Дикая охота (СИ)

Но приятно, надо признать.

— Ты тут не при чем, — Тома, видимо, правильно истолковала удивленное выражение моего лица, — просто какие-то твари нагло ворвались в их дом, наделали шороха и похитили их гостя и, что уж совсем непорядок, одного из них! Конечно, ребята встали на дыбы. Так что подбери челюсть и лезь на коня.

Вероятно, она была права. Но все равно, той части народной любви, что вылилась непосредственно на меня, было на порядок больше, чем я смела даже мечтать. Собственно, я вообще ни о чем подобном не мечтала, а зря, как выяснилось. Суровые дядьки вполне искренне желали мне удачи. Даже Хелег, и тот смотрел как-то… ну, не сочувственно, конечно, но без обычного надменно-презрительного выражения.

Вообще, революционная идея выехать на ночь глядя, была не самой удачной из приходивших в мою голову, но ждать до утра у меня просто не было сил. Даже те несколько минут, что Храфн потратил на выслушивание всех сочувствующих и последние распоряжения, казались мне неоправданным промедлением.

Но тут уж пришлось молча стоять и ждать. Это мы с Томой могли покидать вещи в сумки, да и отправляться, куда глаза глядят, а ведь конунгу еще сюда возвращаться! И, хотелось бы, чтобы не в руины. Хотя, особенно можно не волноваться, старшие ярлы позаботятся, чтобы не в меру ретивая молодежь не разнесла тут все или не пошла воевать куда-нибудь с горя. Это тут быстро у них! Только дай волю. К счастью, взрослеют они быстро, не то вообще бы вымерли. Или не к счастью? Может, и неплохо, если дети будут оставаться детьми как можно дольше? Только вот оружие им не надо давать в таком случае.

— Римма, мы так и будем ехать в темноте, или твоего могущества хватит на великое чудо?

Вообще-то, Томирис была, как всегда, права. Сумерки успели сгуститься, а луна выходить из-за горизонта не спешила. Но с каких это пор ее кошачьи глаза стали обращать внимание на такие мелочи? Или это она о наших спутниках заботится?

Что ж, можно и совершить «великое чудо».

Я несколько нервно пощелкала пальцами, и вокруг нас причудливо закружились с десяток зеленоватых кубиков, ромбиков, и прочих геометрических фигур, корявеньких, но вполне светящихся.

Мужчины заметно приободрились. Лесок, которым мы ехали, сразу стал нарядным и праздничным. Даже суровый Храфн любопытно потыкал один такой светляк пальцем, затем, видимо в порыве экспериментаторского энтузиазма, наподдал ему щелбан, и заинтересованно проследил стремительный полет пирамидки в сторону носа Тура.

Тот дернулся, внезапно получив по лбу, и зажмурился, оберегая глаза от пучка искр, которыми распался мой волшебный огонек. Наш великий вождь склонил голову набок, криво усмехнулся, и потянулся к следующей фигурке. На этот раз кубик был изловлен в ладонь и зверски задушен сильными пальцами. Светляк, естественно, не пережил такого обращения, и еще один искрящийся пучок осветил удовлетворенное лицо истребителя магических огоньков.

— Наделать тебе еще? Я могу!

— Не надо, — Храфн смутился, и поспешно, совсем по-детски, опустил руки на густую гриву своего рыжего коняшки.

— Да мне не жалко.

— А мне жалко, — тролль, наконец, проморгался и укоризненно глянул на Храфна снизу вверх, — красивые такие. Пусть светят!

Вообще, общее спокойствие, даже расслабленность моих спутников порядком меня удивила. Понятно, что мир вокруг меня сейчас рушился и корчился под ударами тревоги за сына, но ведь… в любом случае, мы не на прогулку вышли. И неизвестно, вернемся ли. Шансов-то почти никаких. А эти отважные витязи только что песенки не насвистывают, да и то, наверное, только потому, что заняты светской беседой. Международную политику обсуждают. И, главное, со знанием дела, умно так. Даже тур пассивно участвует в беседе, растопырив зеленые уши.

— Ребята, а вы что, совсем не боитесь? Совсем-совсем?

— Чего? — Храфн явно с трудом оторвался от рассуждений и удивленно повернулся ко мне.

— Не вернуться.

— Викинг не боится смерти. Викинг ничего не боится, — он задумчиво почесал нос, напрочь убивая сквозившую в голосе патетику, — И тебе не советую. Ничего интересного.

— А она за себя и не боится, — Томирис слегка откинулась в седле, прогнув спину, и картинно поправила прическу, в связи с чем сердцебиение присутствующих все-таки ускорилось раза в полтора, а дыхание сбилось, — думает, что уже мертва.

— Мертва?

— Ага. Представляешь? Уже и оплакала себя даже. И, пыталась попросить меня позаботиться о ее упыреныше… то есть милом мальчике, — на этом месте я протестующе пискнула, — пыталась-пыталась! Только так ни разу и не собралась. Но ТАК на меня смотрела! Так что, считай, что она тоже ничего не боится.

— Нет, я серьезно, — милый треп Томы, постепенно становился похож на ее обычную злоехидную манеру, что радовало, но и меня с мысли не собьешь, — вы так веселитесь… и я слышу, что ваши сердца стучат ровно. Ну… у вас двоих. Трор, конечно, нервничает. Неужели вам не страшно?

— Понимаешь, Римма, — Пальцы Томирис принялись перебирать гриву, здорово нервируя лошадь. Оно и понятно, когда у тебя на спине сидит оборотень, радости мало. Ну… для коня, по крайней мере, — страх такая штука… он или убьет тебя или ты просто к нему привыкнешь. И сердце чаще не будет биться. Если мне страшно, это значит, что пора действовать. Глупо от страха плакать или прятаться. А вот драться с перепуга это вполне нормально. Так уж я устроена. Думаю, Храфн тоже.

— Ты хочешь сказать, что это как моя истерика? Здорово! Я тоже так хочу.

Действительно, удобно. Меня лично страх обычно парализует. Я замираю, даже дышать перестаю, и долго еще не в состоянии адекватно реагировать.

— Твоя истерика, это вообще отдельный разговор, — наш великий вождь включился в беседу, спеша высказать свое возмущение моим недостойным поведением, — что это за припадки? Ты бы еще завыла и лбом об пол биться начала! Это у тебя каждый раз так?

— Каждый раз?! Ты что, думаешь, что у меня часто ребенка похищают?!

— Хм… ну да, повод, вообще-то, достойный. И все равно, спокойней как-то надо.

— Ладно, учту.

Это он еще не видел моих коллег. Среди наших ведьм я считалась одной из самых спокойных и уравновешенных. От моих растрепанных чувств никогда не взлетали и не взрывались предметы, не начинались шторма и ураганы, не гасли и не зажигались свечи. Все эти взрывы и шторма происходили внутри меня самой, не вырываясь наружу, так что окружающие меня люди и строения были в полной безопасности. И вообще, подумаешь, в обморок упала! Всего один разок. Тоже мне, повод для нотаций!

— Не обижайся. Но среди моих людей припадочных нет. Совсем.

Я уже была готова разразиться длинным потоком обещаний немедленно заняться своим личностным ростом и воспитанием силы воли, но на мою защиту внезапно встала коша.

— Можно подумать, ты ее выгонишь. Не смеши нас! Кроме того, что ты хочешь от целительницы? Это же не твой вояка! Римма у нас барышня хрупкая, нежная, ей такие потрясения вредны. Так что не обижай ее.

— Да я и не собирался! — конунг развернулся в седле, занятно выкрутив спину, — я просто удивился. Ты мне не показалась истеричной барышней, которую так легко выбить из равновесия! Да и действовала ты всегда быстро. Вспомнить хотя бы ту стрелу. Даже я растерялся. А ты нет. А когда действительно нужно быстро двигаться и соображать, устроила истерику.

— Ну, положим, тогда меня вели высшие силы… но, ты прав. Видимо, внезапные мутации даром не проходят. Кстати, о действиях. Тома, ты что-то говорила о телепорте?

Красавица только нежно мурлыкнула, видимо, не желая выдавать какие-нибудь страшные шпионские тайны, но, судя по загадочной улыбке, мгновенно появившейся на ее губах, проблем с транспортом у нас не будет.

— Ну, ты же не думаешь, что я не позаботилась о путях отступления. Да и потом, мой отпуск, все-таки, не бесконечен, так что, рано или поздно, меня вызвали бы обратно на службу. Так что ж мне, пешком добираться? Хороший же я буду работник!

А ведь и правда, начальство моей любимой подруги должно быть сильно не радо ее отсутствию под рукой! Ну да ничего, переживут как-нибудь.