Янтарная Цитадель

– Ты прости… – проговорил он. – Но у тебя такой одинокий вид. Я только…

– Оставь меня в покое, – попросила она, закутываясь в плащ поплотнее.

– Да ты не бойся! Я Беорвин, сын Атеда. А тебя как звать?

Имми не ответила, умоляя Брейиду и Антара, чтобы этот тип провалился пропадом, но он не исчез, и даже не отвел от нее пристального взгляда.

– Так как тебя звать-то? – переспросил он.

– Изомира, дочь Эйнии. Прошу, я хочу подремать.

«Медведь» будто не слышал.

– Я с Фортриновой Печатки. А ты откуда?

– Из Излучинки.

– А это где?

Изомира повернулась боком, пытаясь найти место, куда бы прислонить голову. Места не находилось. Спинка у скамьи была жесткая, а девушку рядом мотало, как флюгер.

– Так где это?

Наконец он сдался. Вопросов, к ее облегчению, больше не последовало. Но всю бесконечную ночь она не могла уснуть, и шея ее отваливалась от боли.

Каждые пару часов повозка останавливалась, чтобы рекруты могли размять ноги, отдохнуть и перекусить. Раз-два в день они останавливались на перекладной, где меняли коней и кучеров, чистили отхожее место, загружали запас воды и провианта. Это были единственные часы, приносившие облегчение – когда можно было пройтись по траве, или, закутавшись в плащи, подремать пару часов. Их повозка и следующая шли цугом, но по временам впереди можно было заметить предыдущую, и среди рекрутов стало игрой делать шуточные ставки на то, когда она покажется снова. Настроение у всех было неплохое, и волей-неволей молодежь сдружилась. Изомира рада была бы присоединиться, но все ее мысли были только о Линдене. И еще больше – о Танфии.

На пятый день пути повозка остановилась на краю широкого луга, по другую сторону которого протекала речка; вокруг стояли холмы, и вдалеке уже виднелись горы. На карту Авентурии Имми не глядела со школьных лет, и имела лишь самое смутное понятие, где находится Париона, и далеко ли.

Сидя на бережку и пощипывая горбушку, она размышляла о городе. Может, там будет красиво? Может, ей там понравится, и когда закончится ее служба, она сможет послать за Танфией…

– Хочешь мой сыр?

Над ней возвышался ее нежеланный спутник, стискивая в ладони жирный белый кус.

– Что?

– Я на тебя смотрю – ты же ничего не ешь. Бери мой.

– Нет… нет, спасибо. Я сыта.

Имми торопливо встала и двинулась к повозке, где уже собирались остальные.

– Почему ты не разговариваешь со мной? – спросил Беорвин, следуя за ней.

– Оставь меня! – вскрикнула Изомира, и парень отстал, недоуменно глядя на нее.

Имми едва не разрыдалась, но сдержала слезы и постаралась сесть поближе к четверым солдатам. Когда повозка тронулась, кто-то из рекрутов в очередной раз завел разговор о Парионе – и как она прекрасна, и как величава Янтарная Цитадель, и как интересно будет их путешествие. Пересказывались немыслимые байки, в которые не верила даже Изомира, и велись бесконечные споры о природе той стройки, ради которой их собрали.

И вот тут Имми заметила, что стражники ехидно посмеиваются.

– Париона? – бросил один. – Ну, им и повезет!

Слова эти вывели Изомиру из оцепенения.

– О чем это вы? – спросила она, подняв голову.

Стражники прекратили хихикать.

– Да кто вам сказал, что все вы едете в Париону? – спросил один, загорелый и симпатичный, с каштановой, как у Линдена, шевелюрой и голубыми-голубыми глазами.

– Т-тот человек, что собирал нас. Регистат Бейн.

– Ага. И он так-таки ни словечка не приврал?

Имми почувствовала, как горят ее щеки. Она готова была скорее умереть, чем продолжать путь в душном, тесном вагоне, вдыхая запах немытых тел.

– И куда же нас тогда везут?

– Ну, это не нам говорить. Но вы будете окружены богатствами. Вас осыплет самоцветами!

И все четверо расхохотались. Изомира пониже натянула капюшон, закрыла лицо руками и попыталась заснуть.

Вечером, когда повозка остановилась на перекладной, Имми постаралась отдалиться от толпы. На холмике близ длинной деревянной платформы и кучки домов и конюшен Имми приметила рощицу и, едва выхлебав свою долю супа, побрела туда. Ей хотелось побыть одной. Вечер был прохладный и ясный. Из-за окоема проглядывала почти полная Лиственная луна. Все было почти как дома.

Несколько минут ей удалось погулять в покое. Затем она услышала чьи-то шаги и рядом появился синеглазый стражник.

– Бежать не надумала, нет?

– Нет. Нет, конечно.

– Далеко не убежишь – волки найдут, или дра’аки.

– Просто хотела подышать. Этот здоровый бородач меня в покое не оставляет.

– Беорвин-то? По мне, он просто дурачок. – Имми не сбавляла шага, и стражник пристроился рядом. – Слушай, ты извини, что я тебя расстроил. Мы просто придуривались. Надоели нам эти переезды до тошноты.

– Мне тоже. – Изомира сглотнула. – Я бы хотела оказаться дома.

– Знаю. Я, честно сказать, тоже. Будь у меня деньги, откупился бы и сидел бы дома с женой. Я Дженорн, а ты Изомира, да?

– Мог бы запомнить – столько раз помечая мое имя в этих списках. Дженорн… а куда нас везут, правда?

– Не знаю точно… но, думаю, в Нафенет.

– А где это?

– Там добывают камень. Не так шикарно, как в Парионе, вот и все.

– О.

Сейчас Имми так устала, что ей было все равно, куда они едут. Но вокруг сомкнулись деревья, желанное одиночество было ей недоступно, а в присутствии Дженорна ей было неловко.

– Ты сказал – Нафенет? – Имми подпрыгнула от неожиданности. Кто-то опередил ее, и сидел, прислонившись к стволу, полускрытый сумерками – темноволосая девушка, Серения. – Я не хочу в каменоломни!

Дженорн остановился и пожал плечами.

– Я не уверен…

– Ты же должен знать! – возмущенно воскликнула девушка.

– Да нет. Я же ничего не решаю. – Он шагнул в Серении, примирительно разводя руками. Изомира решила, что ей самое время удалиться. – Я как раз говорил Изомире, что хочу домой к жене, но у меня тоже выбора нет.

– Мы с моим милым собирались обручиться, – сообщила Серения.

– Прости, – Дженорн опустила на одно колено, упираясь в торчащий корень. – Я тебя понимаю.

– Я тоже, – прошептала Имми так тихо, что ее никто не услышал.

– А теперь у меня остался только его портрет, – пожаловалась Серения, сжимая свой медальончик. – Когда мы сможем вернуться?

– Тоже не знаю. Покажи-ка.

Девушка подняла медальон. В лунном свете засияла опаловая искра. Дженорн нагнулся очень низко, подержал медальон на кончиках пальцев: открыл, потом захлопнул и перевел дыхание. Изомира вдруг застеснялась, ощутив внезапный момент чудной близости.

– Красота какая. Дорогая штука, да?

– Да. Очень.

Изомира отвернулась, чтобы уйти, но голоса еще слышались.

– Отдай его мне, – сказал Дженорн.

– Что?

– А я смогу сделать твой путь более приятным. И позабочусь, чтобы ты не попала в Нафенет.

Голос его охрип от жадности. Изомира замерла.

– Мне все равно. Я скорей умру, чем с ним расстанусь.

– Если откажешься, я могу заставить тебя пожалеть, что ты не умерла.

Серения недоверчиво вздохнула.

– Не говори глупостей. Это все, что у меня осталось от него.

– Я заберу эту штуку, нравится тебе или нет! – злобно прошипел Дженорн. – Это мой пропуск отсюда!

– Нет! – испуганно вскрикнула девушка. – Уйди от меня!

Дженорн вцепился в медальон, упираясь свободной рукой в плечо Серении, пытаясь оборвать цепочку. Когда девушка попыталась вывернуться, стражник толкнул ее к стволу, и Серения всхлипнула.

– Прекрати! – крикнула Изомира, подбегая. – Оставь ее!

Дженорн будто не слышал, и она попыталась оттащить его. Стражник обернулся к ней, синие глаза его пылали. Кулак ударил ее в грудь, точно кувалда, и Изомира сама не поняла, как ударилась оземь с такой силой, что из нее вышибло дух. Перед глазами заметались шипящие звездочки.

Серения завизжала.

Над ними воздвиглась ревущая тень. Дженорна подняло в воздух и несколько раз тряхнуло. Лицо Беорвина исказилось, все тело содрогалось от гнева. Он метнул стражника через всю поляну; тот врезался в ствол дерева и рухнул на выпирающие из земли корни, осыпанный облетающей листвой.