На этом берегу

— Большая дичь нам не нужна, все равно заготовить впрок не получится, а так только даром мясо пропадет. — Рассуждал Риан вслух. — Вот если бы подсвинка хорошего найти.

— Н-да… и избежать встречи с его мамашей.

— Это как получится. В любом случае копье пригодится. Я видел возле болот выводок, звери уже подросли и вполне сгодятся на плотный ужин.

Риан знал округу как свои пять пальцев, все овраги, перелески, болота и ручьи, участки бурелома, осыпи, и конечно, звериные тропы. Большинство их вело к большой реке, названия которой Гилд не знал, а Риан именовал просто Река, иногда переходя на древний язык своего народа. Когда же Гилд как-то поинтересовался у него названием сей водной артерии, альв лишь пожал плечами:

— Ну, как по твоему люди могут именовать большую реку в своем краю? Ясное дело, либо Великая, либо Могучая, других названий я у них не встречал.

Лоси, олени и кабаны прокладывали через чащу настоящие дороги, на которых их зачастую поджидали хищники. Пока альвы шли через лес, они видели множество следов, читая по ним о том, что случилось ночью. Вот под кустом волк нагнал и задавил зайца, а вот в беличьем гнезде похозяйничала куница. Для зорких глаз и внимательного взгляда лес был открытой книгой, полной драматических историй маленьких жизней.

— Вот гляди, — тихонько, почти одними губами прошептал Риан, показывая на чуть влажную землю. — То, что нужно.

Теперь альвы крались по следам животных совершенно беззвучно, сжимая в руках копье и лук. Пред их мысленным взором волей-неволей вставал сочный кусок жареного мяса, и хотя убивать животное было жалко, но голод брал свое, отгоняя остальные эмоции куда-то на задний план и открывая дорогу инстинкту охотника.

Главное застать животное врасплох и убить как можно быстрее, пока подсвинок не поднял визг на весь лес. У Риана имелась с собой сеть, в которую он собирался замотать тушку, на тот случай, если разъяренная кабаниха загонит их с Гилдом на дерево. Такое уже случалось с ним не раз и не два. Альвы предполагали, что кабанье семейство устроилось в густом подлеске, тем более что и следы вели в том же направлении.

Впереди затрещали кусты так, словно через них ломилось целое стадо, но навстречу охотникам выскочили вовсе не кабаны, а люди. Воины с обнаженным оружием. Трое. Альвы и люди от неожиданности замерли напротив друг друга. И если бы альвы даже усомнились в намерениях людей, то те тут же их продемонстрировали. Не говоря ни слова, люди бросились в атаку. На что они рассчитывали не понятно. Бегущего впереди воина уложил стрелой прямо в сердце Гилд, следующего пронзило копье Риана, так и оставшись в нем, но третий успел издать душераздирающий крик. На него отозвались другие голоса, и альвы поняли, что столкнулись, скорее всего, с разведчиками из большого отряда. Даже приблизительно, по крикам и шуму шагов Риан понял, что врагов гораздо больше двух десятков, и от них так просто отбиться не получится. Со всех сторон из зарослей выскакивали люди, их было много. Альвов неумолимо окружали.

Гилд бросил взгляд на друга и испугался его вида больше, чем количества врагов вокруг. В светлых глазах альва плескалось безумие, самое настоящее безумие, смешанное с дикой яростью, страхом и чем-то еще, не менее ужасным. Риан оскалился как загнанный в ловушку волк, обнажив белые зубы, и сквозь них вырывалось, нет, не рычание, скорее низкий страшный вой.

— Риан! — позвал его Гилд.

Но сейчас от разумного существа не осталось и воспоминания. То был дикий свирепый зверь готовый рвать врагов зубами и умереть, не сходя с места, лишь бы избежать нового пленения.

— Риан, мы их всех не одолеем! — закричал в отчаянии Гилд, предчувствуя грядущий кровавый водоворот, из которого им обоим не выйти живыми никогда. — Их слишком много! Бежим!!!

Он так рванул сородича за куртку, словно собирался взлететь с места подобно коршуну с добычей в когтях. На мгновение Риан перевел на него невидящий взор, и Гилд прокричал прямо ему в лицо.

— Бежим!

И потянул за собой, слабо надеясь на понимание, но Риан его все-таки услышал. И они побежали в сторону реки, больше было некуда. С воплем отлетел в сторону воин с рассеченной Риановыми мечами грудью, расчистив дорогу. Они не бежали, они неслись, летели, изо всех сил, не разбирая дороги, прыгая по пням и поваленным стволам, и только благодаря природной ловкости и чувству равновесия не сломав себе ноги. Бежали, обгоняя ветер, навстречу сырому запаху реки, которая была почти рядом. "Скорее, скорее, скорее!" — молотило в ребра сердце, легкие пылали в огне, а ноги гудели. Следом гнались люди, но они, конечно, сильно отставали и не могли соревноваться с двумя чистокровными эльфами в скорости бега.

Выскочив на крутой откос, Риан и Гилд задержались лишь на мгновение, для того чтобы первый спрятал мечи в ножны, а второй закрепил на себе лук. Внизу в стремительных водоворотах неслась река. Холодная, вспененная кое-где бурунами вода отталкивала все живое. Прыгать в нее с такой высоты казалось полным безумием, но оставаться здесь, на открытом месте, было безумьем вдвойне. Кинув последний взгляд вниз, в пучину, и на лес, из которого все отчетливее доносились крики преследователей, Гилд бросил другу, опасаясь за его вменяемость:

— Прыгнешь?

Риан кивнул. Взгляд его все еще выражал полное смешение всех чувств, но в нем уже превалировал разум. В тот миг, когда из чащи показались первые солдаты герцога, два альва сделали шаг к крутому откосу и прыгнули в ледяную стремнину.

Подойдя к краю обрыва, люди долго смотрел вниз, не произнеся ни слова, затем кто-то из них, с досадой плюнул, и они медленно пошли прочь. Что было у них на уме в этот миг, альвам о том неведомо, да и не до этого им уже было. Вода скрыла с головой и понесла. К счастью, в этом месте река оказалась достаточно глубока и лишена выступающих камней, иначе бы беглецы тут же разбились. Но вот холод…

Видимо высоко в горах, где брала исток река, прошли дожди, и вода была не просто холодная, она была прямо таки ледяная, впитав весь холод снежных вершин. Она отрезвила Риана, вернув ему способность мыслить здраво и бороться за жизнь.

Поток волок их за собой, кое-где погружая в глубину и бросая на высокие скальные глыбы, торчащие над водой. Буруны захлестывали. Альвы едва успевали сделать вдох, прежде чем новый водоворот затягивал их, грозя утащить на дно. Выбрав мгновение, и увидев рядом голову друга, Риан крикнул:

— К берегу!

Слишком холодно. Холод сковывал мышцы, грозя утопить не хуже потока воды. Кое-как им удалось пересечь поток и дотянуть до камней пологой отмели. Руки и ноги сводило судорогой от холода, все тело было покрыто свежими ушибами, зуб не попадал на зуб. Оба посинели и не могли даже говорить, но, тем не менее, как могли быстро направились к своему жилищу, даже не тратя время на то что бы выжать одежду или хоть как-то обсохнуть. Топали в обход, путая следы, обходя открытые места, полянки и просеки, стараясь никому не попасться на глаза, а посему обратная дорога заняла вдвое больше времени, чем туда. В довершении всех несчастий пошел дождь, такой промозглый, холодный и проливной, как бывает поздней осенью или ранней весной. И когда альвы добрели до землянки, оба были уже обессилены до такой степени, что едва держались на ногах. Замерзшие, мокрые, усталые, голодные они только и сумели, что стянуть с себя обувь, да грязные, мокрые куртки и рубашки, и упасть в постель, закутавшись в одеяло. Озноб заставил их прижаться друг к другу, в тщетной попытке хоть как-то согреться.

Обоих трясло, мокрые волосы Гилда липли к лицу Риана, а на ощупь сородич был не теплее рыбы, только-только извлеченной из ручья. Смотреть в глаза Гилда ему было почти стыдно, и даже хорошо, что тот лежит к нему спиной.

— Прости меня за то, что случилось… — сказал Риан сдавленно. — Я вдруг понял, что могу снова попасть в плен… у меня словно померк разум… это было страшно… недостойно… так позорно забыть обо всем…

— Что ты! Я сам испугался… — чуть удивленно, с трудом из-за холода, выговорил Гилд. — Кого ты стыдишься, здесь же никого нет, мы одни.