что это невозможно, просто поверь мне на слово. У Каталины бывает жутчайшее настроение, особенно если её вызывает на работу кто-нибудь из этих мерзких типов вроде Иеремии.

Фурия поглядела на него с недоумением.

— А затем, — продолжал юноша, — в какой-то момент выскочат двое полицейских, которых ты обвела вокруг пальца.

— Не понимаю, о чём ты…

— Думала, ты от него избавилась, да? Даже не мечтай. Том Мидлтон до сих пор тебя ищет. Это тот, который помладше, с рыжими волосами. Он задаёт слишком много вопросов, поэтому его здесь терпеть не могут, не говоря уже о подземных работниках. Он описал тебя во всех подробностях, упомянул и о чёрном комбинезоне. Неплохо бы тебе раздобыть другую одежду. Хотя как знаешь… Он прочёсывает квартал и скоро доберётся сюда. Я бы на твоём месте постарался убраться отсюда подобру-поздорову. Например, в Хэй. А ещё лучше — в Лондон.

Только сейчас Фурия спохватилась, что во время этого монолога смотрела на него с открытым ртом. Парень говорил быстро, но каким-то безразличным тоном, будто его ни капельки не волновала судьба Фурии.

— Так что давай выметайся, — враждебно буркнул он. — Не попадайся на глаза полицейским и держись подальше от Иеремии. Да, ещё кое-что: если мы вдруг снова увидимся, то уж, будь добра, притворись, что мы никогда с тобой раньше не встречались, ладно?

Глава ТРЕТЬЯ

— Ненавижу стихи, — сказала Интрига. — Терпеть их не могу!

Госпожа Антиква изобразила на лице доброжелательную улыбку.

— Вы же библиомант, милочка. Вы не можете позволить себе ненавидеть книги.

«Особенно пока ты работаешь на меня», — добавила она про себя.

От мысли, что её самая сильная союзница так опрометчиво рискует своим талантом, она возмущённо выпрямилась. Библиомант, утративший любовь к книгам, терял свою силу.

Интрига обвела взглядом помещение. Это был большой салон в красных тонах со множеством мягких диванов и кресел, рядом с которыми находились высокие стойки из орехового дерева. На каждой из них лежала одна-единственная книга и ждала, когда же её откроют. Девять книг, разложенных в тусклом зале. В «Каза Солар» на элегантной Пятой авеню насчитывалось довольно много таких салонов, но во всём Буэнос-Айресе сложно было найти такое исключительное место, как это. Обычно сюда захаживали пожилые господа, имевшие достаточно средств, чтобы оплачивать возможность почитать редкие сборники стихов. Госпожа Антиква сняла для встречи с Интригой весь книжный салон, и её очень возмущало, что эта молодая особа не оценила её стараний. Книги, хранившиеся в этом салоне, существовали в единственном экземпляре. Остальные были отслежены и уничтожены. Таким образом, посетителям гарантировалось, что здесь они найдут самые редкие образцы поэзии. За это ценители охотно вносили непомерную почасовую плату, которую кончиками пальцев в кружевных чёрных перчатках осторожно брала мадам Солар.

— Я не понимаю поэзии, — сказала Интрига. — Не знаю, зачем все эти рифмы, размеры, всё это показное жеманство.

— Но ведь дело вовсе не в форме! — Госпожа Антиква старалась проявлять ангельское терпение, обычно ей совершенно не свойственное. — Поэзию не стараются понять, её чувствуют.

Ей что, действительно нужно объяснять прописные истины, словно пятиклашке?

Если верны слухи о том, что Интрига ещё в детстве приобрела тело взрослой женщины, то, возможно, в душе она до сих пор оставалась ребёнком. Нет сомнений, кое-что из детства в ней сохранилось — например жестокость малыша, который обрывает крылышки насекомым.

— Хотя знаете ли, — подытожила госпожа Антиква, — тот факт, что вам сложно даются чувства, вряд ли кого-то удивит.

Интрига расплылась в соблазнительной улыбке.

— Тиберий Ферфакс мёртв, — сказала она.

— А книга?

На мгновение черты лица молодой собеседницы стали резче и злее. Госпожа Антиква видела, что та ожидала похвалы за смерть старшего Розенкрейца. Но минута вежливости закончилась. Вместе они начали войну, пусть даже большинство библиомантов пока этого не заметили.

— Мы её не нашли, — без обиняков ответила Интрига. — В доме Ферфаксов бесчисленное множество книг, в настоящий момент мои кавалеры прочёсывают…

— Нет! — перебила её госпожа Антиква. — Нечего увиливать! Если книга не у вас, то можно считать, что операция провалилась.

Интрига отразила обвинение, не моргнув и глазом.

— Я так не думаю, — спокойно возразила она.

Но внутренний голос Антиквы возмущённо добавил: «Что считать успехом, а что провалом, пока решаю я».

Госпожа Антиква резко сжала красную подушку на кресле, но тут же подоткнула её под плечо, чтобы скрыть свою вспышку ярости.

— Тиберий Ферфакс уже давно не играл ни малейшей роли в глобальном развитии событий.

— Мне это известно. Поэтому мы его не убивали. Когда мы вошли в кабинет Тиберия, его тело уже лежало на полу. Вероятно, с этим огнестрельным ранением он вернулся из прыжка. На месте было слишком мало крови. Вы, случайно, не знаете, куда он прыгал?

Госпожа Антиква поднялась и подошла к роскошному роялю, стоявшему у окна. До самого пола спускались плотные шторы оттенка густого красного вина, такого же, какой Антиква подбирала для своего гардероба. Шторы защищали ценные тексты от проникновения солнечных лучей.

— Сложно сказать, — ответила она, поглядев на улицу сквозь щель в шторах. Ни одного кавалера. Неужели Интрига действительно пришла в «Каза Солар» совсем одна? — Не думаю, что хоть одна живая душа на всём белом свете знала, кем он был на самом деле. Ходили слухи, будто он наводил справки о некоторых коллекционерах. Но не ясно, что именно он хотел найти.

Конечно, некоторые догадки у неё всё-таки были. Госпожа Антиква знала о пустых книгах и предполагала, что Тиберий хотел очистить опороченное имя своего рода. Но она не представляла себе, насколько настойчивым был этот человек.

— В любом случае, — после короткой паузы продолжила она, — основным вашим заданием была книга. Вы обещали, что принесёте её мне.

— И я это сделаю.

Госпожа Антиква сцепила руки за спиной.

— И как же у вас это получится, смею спросить?

— Я уверена, что его дочь знает, где книга.

— Но она ещё ребёнок.

— Девочке пятнадцать лет.

— Где она сейчас?

— В одиночку отправилась в Лондон. Выяснить это было несложно. Мои люди сейчас ищут её там.

— Среди миллионов людей?

— Среди гораздо меньшего количества библиомантов.

Покачав головой, госпожа Антиква села за рояль, открыла крышку и осторожно коснулась пальцами клавиш, не издав при этом ни звука.

— Вполне возможно, — сказала она, — что девочка уже покинула Лондон. У её отца были определённые контакты в Либрополисе. Деловые связи.

— Вам известно, с кем именно?

— Информация из моих источников ведёт нас прямо в замок Хэй. Тиберий Ферфакс гостил там несколько раз.

Интрига встала:

— Тогда мы проверим там.

— Сделайте это, моя дорогая. И постарайтесь на этот раз действовать более успешно.

— Я её найду.

— Вы добудете мне книгу, — сказала госпожа Антиква. — Книгу и девочку. Я хочу познакомиться с маленькой наследницей Розенкрейцев. — Её пальцы, не останавливаясь, беззвучно играли одно из величайших произведений в истории музыки. — Это может быть очень даже занятно.

— Но вы же сами сказали: она ещё ребёнок. Даже сердечной книги у неё пока нет.

— Сила не в средствах, а в отношении.

— Я знаю, на что способны дети, если их ненависть достаточно велика.

Госпожа Антиква улыбнулась:

— Значит, то, что о вас рассказывают, правда?

Следовало отдать должное Интриге: в её голосе не появилось ни тени высокомерия.

— Что я убила отца и братьев? Да, и это было вовсе не тяжело.

Госпожа Антиква сочувственно кивнула:

— Потому что ваша ненависть была достаточно большой?