Точка Столкновения(СИ)

Получив нужное количество зелья, пристегнув чудовище ремнями прямо к полу, усыпив его, при свете бестеневой лампы в импровизированной лаборатории Фросрей начал свои опыты. Тело чудовища обладало быстрой полной регенерацией. Отсеченные части тела восстанавливались за минуты. Кровь обладала особым свойством. В месте повреждения кровяные потоки будто застывали при контакте с атмосферой. В месте раны кровь трансформировались в вязкую желеобразную субстанцию, а потом и вовсе застывала, становясь подобием резины. По всей видимости, это была очередная форма защиты организма монстра. Таким образом, существо было защищено от кровопотери, вне зависимости от величины раны. Серебро причиняло ему значительный вред, и ничего более. Увечья, нанесенные этим опасным для тварей Тьмы металлом, даже повреждения им жизненно важных органов, у этой твари просто восстанавливались в разы дольше. Металл, зовущийся светлым, сражающий большинство рядовых порождений Тьмы - спасительное серебро лишь замедляло процесс его регенерации. Попытка отсечения головы затянулась надолго. Резак уперся в крепкий, казалось несокрушимый шейный позвоночник. Плоть быстро регенерировала, долго возиться с позвоночником не получилось, резак зажало в шее чудовища. После множества попыток непробиваемый позвоночник все же удалось надломить, голова упала с плеч. Но тело не погибло. Старая голова за несколько минут стала кучей праха. В течение десяти минут новая голова, выросшая на шее, приняла приемлемые контуры. В течение часа утраченная значимая часть тела полностью восстановилась.

Маг был вынужден смириться с тем, что было очевидным с самого начала: чудовище невозможно уничтожить не одним общедоступным способом, фактически невозможно убить. Что вполне логично. Ведь это проклятие оставленное Духом, возможно первый такой случай в истории их мира, во всяком случае, Фросрей о таких прецедентах не слышал. Таргнер сделал это чудовище неуязвимым, ведь оно олицетворяло наказание всем смертным оставленное им. Сначала Фросрея парализовало ощущение безысходности и бессилия перед Проклятием Таргнера. Но ведь он именно к этому себя и готовил. Он с самого начала знал, что так и будет, настраивал себя на такой результат, но в глубине души все равно надеялся на чудо, которого не случилось. Смирившись с тяжелыми реалиями, маг приостановил работу с монстром до следующего утра.

Проснувшись утром, в кубрике одной из казарм вблизи подземной лаборатории, где вел работы, Фросрей почувствовал подобие голода. Что было, мягко говоря, странно. Он маг, живущий сотни лет, его желудок давно атрофировался. Его осознанно омертвленный желудок просто не мог принимать пищу, только чаи из трав и хорошее вино. Отрешение от пищи еще один элемент поддержания разумности и мудрости в мыслях - необходимое требование к светлым магам. Он забыл про свой желудок уже давно, и вот его наполнило забытое чувство голода. Это казалось бредом, чем-то невозможным.

Выходя из пустой казармы, маг увидел в комнате командиров взводов одного из дежуривших сегодня офицеров. Тот, воспользовавшись тишиной сидя за своим рабочим столом, заварив кофе, достал заранее заготовленный бутерброд. При виде пищи у мага свело скулы, тело охватило странное недомогание. Маг быстро вышел из здания казармы и направился в бункер, где работал над чудовищем. Среди пустующих складов найдя себе темное уединенное помещение он, выключив свет, решил побыть один в темноте, решил все обдумать.

Все было ясно, его чувство голода связано с Бусами Таргнера висящими на шее. Вот он проявляет себя подвох, вложенный Таргнером в проклятие. Естественно, что просто так владеть и управлять чудовищем, создавший его Дух не мог позволить, естественно, что за то чтобы носить эти чертовы Бусы нужно чем-то платить, самому мучиться от проклятия. Фросрей чувствовал себя все хуже, тело слабело, а чертовы Бусы на шее, тяжелели. Голод усиливался, маг продолжал сидеть, ставя очередной опыт над самим собой, ожидая результатов. Ему становилось все хуже и хуже. Сначала это было похоже на голод, недомогание, затем на жажду иссушающую изнутри, сжигающую огнем. Однако хотелось вовсе не воды, хотелось чего-то иного, более жирного, калорийного. Что-то клокочущее в душе, что-то жаркое, воспламеняющее тело рвалось наружу, требуя утоления. От мучений иссушающей изнутри непонятной жаждой, сидя в темноте теряя счет времени, маг все больше слабел. Пытаясь понять, чего же он хочет, что может усмирить непонятную иссушающую тело жажду, перебирая мысли в голове, он случайно вспомнил окровавленные тела жестоко убитых людей, на которые за свою долгую жизнь в этом безумном мире достаточно насмотрелся. От воспоминаний крови и изуродованных тел, все внутри него замерло, мысли в голове перестали виться. Перед глазами встала кровавая картинка, а во рту начала вырабатываться слюна как у безумного хищника. Думая о крови он будто опьянел, ему хотелось ею упиться, мысли о ней погружали в эйфорию. Вот то чего хотело что-то ужасное, что клокотало в душе. Его наполняет жажда крови.

Испугавшись сам себя маг, решил, что лучше даст себе от этой жажды погибнуть, был готов приковать себя наручниками и навсегда остаться в этой темноте, чем этой жажде поддаться. Он продолжал сидеть, пока его самочувствие ухудшалось. Безумная жажда все сильнее иссушала его. Что-то жуткое внутри требовавшее крови не получая удовлетворения в наказание просто убивало его, а он просто продолжал сидеть не зная что делать. Обливаясь холодным потом, без сил лежа на полу в полной темноте он стал терять сознание. Провалившись в глубины своего уставшего сознания, он неконтролируемо оказался в теле чудовища. Он взглянул на мир глазами огромного человека-волка скованного ремнями на полу в лаборатории. Он почувствовал ту неописуемую жажду крови, что наполняет чудовище, ощутил эти жуткие ремни что сдерживают, лишают свободы, не дают выплеснуть клокочущее внутри безумие. Придя в себя, вновь очнувшись на полу в полной темноте, он чувствовал как та же жажда, что наполняет монстра, клокочет внутри него. Каким-то образом жажда крови, иссушающая чудовище передается ему, перетекает в его душу.

Теряя сознание, вновь приходя в себя, теряя понимание, кто он и где находится, Фросрей оказался в какой-то непонятной жуткой темноте. Он чувствовал, что в этой темноте он не один. Вдруг вокруг зажегся свет. В свете исходящем со всех сторон он увидел очертание окружающих деревьев. Он в каком-то лесу, только вопреки исходящему свету все вокруг какое-то черное, мрачное, будто это все тени. 'Ты вступил в противостояние с тем, что не сможешь победить, - раздался голос откуда-то из-за черных контуров окружающих деревьев. - Ты думал, все будет так просто, думал, ты сможешь что-то контролировать? Если ты повелевающий Чудовищем Таргнера не даешь ему свободы, то его безумие, жажда крови что копиться в нем с каждой секундой будет перетекать в тебя. Ведь ты с ним связан, ты теперь с ним одно целое'. Свет вокруг усилился и в его потоках маг увидел огромного черного волка, на расстоянии ста метров от себя, смотрящего на него своими желтыми глазами. 'Не сопротивляйся, это бесполезно. Или дай монстру свободу или сам вкуси крови, утоли жажду, что мучает тело, другого выхода нет'.

Придя в себя без сил лежа на полу, маг почувствовал, как теряет над собой контроль. Под давлением чудовищной жажды он сходил с ума. Мысли о том, чтобы пойти и насладиться сладкой жирной кровью еще час назад казавшиеся бредом, сейчас стали чем-то вполне логичным и естественным. Под давлением чудовищной жажды казалось глупым и бессмысленным, лежать здесь и мучиться от боли давая жажде убивать себя. Проклятие Таргнера отталкивающееся от сущности Последнего из Людей Волка, который послужил его основой, пыталось сделать с Фросреем, то же что номакский голод сделал с Рэвулом по пути в Армидею. Проклятие пыталось иссушить мага, чудовищной жаждой затмить его сознание и превратить в чудовище, жаждущее крови.

Неизвестно как бы Фросрей выбрался из плена проклятия, если бы дверь в комнату не открылась, и из коридора его глаза не прорезал бы свет. В мире минуло уже несколько суток, его все потеряли. Несколько солдат брошенных на поиски мага отыскали его истощенное тело в той темной комнате.