Витторио-вампир

сех нас, что все мы вместе будем на Небесах… «О, пожалуйста, прошу тебя, Господи, – молил я его в душе, – не позволяй им что-либо чувствовать или сознавать, если они по-прежнему обладают этой способностью. Нет, только не такие муки! Я больше не вынесу!.. Я не могу!.. Нет!.. Прошу тебя…»

Наконец на рассвете, когда солнечный свет дерзко проник сквозь распахнутые двери церкви, а пламя пожаров постепенно угасло, когда беззаботно, будто ничего не случилось, защебетали птицы, жизнь окончательно покинула головы Бартолы и Маттео, и они застыли в вечном покое. Бессмертные души невинных детей отлетели. Хотя… кто знает… быть может, они покинули тела уже в то мгновение, когда меч отделил головы от тел.

Холодное тело матери я нашел во внутреннем дворе. Отец лежал на ступенях лестницы, ведущей в башню. Руки его были изрезаны, словно он хватался ими за острые лезвия мечей, наносивших ему удар за ударом.

Судя по тому, что я увидел, кровавое побоище было недолгим. Шеи перерезали с молниеносной быстротой, и лишь у немногих, как у моего отца, на теле сохранились свидетельства чудовищной, отчаянной борьбы.

Злодеи ничего не украли. Когда я нашел своих тетушек – две оставались в дальнем углу церкви, а две другие лежали во дворе, – кольца на их руках были в целости и сохранности, а ожерелья и диадемы сверкали на своих местах.

И так повсюду, на всей земле вокруг замка. Ни одна драгоценная пуговица не была сорвана с одежды.

Лошади унеслись прочь, стада бродили по лесам, домашняя птица разлетелась. Распахнув настежь дверцу маленькой клетки, в которой держал всех своих охотничьих соколов, я снял с них колпачки и выпустил на волю.

Ни единой живой души! Некому даже помочь мне схоронить мертвых.

К полудню я сумел по одному подтащить к люку останки своих родных и бесцеремонно скатил их по ступеням в подземелье. Спустившись следом, я аккуратно, как только смог, уложил их в ряд, старательно составляя части тел в единое целое, – последним 6ыло тело отца.

То была изнурительная работа, и к концу ее я находился буквально в полуобморочном состоянии.

Сил на погребение остальных у меня не оставалось. К тому же я понимал, что убийцы могут вернуться, поскольку им известно, что я остался в живых, – тому был свидетель, этот дьявол в капюшоне, жестокий убийца, безжалостно зарезавший ни в чем не повинных детей.

А кто такая Урсула? Какова природа этого явившегося мне ангела смерти – изысканно прекрасного, с едва тронутыми румянцем щеками, длинной шеей и покатыми плечами? Что, если она вновь появится здесь, дабы отомстить мне за нанесенное оскорбление?

Так или иначе, необходимо было бежать с нашей горы, скрыться, исчезнуть…

Я инстинктивно чувствовал, что эти жуткие твари уже покинули окрестности замка. Истинность моего внутреннего ощущения подтверждало и целительное для души сияние теплых, ласковых лучей солнца, а главное, я сам был свидетелем их бегства, собственными ушами слышал, как они пересвистывались между собой и как дьявол в человеческом обличье, грозно