Рыжее братство. Трилогия (СИ)

— Значит, оригиналку Фегору не устроила стандартная система магии. Она ухитрилась продумать способ помещения части энергии в специальные породы древесины и минералов, предусмотрела особую категорию людей и методов для извлечения оной для волшебства, даже проработала закономерности перераспределения потоков силы. Не учла, верно, лишь одного: что силенок на все про все в одиночку не хватит. А когда поняла, что надорвалась, побоялась признаться во всем мужу, струсила и сбежала, оставив заботу о мире на твою шею, раз уж тебе не повезло попасть в наблюдатели-поручители. И с той поры она пыталась как могла, из подполья, с помощью горстки единомышленников удержать от крушения недоработанную систему и вернуть силы.

Гарнаг криво усмехнулся и промолчал, тем самым признавая мою правоту куда более явственно, чем словами. Упрекать богиню ему не подобало, а вот промолчать, чтобы это прозвучало как упрек, можно было запросто. Божественный этикет не нарушен! Мужик на бабу с попреками не наезжает, никого не закладывает. Все справедливо и в меру разумно, как подобает. И великая справедливость, на которой мой знакомец помешан, тоже соблюдена.

— А он сошел с ума от боли и неизвестности, — вспоминая встреченного на деревенской дороге безумного одиночку, рассыпавшегося стаей птиц, я пожалела, что нет у меня самой божественной силы. Отловить бы Фегору да взгреть хорошенько, так, чтобы сидеть месяц не могла. Хотя… нет, незачем, она уже за самоуверенность и трусость заплатила разлукой, болью, бессилием. Наверное, с лихвой заплатила. И если Темагот ее простил, то и мне незачем встревать. Между двумя третий всегда лишний.

Досада на бога и на все, им сотворенное, ушла, стоило мне только поставить себя на место Гарнага. Мало ему мороки с подведомственными филиалами-мирами, так еще одну проблему свалили и волочь заставили. С воза не сбросить. Видать, выхода по справедливым законам божественного сообщества — передать кому-нибудь другому мир для присмотра и временного владения, в аренду или лизинг — тоже не полагалось.

Вот он и вез, тихо матерясь сквозь зубы, пока один осел не напился из колодца. Или даже… а не была ли отправка нашей компании к домику частью плана, созданного интуицией Гарнага? Она ведь у него похлеще работает, чем у людей.

Я хмуро озвучила вопрос. Бог воздел руки и открестился от такого коварства, впрочем, весьма изящно. Дескать, намеренно не задумывал и ничего не предвидел, но Провидение, воля Творца и Сил правят и его деяниями, как каждой малостью во Вселенной. Так что все это по сути одна цепочка.

Ладно, не суть важно, согласилась я мысленно. Может, проблема Умнара и дело об исцелении Артаксара — две большие разницы, я опять путаю теплое с мягким, и общего у них только то, что решать оба вопроса пришлось магеве и Ко. И справедливого бога осенило подсуетиться только тогда, когда превращенного в осла Киза вкупе с нами, великолепными, перекинуло прямиком на Нертаран. Вот тут-то бог вполне мог почуять выгоду и увидеть шанс вывести застоялую проблемку из тупика, только надо было нас осторожненько, едва-едва, направить так, чтобы это не стало откровенным вмешательством в чужие епархии. Всего-то и потребовалось — подтолкнуть одну охочую до приключений девицу, которая все одно завязла на Артаксаре, как и сам Гар-Гарнаг со своими опекунскими обязанностями. А уж девица добровольно и с песней всех нужных людей в свои дела втянет. И ведь действительно получилось. Что ж, победителей, как водится, не судят.

Рыжие мы, точно рыжие, даже если кто-то, не будем показывать пальцем на Киза, частично розовый. Чужую работу с удовольствием сделали, и не знаю, как друзья, а я от артаксарской эпопеи удовольствие получила и багаж необходимых знаний о мироустройстве и своем месте во Вселенной пополнила. Грех жаловаться.

И вообще, еще одна подходящая поговорочка в тему имеется: не судите да несудимы будете. Я, если верить Силам и прочим съехавшим крышей на предназначениях товарищам, Служительница, а не судительница, вот и не буду не своим делом заниматься — судить Гарнага, Фегору, то есть Феагориану, если употреблять не кличку, а полное имя, и ее более «произносимого» супруга Темагота. Сами как-нибудь во всем разберутся, на правых и виноватых разделятся, если уже не поделились и не примирились.

Удивительные все-таки создания боги, на свой божественный лад ничуть не менее удивительные, чем люди. За то время, пока двое мирились, обнимались да винились, все плато, исключая печать с заключенными в нее нами, насколько хватало глаз, успело обернуться чудесным садом — воплощением великой радости обретенной любви. Камни теперь были заплетены корнями растений, созданных из магии, и самой магией так густо, что любого артефактора-браконьера, вздумай он, вооружившись киркой, отковырнуть из жернова камешек-другой, ждал бы облом в прямом смысле этого слова. Мне почему-то казалось, что первой в неравной битве с флорой падет кирка.

Впрочем, я, наверное, зря волновалась за исторический памятник. Если артефские сборщики минералов и ценной древесины, шерстящие страну, до сей поры не добрались и не позарились на магический уголок заповедной ресурсной мощи, то и впредь не доберутся. Наверное, жернов как величайший из символов Изначального Договора охранял себя от незваных гостей почище, чем трон со встроенной функцией электрогриля, включенного на максимальную мощность. Может, и жернов мог опалить настырного исследователя жизни так, что остались бы от того, как от злополучного козлика из жестокой детской песенки, рожки да ножки под пивко и тушеную капусту.

Продираться куда бы то ни было через этот дивно эстетический и даже навскидку почти непроходимый сад я не собиралась. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, но зачем рвать жилы и мучить коников туристическими экзерсисами, если в наличии имеется целых три бога, каждый из которых нам чего-то да должен и, кроме того, в первую голову обязан позаботиться о гаранте стабильности и безопасности? Это я не про себя, а про Киза, разумеется. Он у нас кто? Король! Первый из законно избранных впервые за сколько-то десятков лет, а то и за сотню-другую или третью. Как у них тут выбор наследников вымирающей династии проходил, не расспрашивала, но скорей всего, по рыбо-рачному принципу.

Киз слушал все наши с Гарнагом рассуждения о природе вещей и происхождении магии мира очень внимательно и тихо. Все-таки воин, политик, не маг. Ему такие головоломные связки идей о природе вещей ни к чему. Лишь когда уяснил, что беседа закончена, скупо уточнил самое главное:

— Артаксар восстановлен полностью?

— Артаксар, Нертаран, его боги, ары, все восстановлено, король Кизгизрей, — расщедрился на перечисление Гарнаг, отгибая длинные пальцы.

А ведь у бога мозолистые ладони от меча, не от орала. Похоже, правосудие и со сталью в руках творить приходится, и обнаженным не только торс для форсу держать. Мне снова стало немножко неловко. Гарнаг, конечно, гад, чужими руками жар загребает, да только у него небось столько проблем, что своей пары рук на все про все никак не хватает. Снял с себя проблему нертаранской опеки и доволен, как слон после трехведерной клизмы. К тому же теперь он радовался еще больше, когда уяснил, что я с ним ругаться не полезу.

Пока шел исторический экскурс в божественную историю мира, Фаль нас оставил, упорхав дегустировать пыльцу и нектар с волшебных растений. Слух у малютки чутче кошачьего, все, что захочет, и так услышит, да и не улетал он далеко. Вряд ли боялся нашего внезапного исчезновения, думаю, больше для контроля витал поодаль, чтобы его друзья, не сходя с места, вляпаться в какие-нибудь неприятности не умудрились. О самом сильфе после информации о почти полной неуязвимости родственных ему созданий я не волновалась.

Мы успели обговорить с Гарнагом почти все до того момента, когда воссоединившаяся парочка соизволила перенести часть внимания друг с друга на прочую окружающую их реальность. Они двинулись к нам, держась за руки, будто боялись, что стоит им разжать пальцы, случится какая-нибудь беда или новая разлука. Боги шли, а цветущие джунгли расступались перед ними легко, как вода. Я уже видела похожее тогда, на тропинке к дому Фегоры. Но сейчас, конечно, все было куда более зрелищно. Вообще-то они оказались красивой парой: ее хрупкая юность, ласковость и в то же время стальной твердости упрямая целеустремленность, завернутая в шелк прелестей, как острый клинок в прелестный шарфик. Его твердость, гордость, бескрайняя нежность к любимой и чуть безумный проблеск порывистой гневливости в изгибе рта, в четком вырезе ноздрей. Они гармонировали друг с другом, как две половинки единого целого, так полно, что мне стало дико, как же они ухитрились жить друг без друга и не сойти с ума.