Заповеди Леси (СИ)

А Эрик, казалось, обиделся и собрался уже уходить, но я остановила его.

— Подожди, — он замер, а я замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, — извини. Я думаю, что ты прав. Ещё раз извини, мне трудно доверять дру-гим людям.

— Почему? — один единственный вопрос, ожививший во мне множество воспоминаний.

— Это… сложно, — Эрик не стал настаивать. Мы оба застряли в неловком молчании.

— О чем ты хотела поговорить?

— О том, чего ты от меня хочешь? Ты ловко уклоняешься от расспросов, но я хочу знать правду.

Я заглянула ему в глаза и между нами началась невидимая борьба, я пони-мала это. Я выиграла, Эрик сдался. Он опустил взгляд и сказал:

— Мне нужна ты, то есть твоя сила. Я хочу, чтобы ты сняла с меня прокля-тие.

— Я не могу, — я была ошарашена его признанием. Неужели он не мог ска-зать мне этого раньше, зачем нужно было юлить и втираться ко мне в доверие?

— Это я уже давно понял. Но для меня по-прежнему остаётся загадкой, по-чему ты никогда даже не пыталась развить свои способности? Ещё вопросы? — да, чёрт подери, я хотела узнать, что за проклятие на нём лежит. Это я и спросила, но Эрик сказал, что это тайна, а поскольку я ничем не могу помочь, то посвящать он меня в неё не будет.

— Мы встречались раньше?

— Да, — и у меня тут же появился целый список новых вопросов.

— Где?

— Я не буду отвечать на этот вопрос, это личное, — я была зла, а Эрик раз-дражающе спокоен. Как так могло быть, что всего лишь пару мгновений назад я не могла представить себе собеседника лучше, чем он?

— Но…

— Не спорь, — он поднял руку, как бы защищаясь от моих расспросов.

— Если ты хотел, чтобы я помогла тебе, то почему хотел укусить? Я ведь знаю, что это был не сон.

— Это… Тебе не понравится мой ответ, — он смущено замолчал. И мне пока-залось, что он больше всего на свете желал, что бы я отстала от него со своими расспросами.

— И всё же? — но теперь я не была так уверенна. Эрик подошел ближе, и ко-гда он заговорил, я проклинала и себя, и свою настойчивость.

— Я хотел тебя. Да что там, я всё ещё тебя хочу — твою кровь, твоё тело. Я думал, что если уж не смогу снять проклятия, то хотя бы развлекусь вдоволь.

Я снова его боялась, по моей коже побежали мурашки. А Эрик ушёл, оста-вив меня со своими страхами один на один.

Когда я вошла в дом, то сразу же побежала в комнату Ромы. Нам нужно было бежать срочно.

Я постучалась, но ответа не было. Тогда я открыла дверь и зашла. Мой брат лежал на кровати с закрытыми глазами. На секунду мне показалось, что он умер. Сердце сжалось от страха. Все кошмары, преследующие меня в видениях, вдруг ожили.

Но подойдя ближе, я поняла, что Рома всего лишь спит.

На его шее я заметила неаккуратно прилепленный пластырь. Меня охва-тила паника, я протянула руку, чтобы дотронуться до него, но тут Рома про-снулся.

— Ты чего, Злата? — он заметил, что я пристально рассматриваю его шею, улыбнулся, как бы давая мне понять, что беспокоиться не о чем. — Представляешь, какой я неудачник? Хотел отрезать нитку на рубашке, отвлёкся и попал себе по коже, — я не верила ему, ни единому его слову.

— Не ври, — я подошла к нему, чтобы помочь подняться, — здесь был вам-пир?

Я внимательно осмотрела комнату: окно распахнуто настежь, но никаких следов вторжения нет.

— У тебя мания, сестрёнка, — он попытался пошутить, наверное, чтобы скрыть тревогу. Но я слишком хорошо его знала и чувствовала, что он что-то не договаривает. А ещё я ощутила жуткое желание мести за него, я была готова уничтожить любого, кто посмеет причинить ему боль.

Со мной нечасто такое случалось — в моей крови рождалась ненависть, она текла по моим жилам, сводила с ума.

— Кто? — прошипела я.

— Злата, здесь никого не было, — он схватил меня за плечи, — просто верь мне, — он наклонился ко мне, — верь мне, как я верю тебе.

— Мы должны бежать отсюда, Рома, как можно скорее. Это тёмное место, оно погубит нас, — я дотронулась до его щеки, как делала в детстве, когда хотела сказать ему что-нибудь особенно важное, — мы убежим сегодня же, — но теперь он воспринял этот невинный жест несколько иначе.

Я убрала его руки с моих плеч и отошла в сторону. Гнев ушёл, словно его и не было вовсе.

— Злата, что ты со мной сделала? — он схватился за голову. — Я не понимаю. Мы ведь выросли вместе… Это похоже на помешательство. Я всегда любил тебя, как сестру, у меня были девушки. Но теперь я ни на кого смотреть даже не могу. Меня словно прокляли, — он замолчал, что-то обдумывая, а потом посмотрел на меня и сказал, — мы уйдем, но ты…

Он не договорил, запнулся на полуслове, словно сам испугался своих мыс-лей. В его глазах появился странный лихорадочный блеск.

— Я твоя сестра и твой друг, — как же отчаянно я стремилась сохранить ту хрупкую нить, что ещё связывала нас. Но мне не удалось понять лишь одного: я спасала себя от кошмаров, а его бросала в пропасть.

— Нет. Пойми, наконец, что мне этого всегда будет мало!

Я думала, размышляла. Важным было лишь уйти отсюда, сбежать из про-клятого места, а когда мы будем в безопасности, то я поговорю с ним и объясню всё или просто исчезну.

— Да, я понимаю, — мой голос звучал тихо и надломлено.

Я не выдержала, что-то сломалось глубоко внутри меня. Защитный меха-низм вдруг перестал срабатывать. Я пустила в свой мир слишком много новых людей.

— Что ты творишь, Рома?! Что вас всем от меня нужно?! — я не плакала, но была на грани истерики. Мой голос сорвался до крика, будто я надеялась этим привести Рому в чувства, объяснить всё, что хотела.

Дожидаться его ответа мне не хотелось, я выбежала из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась.

Неужели даже ты будешь пытаться меня сломить, разрушить то, что мы так долго создавали. Иллюзию покоя.

В гостиной стояло старое красивое пианино, я умела играть и хотя делала это не слишком хорошо, но мне нужна была музыка.

Когда все нормальный дети играли на улице со своими друзьями, я играла на пианино. Музыка всегда успокаивала меня, а покой — это всё что нужно време-нами.

Мелодия лилась из под моих пальцев — чарующие звуки — я не собиралась играть что-то уже созданное. Я сама придумывала сюжет: он рождался у меня в голове, а мои пальцы рассказывали его. Музыка была, то нежной и изящной, то грубой и неумелой. Я понимала, что никогда не смогу повторить её, я не запоми-нала: в тот момент она родилась, но ей было суждено умереть в скором времени, и даже создатель не будет её помнить. Трагично, жестоко, но необходимо.

Весь зал заполнила музыка, она была в каждом тёмном углу, она побеж-дала мрак, пронизывала его и приносила свет.

Вечером к нам зашёл Дима, я удивилась его хорошему настроению. Обычно угрюмый и осторожный, в этот вечер он был своей полной противопо-ложностью. Рома вышел из своей комнаты, поздоровался с гостем и бросил на меня парочку злых взглядов.

А потом Дима предложил мне прогуляться, и я охотно согласилась.

Мы помирились, и снова стали почти друзьями. Как и в первую прогулку, я попросила его что-нибудь рассказать.

— Ладно, что бы ты хотела услышать?

— Просто, расскажи что-нибудь. Мне нравится, как ты рассказываешь.

— Надеюсь, ты любишь страшные сказки?

Произошло что-то странное, необъяснимое. Злата. Он часто произносил её имя вслух, словно старался распробовать на вкус. И каждый раз её имя вызывало улыбку на губах и неожиданную радость. Конечно, эта радость не был сравнима с той радостью, когда он видел её. Жажда крови постепенно ушла на второй план, и он почти чувствовал себя человеком. Но всегда присутствовало это мерзкое слово почти. Именно оно всё портило. Почти друг, почти человек.

Злата. Эрик видел её в каждой девушке. Она была частью всего мира. Именно той частью, которую нельзя убрать. Казалось, она была сердцем жизни. Она и была самой жизнью.

Ему нравилось быть рядом с ней. Хотя было одно большое но. Она была ангелом, а он рядом с ней чувствовал себя истинным дьяволом.