Превратности судьбы - превратности любви (СИ)

***

Сто километров в час для этой узкой лесной дороги с поворотами было уже за пределами разумного, но покуда я с трудом, впритирку к деревьям, вписывался в повороты, я старался не снижать скорости.

"Сколько там пятнадцать-двадцать километров? Минут десять такой езды... Там наверняка уже готовятся к встрече. Единственная надежда, что может не успеет весь клан разом выскочить и перекрыть дорогу, может не отнесутся ко мне серьезно, к сошедшему с ума простолюдину, так наверно меня представили, а значит, у меня появится шанс прорваться. Но шансов сдохнуть гораздо больше!"

Вцепившись в руль и следя за дорогой, я вслушался в себя. Странно, страх, конечно, был, страх умереть, в груди был холод, в желудке тошнота, но и решимость рискнуть, прорваться имелась и именно она не позволяла страху затуманить мне мозги. Присутствовало и ещё одно соображение: если я сдамся, то рассчитывать на снисхождение мне всё равно не стоит. Если уж за словесное оскорбление, аристократка хотела меня угробить, заставив предварительно помучиться то, что они сделают теперь, когда я напал на члена их клана!? Даже думать не хотелось. Да, кроме того, во мне подспудно сидело осознание того, что я и так потерял всё, что можно было потерять, очутившись в этом мире, где я теперь был никем, презренным простолюдином. Да и увиденное ночью, предательство девушек, которых я любил несмотря ни на что, сказалось на мне гораздо сильнее, чем я мог подумать там, вчера на лужайке.

Ну, может и не предательство. Это слишком сильное слово. Скажем так обман. Просто уверяли, что любят меня, а на самом деле, зная о папиных деньгах, скорее видели во мне выгодного мужа с деньгами и возможностью беззаботной жизни в дальнейшем. Вы скажете, это случается сплошь и рядом? Возможно. И вы относитесь к этому легко? Тоже возможно, но только не в том случае, когда это касается вас самих. А в моем случае всё усугублялось ещё и тем, что любимых было двое. Как сейчас выясняется, это хорошо, когда всё идет хорошо, но если уж тебя бросают сразу двое любимых, то и больно становится вдвойне. Вот девочки и сделали мне анестезию всех этих чувств разом. Ну, почти всех. Их-то я любил по-прежнему, и случись чудо: и всё бы утряслось, то немедленно бы помирился с ними. Ну, а сейчас эта анестезия мне помогает. Я не чувствую такого уж всепоглощающего страха перед смертью, вернее возможной смертью. Да и вариантов у меня других просто нет. Можно, конечно, бросить машину и попытаться уйти в лес пешком, но... найдут ведь, без сомнения найдут, будут гнать как зверя и прикончат, в конце концов. Нет уж, попробую прорваться к станции, если удастся, то так больше возможностей скрыться.

А кстати, ведь сейчас мне Лика провела такой стресс-тест, что если уж и после него ничего не появится, то тогда можно с уверенностью констатировать - я не маг и не буду им никогда.

Ведь там, когда я бежал по коридору, мне показалось, что что-то такое странное, шевельнулось во мне. Я напрягся. Вроде что-то такое неуловимое присутствует или может просто глючит меня со страшной силой, в преддверие горячей встречи в усадьбе. Но никакой, ни холодной, ни прохладной струи в себе я не ощутил.

Не было и светящегося шарика передо мной, как у Светы, и лобовое стекло не потрескалось от удара воздушным кулаком, как было бы у Ирины, а должно было быть, если у меня что были магические способности. Ирина помнится, без особых усилий метала камни в озеро...

Что ж, только и остается надеяться на то, что мне в очередной раз повезет.

Именно тут, в этот момент лес и окончился. Дорога упиралась в усадьбу. Я представлял себе усадьбу, как нечто чуть больше того дома, где провел последние дни и был ошеломлен увиденным. Это был, по сути, городок. Роскошные виллы, голубели бассейны, масса цветов и зелени. Огромная территория была огорожена, но не каменной стеной, а стальной сеткой с камерами. К моему облегчению дорога не шла через усадьбу, а отворачивала в сторону и уже была видна отходящая в сторону дальнего леса дорога, ведущая на станцию. Вот только, чтобы добраться до нее, надо было проехать около этой стены из сетки туда, где располагались въездные ворота и где сходились в одну точку сразу две дороги. А там уже суетились люди.

Когда я подъехал поближе, суета закончилась, и диспозиция определилась. Поперек дороги стояло нечто четырехколесное, смахивающее на нашу шестерку. Двое мужиков в одинаковой зелено-черной форме, похоже, охрана, опёршись на капот и багажник, целились в меня из чего-то длинноствольного. В том, что они не промахнутся, если будут стрелять, сомнений у меня не было. Но вот будут ли?

Стрелять они стали, как только я подъехал поближе. Я увидел, как их стволов взвились легкие струйки дыма, а пули проскрежетали по капоту. Там возникли дырочки, но лобовое стекло осталось цело. Ясно было, что меня предупреждают, чтобы остановился, поскольку промахнутся из положения `лёжа` не смог бы самый криворукий и слепой охранник, а они таковыми явно не были.

Помимо этих с ружьями имелись ещё двое в обычной одежде и без всякого оружия в руках. Но я-то уже знал, что магам оружие вроде бы и ни к чему. Поэтому не обольщался. Они вступят в дело, если что-то пойдет не так. А мне собственно и не оставалось ничего другого, как попробовать прорваться. Лучше уж пусть сейчас пристрелят, чем потом попаду в руки здешних садистов! Малюсенький шансик у меня был. Всё было проделано в спешке. Много времени, чтобы хорошо подготовится к встрече, я им не предоставил, поскольку оперативно смылся из дома отдыха и по дороге не тормозил, а гнал машину на пределе управляемости. Машина стоявшая поперек дороги, видимо была первая попавшаяся, которая оказалась под рукой и всю дорогу она не перекрывала. Да ещё и поставили они ее не точно по центру. Так что немного места справа между этой местной шестеркой и канавой было, но всё же было не достаточно для проезда. Можно было легко ссыпаться в канаву и перевернуться, чего мне понятно не хотелось, да ещё одно соображение. Если проскакивать на скорости мимо, то эти ребята с ружьями обязательно влепят мне в бок машины, хотя бы по разу, а может, и всю обойму выпустят. Они не промахнутся. Поэтому решил сделать иначе. Я сбросил скорость и, потихоньку показывая всем своим видом, что сдаюсь, подъехал практически вплотную. Прятаться за руль и присаживаться было нельзя, иначе могут заподозрить в обмане. Пока я медленно подъезжал к целящимся в меня охранникам, был неплохой шанс, что они выстрелят в меня, поскольку я был хорошо виден, и отправятся получать свое вознаграждение. Но к моему счастью, то ли они решили взять меня живым, то ли еще что, но стрелять они не стали. Я, медленно подъехав почти вплотную, резко ударил по газам и буквально прыгнувший вперед джип всей своей немаленькой массой ударил в багажник этой псевдо шестерки. Шестерку развернуло и поставило так, как и должна стоять машина на дороге: вдоль, а не поперек. Стрелков снесло с машины. Теперь они валялись на земле, и вяло шевелили конечностями. А я понесся по дороге, выжимая всё из моего железного монстра. Дорога шедшая от усадьбы на станцию в корне отличалась от лесной дороги. Ровный, гладкий асфальт, четыре полосы, да ещё с обочинами позволяли развить приличную скорость. Но меня беспокоили маги. В зеркале, я видел, как они не особенно спеша, вышли на дорогу и, не обращая внимания на пытающихся подняться охранников, подняли руки. Железный монстр, которого я разгонял, был тяжелый, резко стартовать он не мог физически, не для `формулы один` был предназначен, а для езды по ямам и ухабам. Поэтому расстояние между мной и магами увеличивалось удручающе медленно. Нас разделяло метров двадцать, когда я увидел вспыхнувший шар перед одним из магов. Шар был существенно больше того, который демонстрировала Светлана в качестве доказательства своей принадлежности к магам и аристократам. Мне в этом, моем положении он так и вовсе показался гигантским.

"Ну, вот и всё, дорогой Вадим..." - успел подумать я, и меня охватила странное спокойствие. Страшно уже не было и хотелось только одного, чтобы всё закончилось быстро. Шар, разбрасывая желтые искры по сторонам, метнулся в мою сторону. Раздался треск разрываемой мягкой крыши машины, шар желтой молнией пронёсся слева, на микроскопическом расстоянии от меня, по пути превратив в оплавок боковое зеркало `Гелендвагена`.