Бармен из преисподней (СИ)

Ну, я всё равно хотел побыстрее добраться до друзей, а тут скакун сам в седло посадил. Я схватился за рога быкомордого и дал ему шпоры. Странно, но минотавр послушался и с диким мычанием понёс меня вперёд… правда не в ту сторону. Пришлось крутануть его голову, чтобы выбрать правильный маршрут.

Короче, до места битвы я добрался бодрым коровьим галопом. И, кстати, вовремя, ибо друзья мои были в очень большой опасности. Кладбище, а в особенности дерево в центре него, почти взяла в кольцо огромная толпа нечисти! На платформе и у корней были видны многочисленные вспышки, а окружающее пространство было наполнено оружейной пальбой. По всей видимости, Андрей всё ещё держал оборону. Однако его позиции могли быть сломлены в любую минуту.

— Но, Зорька! — прикрикнул я, пришпоривая минотавра, — дави эту злобную гадину! Посторонись, зашибу-у-у-у-у!

Ну а дальше просто картина маслом! Я ворвался в толпу нечисти на всех парах, держа коктейль Молотова как огонь Олимпиады. Молотов улетел в толпу, сопровождаемый моим громогласным выкриком «Бей жидов, спасай товарищей!». За ним последовал ещё один, а следом я разбросал вокруг себя гранаты. От такого количества грохота, огня и визга попавшей под раздачу нечисти минотавр вконец взбеленился. Он начал брыкаться как разъярённый бык на родео, пытаясь скинуть меня с загривка. Наконец он споткнулся о какого-то низкорослого доходягу, и я всё-таки вылетел из седла. До позиций друзей было всего ничего, и я решил пробиваться. Над головой летали пули и мне пришлось двигаться на полусогнутых, прячась за нечистью. Оказалось, что со стороны дерева был стрелковый расчёт, и именно он выпускал смертельные снаряды веерным огнём, скашивая направо и налево вражью силу. Однако у некоторых нападавших тоже оказались самопалы, и они также палили во все стороны, убивая как своих, так и чужих. От перекрёстного огня было сложно двигаться, но армия и жизнь в Лимбе научила меня не переть напролом, как тот самый паровозик из джунглей, который смог. И пусть я был ранен в нескольких местах, потерял половину уха шальной пулей, от боли почти ничего не соображал, а моя одежда превратилась в рваные тряпки, но я медленно и верно продвигался вперёд, вынося всякого, кто вставал на моём пути. Самые ретивые получали от меня зажигательным снарядом в зубы и благополучно отлетали в стороны с раздробленными головами и горящими, как тополиный пух от шальной спички. Эх, как же хорошо горит вся эта нечисть! Наконец стрельба со стороны дерева ненадолго прекратилась и я, сделав стремительный рывок вперёд и споткнувшись о чей-то труп, влетел головой вперёд в самодельную траншею, в которой меня ждали заботливые полуразложившиеся руки подчинённых Андрюхе зомби. Оказалось, не всех их положили и они, хоть и заметно поредели в численности, продолжали держать оборону за

пулемётными точками, коих, судя по доносившемуся почти со всех сторон стрёкоту, было как минимум по одной на каждой стороне света. Там же из окопа я и истратил оставшиеся у меня гранаты, раскидывая их из укрытия, а также расстрелял ещё пару десятков патронов, опустошив свой подсумок чуть больше чем наполовину. Враги явно не ожидали моего яркого и громкого появления. Они нападали неорганизованной толпой, поэтому осколочные гранаты должны были сильно проредить их численность. По всей видимости, так оно и случилось, ибо нечисть начала потихоньку отступать. Наверное, решили перегруппироваться. Это дало мне время забраться на платформу… чтобы чуть не получить огненным шаром по кумполу! Хорошо ещё, что я не полностью залез и смог спрятаться, прижавшись к лестнице.

— Эва, жару твою через колодец, это я! Смотри, куда фаерболы свои кидаешь!

— Сергей?! Какого хрена ты тут делаешь, идиот! Я же велела тебе держаться отсюда подальше!

Эвелина была почти на пределе, это было видно не вооружённым взглядом. Девушка держалась на одних морально-волевых. Лицо осунулось, руки и ноги дрожали, платье было порвано в подоле и ещё в нескольких местах, однако, крик, которым она меня почти оглушила, был так же силён, как и всегда. Затем и Андрюха обернулся, вытирая кровь, стекающую из ушей и тоже высказал всё, что думает о моих умственных способностях. А кровь он стирал, потому что перед ним стоял на треноге крупнокалиберный пулемёт ДШК и верный заместитель Андрея, зомби по имени Йорик (красный шарф был всё ещё на нём), который заправлял в него свежую ленту. Из ствола страшной пушки советских времён валил дымок. И где он только раскопать его смог? И почему на треноге, они же на колёсах были?

— А давайте, мы просто примем тот факт, что я чёртов камикадзе, который не хочет терять своих друзей, и на этом закончим? — Не терпящим возражений тоном сказал я.

Эта моя фраза подействовала на моих друзей, как триггер, со щелчком переключивший мысли обоих, и они, разом выдохнув, обняли меня, а затем, Андрюха посмотрел на моё вооружение, скривился, и указал на открытый оружейный ящик, в котором лежало с пяток знакомой формы автоматов, а сам стал помогать Йорику перезаряжать свою крупнокалиберку.

— Вот, возьми там один автомат, магазины лежат в соседнем ящике, а патроны внизу.

Сначала я было по дурости своей, спутал их с Автоматами Калашникова, но, присмотревшись внимательней, понял, что передо мной

лежат немецкие SturmGewehr 44, впрочем, немного переделанные, по всей видимости, Андрюхой (и когда он только успел?). В отличие от стандартных образцов немецкого оружейного строения конца Великой Отечественной Войны, эти автоматы имели деревянные накладки на передней части ствольной коробки (из-за чего я их с калашами и спутал, по началу), а на ствольной коробке был закреплён оптический прицел. Приставил к плечу, посмотрел в прицел. Удобненько так, со времён службы в армии всё вполне привычно. Только переводчик огня совсем другой.

— Андрюх, а как режим огня переключать?

— А там всё довольно просто. Переводчик огня там торчит, сверху от рукоятки в виде рифлёной кнопульки. Для ведения автоматического огня переводчик передвинь слева направо на букву «D», а для одиночного — справа налево на букву «Е». Увидел, вот и молодец!

— Прицел темноват немного.... А какая кратность?

— Три с половиной. Для этой машинки в самый раз, и очередью стрелять не мешает. А по поводу того, что темноват — не привередничай, когда этот прицел делали, стёкла освещать ещё не умели. Да нормальная машинка, сам пристрелкой занимался, а накладки приделал для того, что бы ладонь ни поджарило.

— Эх, калаш был бы лучше… — с просительными нотками вздохнул я, набивая непривычного вида патроны калибра 7,92х33 миллиметра в магазины.

— Конечно лучше, но я тебе их чего, рожу что ли? Есть на складе несколько АКМ и АКМС, но их использовать — себе дороже, рассыпаться могут так же легко как два пальца…кхм… — тут он запнулся, посмотрел на скривившую носик Эвелину, увлажняющую свои ручки какой-то красноватой жижей, а затем всё-таки добавил: — об асфальт ударить, вот. Эти калаши, как будто сначала весь Вьетнам прошли от первой до последней битвы, а потом их продали за ящик бананов в Африканскую глухомань, где такое понятие, как уход за оружием, считается чуть ли не богохульством.

— Андрюх, а когда ты успел всё это провернуть? И позицию грамотно оборудовал, и зомби у тебя чуть ли не по струнке ходят и оружие это самое? Когда успел то?

— Ну а что, мне всё равно делать было особо нечего, — Андрюха явно ожидал такой вопрос, поэтому пожал плечами и продолжил, — поэтому искал себе занятия, чтобы в четырёх стенах с ума не свихнутся. Занимался рассортировкой всего добра, что на складе есть, потихоньку оружие чистил и переделывал, что бы по удобнее было, ну а затем осознал, что, сколько бы у

меня оружия не было, один я этот склад не удержу, а у меня чуть ли не под боком почти целая зомбо-рота слоняется без дела. Я для них ведь уже давно паханом стал, только вот воевать они ни в какую не хотели. Вот и построил я их. Сначала они кочевряжились, гопники всё же. Однако, после показательной экзекуции над самыми недовольными, моя власть над ними стала абсолютной. Да и сами они поняли, что сильнее стали, а то раньше только пальцы кривить и умели да гоп-стоп устраивать, и не пинал их только ленивый, а сейчас сам посмотри!