Просто солги

Закрываю глаза и понимаю: это Джо поет. Напевает.

Я чувствую, как его руки, тяжелые, теплые, ощутимые ложатся мне на плечи, и он притягивает меня к себе. Сквозь его сбившееся дыхание я слышу, как бьется его сердце, временами пропуская удары. Три через два.

И мне хочется, чтобы этот момент продолжался бесконечно, хочется в кои-то веки научиться останавливать время.

Я не говорю ни слова — просто стою, прижавшись к его теплому телу, и слушаю, как Джо тихо напевает знакомый мотив. Мотив, под который я часто танцую в своих мыслях.

Он все еще там, где-то рядом, но я забываю об этом. Забываю даже о том, что я уже не та Кесси, что когда-то считала себя сильной. В этот момент я просто слабая. Просто Кесси, которая больше не желает лгать.

— Ты что-то хотел? — с трудом выдавливаю я, пытаясь вернуться к реальности. Но не получается — все из-за проклятой мелодии в голове.

Он хмыкает. Громко, звучно, опасно. Как будто вновь предупреждает: "Лучше тебе не знать, Кесси, лучше тебе не знать". Но я и спрашиваю, не ожидая ответа, не имея желания слышать этот ответ.

— Да, я хотел, — шепчет он. С намеком, двусмысленно. И я даже рада тому, что узнаю в нем прежнего Джо. Джо, который всегда круче Кесси. Джо, который всегда сверху.

Он хватает меня за подбородок, и я открываю глаза. Он что-то ищет в моих глазах, но, наверное, находит только плотную застлавшую их пелену.

Музыка обрывается в тот момент, когда его губы касаются моих.

…

— Кесси, автобус приехал, — доносится откуда-то издалека, но я не могу разобрать слов, отличить их одно от другого.

Я стою около дороги, на самой обочине и вглядываюсь в тротуар на противоположной стороне. Я смотрю упорно, бессмысленно. Я смотрю и не вижу. Но почему-то среди всего скопившегося тумана я могу различить холодное пистолетное дуло из черного оскверненного метала. Я стою и не пытаюсь шевелиться, не пытаюсь сопротивляться. Пытаюсь определить, как далеко от меня до человека с покрытого язвами лицом. Пытаюсь отыскать его глаза, но под смятой шляпой не видно. Как будто он прячет их, как будто боится…

— Кесси! — вновь слышу я и чувствую, как кто-то очень настойчивый дергает меня за рукав жакета. Затем слышу очень тихое, — …пожалуйста…

Я вздрагиваю и возвращаюсь в реальность. На другой стороне — никого вызывающего какие-либо сомнения. Никакого человека в помятой серой шляпе и длинном сером плаще. Никакой хитрой ухмылки, искренней, широкой, злорадной, растянувшейся на все лицо.

Перевожу свой взгляд на маленькую девочку с черными жиденькими волосами, заплетенными в две косички. Сначала не могу узнать эти большие карие глаза, а затем мой взгляд цепляется за что-то большое, яркое и дурно-пахнущее прямо перед моим носом.

— Ах, да, Жи, конечно, автобус, — пытаюсь улыбнуться, но улыбка получается натянутой, ненастоящей. По части искренности мне еще стоит поучиться у этого человека из моей головы. Я неумело обнимаю девочку, и ее худенькое личико озаряется чем-то наподобие ответной нежности. Но в этот раз я не уверена — в этот раз мне просто кажется. — Давай уже, иди, — подталкиваю я Жи в сторону пыхтящего чудовища.

Она смотрит на меня с некоторым неодобрением, помноженным на хорошее настроение, и в два прыжка оказывается в большом автобусе.

Водитель, миловидный старикашка с длинной спутанной бородой, салютует мне, нажимая на кнопку, ответственную за закрывание дверей, и я тоже пытаюсь ему улыбнуться. Но он, наверное, уже не видит.

Колыша мои волосы противным едким ветром, автобус медленно отъезжает от обочины и уверенно устремляется вдоль дороги, постепенно набирая скорость. Вскоре я уже не могу различить его тучное тельце среди прочего нью-йоркского транспорта.

Я тяжело выдыхаю и направляюсь в совершенно противоположную сторону от исчезнувшего из поля моего зрения автобуса. Квадратные каблуки отбивают по едва высохшему асфальту звонкую чечетку, а маленькая кожана сумочка беззаботно перелетает из одной моей руки в другую. Я стараюсь расслабиться, стараюсь вернуться к жизни, но противный ком в горле мешает сосредоточиться.

В глаза бьет резкий зеленый свет. Я прищуриваюсь и не сразу понимаю, что это всего лишь светофор. Это отрезвляющий цвет, яркий, такой же пробуждающий, как и хлещущий по твоей руке телефонный провод.

Но зеленый быстро меняется на красный, и я нахожу себя зажатой между двумя полосами — туда и обратно; вперед и назад. И самое страшное, что я не знаю, куда именно мне надо идти, потому что не знаю, какая именно из двух дорог ведет туда, куда нужно. Здесь мало чувствовать, мало знать — нужно еще просто уметь предполагать. Учиться угадывать, где рай, а где ад. "Левая ладонь или правая", — как Ким любил меня разыгрывать, потому что в обеих ладонях было пусто. "Угадай, где я, Кесси? Впереди, сзади, слева? Ты никогда не угадаешь… Потому что в жизни мало просто чувствовать…"

Я останавливаюсь перед высоким стеклянным зданием и еще несколько минут колеблюсь, прежде чем позволить крутящемуся стеклу поглотить меня вовнутрь.

Внутри здания мечутся люди, но на третьем этаже оказывается тише всего. И я слышу только редкую музыку, доносящуюся из приоткрытых дверей. Перед самой последней дверью я на секунду замираю, нервно покусывая губу, и вдруг слышу приятный женский голос. Немолодой, но такой… располагающий?

— Мисс Слоу, заходите, мы давно уже вас ждем.

Я не спрашиваю, откуда все знают мою настоящую фамилию, не спрашиваю, почему давно, так как я опоздала всего на несколько минут. Я не спрашиваю — просто улыбаюсь и толкаю дверь.

Миссис Тетчер уже седая, и ей определенно за пятьдесят, но от нее так и веет бодростью и каким-то внутренним светом. У нее маленькое старомодное пенсне на носу и искусственно закрученные волосы. В своей старости мне хочется быть похожей на эту властную женщину.

— По телефону вы говорили, что отучились в балетной школе, — сразу приступает к делу женщина, беззаботно поворачиваясь ко мне на своем крутящемся стуле.

Я присаживаюсь на краешек стула и сдавленно киваю. Миссис Тетчер, кажется, этого достаточно.

— Я закончила ее восемь лет назад, — подтверждаю.

Моя мучительница смотрит на меня оценивающим взглядом поверх пенсне. Смотрит, изучает. И, как это ни странно, под ее взглядом я расслабляюсь, начинаю чувствовать, как успокаивается каждая клеточка моего перегруженного тела. Внезапно мне в голову приходит мысль, что, возможно, в этот самый момент эта женщина не смотрит на меня — пытается почувствовать.

— Скажите, мисс Слоу. — Миссис Тетчер облокачивается на стол, ладонями подпирая подбородок и с интересом глядя прямо мне в глаза. — Скажите, есть ли хоть одна причина, по которой вы считаете, что я должна взять вас к себе на работу. Поймите, наша Художественная академия — не последнее заведение в Нью-Йорке, а вы так юны…