Последняя из рода Леер - 1 (СИ)

-- Я не думал, что так будет. Это подчинение... я не думал, что это так ранит тебя.

-- Дело вовсе не в этом. Вы хотели преподать мне урок, и вы это сделали. Я никогда не считала свой дар игрушкой, мне просто казалось, что он поможет мне защитить себя как любая другая стихия.

-- Возможно, если бы я был мягче...

-- Я же сказала, дело вовсе не в этом, -- чуть резче, чем хотела, перебила его я.

-- Тогда в чем? -- с ожиданием спросил Гаар.

Еще вчера я думала, что никогда не смогу решиться на откровенный ответ без увиливаний и полуправды. Но сейчас мне почему-то было все равно. Может, я просто устала от недомолвок. Потому я глубоко вздохнула, повернулась к профессору, решительно посмотрела в его красивые карие глаза и заговорила:

-- "Заклинание "Вира" создается только по обоюдному согласию. При его создании маги должны обменяться не только ментальной энергией, но и укрепить связь на физическом уровне (стать любовниками). Тогда связь станет неразрывной, и любовники смогут черпать энергию друг в друге. Опасно создавать "Вира" в одностороннем порядке, чем по незнанию так часто пренебрегают маги неназываемой стихии. Иначе тот на кого направлено заклинание при каждом использовании магии будет выкачивать силы из того, кто его создал. Это может привести к гибели обоих партнеров. Заклинание "Вира" также опасно тем, что сильнейший партнер при желании сможет контролировать мысли, желания и чувства более слабого партнера, что может привести к полному подчинению...".

Я остановилась, перестала говорить, осознав, что Гаар не удивлен. Он даже выражения лица не изменил, пока я произносила заученные наизусть строчки, лишь только усмехнулся и отвел взгляд, чтобы сказать:

-- Иногда я забываю, насколько ты бываешь проницательна.

-- Забавно, недавно мне говорили, что я не вижу дальше своего носа, -- хмыкнула я и поежилась, ощущая неловкость, какую-то трещину, возникшую между нами после моего откровения. Она не стала еще непреодолимой стеной, но с каждым мигом его молчания я ощущала, как она расширяется все больше и больше.

На секунду мне захотелось, чтобы все это оказалось ложью, плодом чьего-то больного воображения, но сейчас... поймав его взгляд, я уловила страшное -- затаенную надежду... на взаимность. Меня передернуло, и я отвернулась не в силах выносить этот болезненный, ожидающий взгляд.

-- Знаю, что тебе неприятно, ты смущена, возможно, напугана. Но поверь, все это ничего не значит. Ты все не так поняла, -- после недолгого молчания заговорил Гаар.

-- Так разъясните мне, -- почти взмолилась я, повернулась к нему и неожиданно оказалась в его руках. Хотела отвернуться, отступить на шаг, но он не позволил. Сжал крепче и заставил смотреть в глаза:

-- Там, на экзамене мы были на волосок от гибели. Я видел, что ты истратила все силы на это безрассудное удержание химеры. Да! Безрассудное! И ты сама об этом знаешь. Твой резерв был на исходе, поэтому я позволил тебе взять немного энергии у себя. Заклинание "Вира" опасно. Оно связывает магов, прокладывает между ними мост. Дает возможность черпать энергию друг в друге. Его побочный эффект ты знаешь. Но ничего этого не будет, если, как ты правильно процитировала, маги не перейдут черту, если не закрепят связь на физическом уровне.

-- То есть переспят.

Профессор поморщился от моей запальчивой грубости, но хватку не ослабил.

-- Грубо говоря, да. Так или иначе, это больше не важно. Связь пропадет, если мы оба будем осторожны, -- он замолчал, собираясь с мыслями, а я вдруг подумала, что он совсем не верит в свои собственные слова. Взгляд его выдавал, и то желание, что читалось в них. Оно пугало меня куда больше его недавнего безумия с Киором.

-- Ты не веришь мне? -- взглянув в мои глаза, догадался он. Да, я тоже не умела лгать.

-- Не верю.

-- Как я уже сказал, это ничего не значит, -- наконец отступил он.

-- Разве? -- потирая затекшие плечи, хмыкнула я.

-- Нет! Послушай меня, -- он снова нарушил границы, схватил меня за руки и торопливо заговорил, словно за ним кто-то гнался: -- Ты -- моя ученица. И я всегда буду смотреть на тебя только так и никак иначе. Не перечеркивай шесть лет доверия и дружбы этим невольным открытием. Я знаю, ты боишься, что не сможешь смотреть на меня как прежде. Но как прежде и не надо. Мы всегда были больше чем учитель и ученица. Мы были друзьями. Надеюсь, так будет и впредь.

-- Не представляю как, -- устало вздохнула я. Ведь все, что я видела, никак не вязалось с его словами. Да, мы всегда были больше, чем учитель и ученица, но я никогда, никогда не видела в нем мужчину. Нет, не так. Я никогда не видела в нем СВОЕГО мужчину.

-- Для начала просто отпусти ситуацию, -- в итоге предложил он. -- Поверь, если ты позволишь событиям идти так, как они идут, все вернется. Доверие вернется. Не отказывайся из-за всего этого от практики, о которой так давно мечтала.

Я долго смотрела на профессора, совершенно четко осознавая, что как раньше уже не будет. Эта правда, эта тайна всегда будет стоять между нами. И пусть даже сейчас он убеждает меня в обратном, я вижу по его глазам...

И как же я была слепа все это время. Ведь сейчас он не смотрел на меня как-то иначе, он прежний, но я никогда не понимала, не замечала, ничего не видела вокруг себя.

-- Именно об этом вы говорили тогда, после урока? О том, что перешли черту?

-- Я никогда не сделаю ничего, что будет тебе неприятно, -- после долгого молчания пообещал он, и я поверила. Или просто хотела хоть как-то вернуть душевное равновесие. Не для себя, для него. В этот день я впервые надела на себя маску. Притворилась ради другого. И, наверное, именно в этот день я начала взрослеть.

* * *

Вернувшись в комнату, я застала задумчивую Милу с письмом в руках.

-- Что-то случилось?

-- И да, и нет, -- ответила подруга и немного растерянно посмотрела на меня. -- Нас пригласили на ужин.

-- И что? Можно подумать это впервые происходит, -- хмыкнула я. Милу очень часто приглашали на всякие приемы, званные вечера, ужины, а я, как лучшая подруга, иногда (очень редко) ее сопровождала. Положение обязывало, но вот такой растерянной мне видеть мою любимую подружку еще не доводилось.

-- Такое... впервые, -- пробормотала она. -- Нас пригласили на ужин... в особняк наследника Адеона.

Если бы я в этот момент не сидела на кровати, непременно бы грохнулась на пол. Охренеть, просто! Зачем?

Надеялась найти ответ в протянутом Милой письме, а наткнулась на идеальные, выведенные безукоризненным аристократичным почерком строчки:

"Прекрасная принцесса Элиани.

В ответ на Ваше любезное приглашение посетить вашу страну, прошу Вас, а также Вашу подругу мисс Аурейанну Роен принять скромное приглашение на званый ужин в вашу честь сегодня в семь вечера.

Искренне ваш, наследник Адеона второй ведущий внутреннего круга Амистар Рейвен Арион Прегор Вессар".

И подпись, такая же идеальная и наглая, как и человек, пардон, не человек, ее написавший.

-- Я не пойду, -- дочитав до конца, бросила я.

-- Нельзя. Это будет величайшим оскорблением, -- попыталась вразумить меня Мила.

-- Плевать!

-- Папа обидится, -- начала применять запрещенные приемы подруга. Вот поганка, она знала, что перед этим аргументом я точно не устою. -- Он сегодня связался со мной.

-- О Цепешах узнал?

-- Упомянул вскользь. Больше радовался, что я наконец "начала думать о благе своей страны", -- процитировала она любимое изречение короля Элиани. -- Наследник и ему письмо отправил.

-- Вот гад! -- в сердцах воскликнула я. -- Все предусмотрел.